«Быть свободным значит не просто скинуть с себя оковы. Это значит жить, уважая и расширяя свободу других».
Нельсон Мандела Это был меховой шар светло-коричневого цвета, с заостренными ушами как у чихуахуа, с коротким и неряшливым телом корги и теплыми, прекрасными карими глазами. Его звали Регалито, и я никогда не забуду его.
Регалито был моей первой собакой. Он дал мне один из самых важных жизненных уроков, которые я когда-либо получал: потребность в свободе. От Регалито я узнал, что для собаки жизненно важно чувствовать себя свободной, чтобы сохранять баланс темперамента и поведения. И это важно и для человека, не так ли? Что такое свобода? Для разных людей это слово наполнено разными значениями. Когда мне исполнился двадцать один год, свобода означала для меня только одно: переезд в другую страну в погоне за мечтой. Для кого-то другого это может быть свобода оставить постылую работу или жениться на той, которая по сердцу. Каким бы ни было ваше определение свободы, вы очень быстро понимаете, что, если вы не чтите свободу, ваша жизнь пуста или лишена смысла.
Исход
Я уже отмечал, что самые счастливые воспоминания моего детства — дни, которые я провел на ранчо деда в Кульякане. Но вот о том, как мне жилось, когда отец решил перевезти всех нас в город Масатлан, мне тогда было всего шесть лет, об этом я старался особо не вспоминать. Население города составляло более четырехсот тысяч человек, гигантская метрополия, — мы едва ли могли представить себе что-то подобное. В один из дней мои родители усадили меня и мою сестру Нору и сказали, что скоро мы должны будем променять наши бескрайние открытые пространства — небесные просторы, зеленые холмы и сияющие золотом поля — на крошечную двухкомнатную квартирку в перенаселенном двухэтажном здании.
Мое сердце было разбито. Представьте себе дикое животное, которое вдруг обнаруживает себя в трюме корабля, который везет его в зоопарк; я был этим диким животным. И хуже всего, именно я был причиной, по которой мои родители решили переехать. Будучи единственным сыном в моей традиционной и патриархальной мексиканской семье, я был и самым важным ребенком. Мой дед никогда не ходил в школу, а мой отец проучился только три класса. И он не хотел, чтобы его единственный сын остался невежественным недоучкой (мой младший брат Эрик родился, когда мне было одиннадцать). А на ферме со школьным обучением было неважно.
Глядя, как мой отец пакует весь наш скарб в дедову повозку, я, как сейчас помню, чувствовал, как что-то ужасное стискивает мою грудь. Я боролся с душившими меня слезами. И что такого важного в традиционном обучении? Я жил в лучшем учебном классе на планете — естественный мир природы может научить меня куда большему, чем какая-то школа! Разумеется, мои родители смотрели на это совсем по-другому. Мой отец уже получил отличную работу фотографа и видеооператора в местной службе новостей в Масатлане, и арендованная квартира уже ждала нас. Выть и жаловаться было бесполезно. Мы уезжали — и решение было бесповоротным.
В день отъезда дед увидел, что я хожу мрачнее тучи. И когда я уже залезал в грузовик, он вышел из дома, прижимая что-то к груди. Чем-то оказался Регалито. Регалито по-испански означает «маленький подарок» — подходящее имя для этой собаки, ведь дарить подарки, когда люди приезжают или уезжают, — одна из важнейших мексиканских традиций.
Регалито стал даром моего деда. Он присоединился к группе в грузовике, где уже разместили клетку с птицами моего отца — пару зеленых австралийских попугаев — и еще одну с цыплятами матери и сестры. Я думаю, по-своему каждый из нас пытался увезти с собой в новую жизнь хотя бы малую частицу нашего ранчо. Регалито был той особой частью фермы, которую забирал я.
Оглядываясь назад, я думаю, что дед отдал мне собаку потому, что считал, что я буду скучать по ферме. На мой взгляд, так он пытался сказать мне, что он будет скучать по мне. До приезда в Америку, где все, даже в офисе, обнимаются и целуются, я никогда не сталкивался с физическим проявлением любви. Там, откуда происхожу я, любовь всегда была молчаливой, но распознать ее было нетрудно. Прощальным объятием, по представлениям моего деда, было вручение мне Регалито, когда я покидал его дом.
Что-то вроде каникул
Когда мы только приехали в город, моя меланхолия очень быстро сменилась возбуждением. Оказаться в самом центре событий было чрезвычайно волнующе. Казалось, по главным улицам сновали миллионы машин — причем таких марок и моделей я и не видал никогда. В каждом районе были магазины и пестрые рынки, заполнявшие окрестные проулки бесконечными лотками, на которых продавалось все на свете. Там даже был сияющий голубой океан, волна за волной наплывающий на золотой песок пляжей, — такого я не видел никогда. Для моего детского сердца все вокруг было новым и изумительным. Так или иначе некоторое время наша новая жизнь воспринималась скорее как семейные каникулы.
Отец приступил к новой работе, а я вступил в первый день своей новой жизни — в школе, где я определенно был далеко за пределами привычной мне зоны комфорта. Я ненавидел сидеть весь день взаперти. Мама тоже вынуждена была тяжело трудиться, чтобы содержать нашу квартиру в порядке и заботиться обо всех нас, детях и животных (только подумайте — ей приходилось выполнять всю обычную домашнюю работу да еще вычищать все за птицами, собаками и цыплятами, чтобы наша квартира не превратилась в хлев). Она брала на дом шитье, чтобы заработать еще немного так необходимых нам денег.
