– Думаете, к Абазову – они? – широко распахнул глаза милиционер.
– А кто еще? Разворошили весь двор, но при этом никто ничего даже и не слышал. Нет? Не так там дело было?
– Абазов, Абазов, – старлей провел рукой по волосам, хмыкнул: – Глаза б мои его не видели. Когда-то он сидел вместе с одним пермским авторитетом. Ну и вроде как какие-то там отношения у них сохранились. В общем, тут он у нас сам себя в авторитеты произвел. Кучкуются вокруг него всякие… Шантрапа по большому счету, но приглядывать приходится. А унесли у него, насколько я знаю, самовар дорогой, с позолотой, и какой-то кувшин очень старый. За кувшин он не переживает – такого хлама полно, а вот самовар его просто до бешенства довел. Ребятки его по городу бегают, выспрашивают, не видел ли кто, на рынках трутся, ну и все такое.
– С Мирзоевым у него связей не было?
– С кем, с Мирзоевым? Понятия не имею. Когда я в Заграйске работать начал, Мирзоев еще живой был, но уже из дому почти не выходил. А что, стоит поинтересоваться?
– Стоит, – кивнул Ян. – Хорошо бы вообще раскрутить этого старьевщика насколько возможно. И как бы нам с тобой не пришлось его дом вскрыть потихоньку…
– А вы знаете, где дом?
– Знаю. Он пока в целости вроде бы. Но что там внутри?
– Хорошо, хорошо, – Юра побарабанил пальцами по столу и резко вскинул голову, его глаза сверкали. – Ну и наговорили вы мне, Ян Антоныч!
– Пока больше и не скажу. Есть догадки, но лучше потом… – Ян поморщился. – Так что ты сейчас Мирзоевым займись. И учти еще – вот тот кувшин, что у Абазова взяли…
– Я понял.
Асламов встал, кашлянул для солидности. От его взгляда Климову стало немного не по себе, уж больно взбудораженным казался парень. Не наделал бы глупостей. Хотя если Сомов за него ручается, то дело будет, наверное… Кого попало Вадик рекомендовать не станет, он уж виды повидал – закачаешься.
– Ну и насчет этого, – провожая лейтенанта, Ян провел пальцем по губам, – сам понимаешь, инструктировать я тебя не буду.
– Вот это я как раз понимаю хорошо, – кисло улыбнулся Асламов. – У нас, к сожалению, трепачей хватает. И таких, с большими ушами, – тоже.
– Ну, давай тогда. Как что – звони сразу. И главное, сам пока ничего не предпринимай. Нужна информация. Только информация!
– А если они мне опять на глаза попадутся? – задорно спросил старлей, останавливаясь в дверях.
– Тогда беги от них, – ответил Климов. – И желательно быстро.
Проводив Асламова, Ян надел старую, порядком уже истрепанную летную куртку, с которой он не расставался, – память о службе, взял лопату для уборки снега. Чуя скорые метели, он заблаговременно перенес ее из гаража на веранду, чтобы не мучиться потом, разгребая снег перед гаражными воротами чем попало.
Работы было много. Ян начал от дома, вгрызаясь жестяной лопатой как можно глубже, до самых плит дорожки. Снег он отбрасывал в сторону двух яблонь, что смотрели на дом Пахомова. За поворотом Климов воткнул лопату в сугроб и закурил.
На душе было тревожно.
– Пермский узел, – вдруг пробормотал Ян. – И что, развязывается? Н-да-а…
Мария даже не попыталась объяснить, что означает этот странный термин, однако теперь Климов вдруг с ужасом подумал: а что, если из карьера полезет кто-то похуже всяких «чертей» с коленками назад? Уж слишком нервной выглядела эта серая белка.
И зачем, спрашивается, ей подробная информация о последних путешествиях старого Ленца? Может, затем, что он побывал в каких-то совсем нехороших местах, про которые до него никто и слыхом не слыхивал?
Кто, в самом деле, знает, в какие еще миры можно попасть отсюда, из «норы» в песчаном карьере?
А не может ли быть так, что сами «черти», потомки людей и звездных кочевников, изо всех сил стараются найти способ закупорить все дыры на своей стороне? Вот только что они могли потерять в Заграйске – кувшин, в котором заточен всемогущий Хоттабыч?
С этими мыслями Ян доскребся наконец до самой калитки, внимательно посмотрел на прорытую в сугробах дорожку, сплюнул и, тяжело дыша, пошел обратно в дом. Ему хотелось сделать себе хотя бы пару бутербродов, а потом спокойно посидеть перед телевизором.
Из головы не шли эти чертовы потайные тумблеры, спрятанные в стене. Притрагиваться к ним не следовало ни в коем случае – вдруг Ленц соорудил тут некий механизм самоликвидации? Добыть взрывчатку ему, скорее всего, не составляло ни малейшего труда. С него станется: клац – и весь дом взлетит на воздух. Глупо, наверное, так думать, но и исключать нельзя. Как же понять, куда идут провода, – сдирать обои, лезть в потолочное перекрытие?
Дурацкая работа, да еще зимой!
Ян заварил себе чаю, отрезал колбасы, густо намазал маслом хлеб, нажал кнопку на пульте телевизора и уселся за стол. Пермь крутила очередной бразильский сериал, но сейчас это было именно то, что надо. Лишь бы что-то булькало, лишь бы не давила эта снежная тишина, усиливающая и без того тревожные мысли.
Снега, он знал это, легли надолго.
Глава 3
Его разбудил звонок Сомова – было начало десятого утра, за окнами стоял мглистый сумрак, обещающий новые снегопады. Ян схватил телефон, прокашлялся:
– Да, Вадик!
– Живой там? – подполковник сопел в трубке, то ли яростно, то ли просто от возбуждения.
– А куда деваться?
– Хорошо. Значит, убийство там у тебя. Переулок Красовского, это возле речки уже… Надо, чтоб ты глянул. Можешь к райотделу подойти? Асламов тебя в машине ждет.
– Сейчас прямо?
– Уже ждет, говорю! Хреновое там дело, хочу, чтоб ты видел. Труп увезли еще утром, но все равно. Юра тебе расскажет, что к чему.
– Понял… Бегу!
Вниз по улице, потом налево и еще два квартала, совершенно безлюдных в это время. Возле серого одноэтажного здания с решетками на окнах торчал милицейский «уазик», возле которого торчала знакомая мелкая фигурка Асламова. Ян прибавил ходу, махнул рукой. Старлей в ответ кивнул, сунулся в переднюю дверь. Хрюкнул стартер, из выхлопной трубы повалила белая дымная струя.
– Доброе утро, Ян Антоныч, – Асламов бросил в сугроб недокуренную сигарету, содрал с ладони перчатку. – Ну что, едем?
– Ты здесь командуешь, – с трудом выдавил улыбку Климов. – Это недалеко, насколько я понимаю?
– Над речкой, – коротко бросил в ответ милиционер и полез на переднее сиденье.
Усатый сержант в видавшем виды черном тулупе врубил первую, развернулся и погнал по широкой колее, разъехаться на которой с кем-то было уже невозможно. Для Заграйска это было обычным делом: техники и, главное, соляры у коммунальщиков во все века хватало только на центр и окрестности вокзала, а остальное – да живите как хотите. Ждите оттепели, в конце концов.
