Не успела Роуз запротестовать, как я встала в очередь и выбрала целью молодую женщину с волнистыми рыжими волосами в топике и свободных льняных штанах.
– Что вы здесь любите больше всего? – спросила я скрипучим голосом.
Она явно испуганно взглянула на мои волосы и одежду. Вероятно, таких клиенток не встретишь в очереди к ее верному фургончику.
– Ну, я обычно беру фарро с окрой, черными бобами и гомасио.
– Интересно. Вы вегетарианка? – спросила я.
Она быстро осмотрелась, чуть подалась вперед и прошептала:
– Нет. Между нами, мне кажется, что их цыпленок выращен совсем не в естественных условиях.
Она выгнула брови.
Я в ответ выгнула свои. Какой ужас.
– Вы это серьезно?
– Серьезно. – Она уверенно кивнула. – Но овощи они выращивают в своем саду, и они божественны.
Я сохранила эту информацию. Сильные стороны: овощи. Слабые стороны: цыпленок. Мы ушли до того, как подошла наша очередь, и двинулись к следующему пункту назначения – фургону «Фрэнк-энд-Фрэнк», который продавал, конечно же, дорогие хот-доги. Мы с папой любили этот фургончик, поэтому я настроила себя на жесткую конкуренцию. Мы окинули взглядом длиннющую очередь. Попали в самый час пик, время обеда, так что это не удивительно.
– Хм… В этом фургоне нет никакого разнообразия, – отметила Роуз, глядя на написанное неоново-зеленым цветом на блестящем белом фургоне меню. – Здесь один хот-дог, и к нему идет приготовленный на гриле лук с разными заправками.
Я кивнула.
– Их хот-доги чертовски вкусные. Зачем придумывать что-то еще?
Роуз стояла в своем халате, напоминая лидера секты.
– Не слишком отличается от «КоБры», мы тоже предлагаем минимум.
– Мой папа знает свои сильные стороны, – сказала я. Мы обе проголодались, поэтому взяли парочку хот-догов (Роуз узнала, что можно приобрести вегетарианский, фу) и устроились на ближайшей автобусной остановке, скрытой в тени большой магнолии.
– А это весело, – отметила Роуз, кусая хот-дог.
– Ты как будто удивлена.
Она пожала плечами.
– С тобой никогда не знаешь, во что втянешься. И… я до сих пор не понимаю, зачем нам костюмы, но неважно.
Я показала на нее хот-догом.
– Ага! Ты сказала «неважно», потому что знаешь – костюмы чисто для веселья. И не может быть, что ты сейчас не против приколов!
– Успокойся, Клэра, – сказала она. – Ты так раздражаешь.
– Знаю, – рассмеялась я.
Подъехал автобус, из него вышли люди, и он умчался, выплевывая в воздух выхлопные газы. Я разогнала их от лица. – Спасибо, что сегодня тусуешься со мной.
Мне становилось все легче говорить Роуз такого рода слова, нисколько не шутя.
– Не за что. – Она вытерла салфеткой уголок рта. – Знаю, каково это, когда в какой-то волнительной ситуации нужно отвлечься.
Я замешкалась, но все же спросила:
– Значит, так ты справляешься с тревогой?
И Роуз, к моему удивлению, не замяла этот разговор. Она покрутила соломинку.
– Типа того. Иногда мне кажется, что я – чрезмерно беспокоящийся человек. Всегда была такой. Я беспокоюсь из-за всего. И иногда меня днями и неделями волнует что-то совсем глупое. – Нас обдул приятный ветерок. Она подняла глаза. – Меня как будто заставляют идти по черному полю, и я знаю, что где-то поджидает огромная дыра. Поэтому постоянно думаю о том, когда же упаду в нее.
Это напоминало самый настоящий ночной кошмар, и меня осенило, что на первый взгляд идеальные люди были такими же странными, как и все остальные. Я молчала, чтобы она продолжила говорить.
– Иногда я не могу… жить моментом. Всегда думаю о последствиях и что люди плохо обо мне подумают. – Она посмотрела на меня. – Мне вечно кажется, что на меня злятся. Все время. И мне не все равно. Сложно объяснить.
– Ты имеешь в виду своих родителей? – спросила я.
Она покачала головой.
– Нет. Точнее, да, конечно, меня волнует, что они обо мне думают. Но я имею в виду в буквальном смысле все. Например, незнакомец на улице. Если я скажу баристе что-то глупое, меня неделями это беспокоит. Если кто-то не отвечает на сообщение или е-мейл сразу же, я убеждена, что сделала что-то не так. Мой мозг как будто троллит меня.
– Твой мозг – придурок.
Она засмеялась, и в этом смехе послышалось облегчение.
– Да.
– Хочешь, я поговорю с твоим мозгом? – пошутила я, но внутри ощутила вспышку сочувствия и беспокойства.
Роуз прерывисто дышала – снова пыталась взять себя в руки. Я понимала, что справиться с этим в одиночку не так просто, как тусоваться с друзьями, чтобы забыть о переживаниях, но радовалась, что на данном этапе была для нее такой подругой.
Мы доели хот-доги и направились к следующему пункту – в Глендейл к фургону с роллами из лобстеров. Они находились далеко от океана, но мне вдруг показалось, что не всегда и не во всем есть логика.
Глава 26
Несколько дней спустя папа запрыгнул к нам в фургон, пока мы с Роуз готовились к рабочему дню.
– Леди, – сказал он, кивнув каждой.
– Джентльмен, – ответила я, театрально поклонившись ему.
Надев новую кепку «Доджерс», папа потер руки.
– Так как у вас прошел вчерашний день?
Роуз улыбнулась.
– Замечательно. У нас закончилась свинина, поэтому мы заскочили в магазин и на обратном пути докупили ингредиентов.
Он в знак благодарности приобнял меня сбоку.
– Отличная работа, мои дамы.
– Прекрати говорить «дамы». Ужас.
Я ткнула его локтем в бок.
– И еще! – воскликнула Роуз, подняв палец. – По деньгам у нас вышел самый лучший день.
Мы с ней стукнулись кулаками и исполнили скромный танец.
Я посмотрела на папу, ожидая увидеть такую же радостную реакцию, но он весь как-то напрягся.
– Алло, пап! Мы дождемся поздравлений?
Он сел на водительское место и только потом ответил:
– Да, определенно! Итак, давайте доберемся до центра, пока движение не плотное.
Я посмотрела на часы. Почти пять – вряд ли на дорогах свободно.
Почти час спустя мы подъехали к ярмарке, расположившейся на большой парковке неподалеку от бульвара Уилшир.
Пока мы с папой готовили еду, я украдкой взглянула на него.
– Так что стряслось?
Папа не сводил взгляда с зеленого перца, который нарезал.
