Книга Три принца и дочь олигарха - Мария Жукова-Гладкова

Для начала я заехала к Валерии, которая ожидала дорогого гостя, и сообщила ей новость.

— Куда ж он делся-то?

Я развела руками и спросила, видела ли она какие-то документы мужчины, которого сегодня собиралась у себя принять.

— Нет. Люди от вашего папы часто бывают без документов. Нас обычно заранее предупреждают, как регистрировать. В общем… Нам хорошо платят, и я держусь за свое место.

— Вы в принципе сможете этого человека спрятать у себя в доме? И от полиции тоже? Вам за это заплатят.

— Смогу, — без раздумий ответила Валерия. — Вы мне только позвоните, чтобы предупредить. Я сегодня в ночь на работу иду. Чтобы подмениться успеть.

Я подумала, что можно не успеть, но проблемы буду решать по мере поступления.

— Где его вещи? — спросила я напоследок.

— Все, что было в гостинице, у меня здесь. Только в больнице остались джинсы, ветровка, в общем, то, в чем его привезли, то есть принесли эти алкаши.

— А телефон?

— При нем был. Его в больницу с телефоном принесли. Кому такой аппарат нужен? Я ему только зарядку принесла из номера. Планшет у меня.

— Бумажник был при нем?

— Нет. Он сказал, что носит с собой только немного наличных, чтобы не обокрали. Бумажник вообще есть. У меня. Все, что в нем было, цело. Ну а те деньги, которые он в тот день с собой брал… Вы же понимаете…

Я поблагодарила Валерию.

— За что? — удивилась она и попросила: — Только вы его пришлите, пожалуйста, если найдете.

Неужели влюбилась? Да и принц, похоже, в России время не терял. Но это их личное дело. Я не собиралась за принца замуж. Я ни за кого не собиралась. Вероятно, не суждено. Может, папину карму отрабатываю? И мамину заодно? Интересно, выйдет мамочка за Бородулина замуж или нет? Или выйдет сестрица Наташенька, и они с мамочкой разругаются в пух и прах и будут жаловаться мне друг на друга? А потом еще пойдут по всем ток-шоу (естественно, только по тем, где платят) и будут рассказывать про свою личную жизнь.

Я вообще не понимаю, как можно рассказывать про свою личную жизнь с телеэкрана, как можно допустить, чтобы тебя «полоскали» в желтой прессе. Личная жизнь должна быть личной, но, вероятно, у меня устаревшие понятия об этом. Теперь многие считают, что личная жизнь должна быть публичной, и прилагают массу усилий, чтобы сделать ее такой. И ведь находится масса желающих следить за чужой личной жизнью. Мало своих проб- лем? Или просто нечего делать?

* * *

После дома Валерии я решила заехать на раскоп и познакомиться наконец с археологом Звонниковым. Я подозревала, что именно он помог Лотару покинуть больницу. И помог вовремя.

Парни остались в машине, а я пошла в направлении группы людей, копошащихся в яме. Подойдя поближе, я спросила, где можно найти Виктора Семеновича. Мне пальцем указали направление следования.

Звонникова я узнала сразу же благодаря увиденной вчера фотографии. Первой я увидела загорелую дочерна физиономию, которая с недовольным видом высунулась из очередной ямы. Потом показалось все тело.

В жизни археолог выглядел постарше. Я дала бы лет пятьдесят семь, если не восемь. Лицо было очень обветренное, и он явно никакие омолаживающие процедуры никогда не делал. Хотя если смотреть только на фигуру, не видя морщинок, то можно было дать и лет двадцать пять, от силы — тридцать. Ни грамма лишнего жира, накаченные мускулы, стройный, подтянутый мужчина. Руки были рабочие, но с цыпками. На нем был надет темно-серый комбинезон, в котором он явно и проводил раскопки.

— Вы кто? — спросил Звонников. На грудь мою не пялился (да и я была не в обтягивающей одежде), смотрел на лицо. И в глаза смотрел прямо и не отводя взгляда.

Я представилась. Звонников широко улыбнулся, и улыбка невероятным образом изменила его лицо. Сходство с Лотаром усилилось, и в целом лицо стало очень привлекательным. Не шла этому мужчине суровость! Руку пожал крепко.

— Пойдемте прогуляемся, Лариса Ивановна, — предложил Звонников и посмотрел на мою обувь. Я предусмотрительно была в кроссовках, да и не люблю я каблуки. Какие каблуки при моем росте? И вообще мне неудобно на каблуках водить машину, мне неудобно в них ходить по цехам, когда я на работе. Мне вообще неудобно в них ходить куда-либо, а потом еще и ноги болят!

Мы отошли подальше от раскопа, чтобы ни до кого не донеслись наши слова.

— Лотар в надежном месте, — сообщил Звонников.

— Вы уверены, что такие места существуют? — усмехнулась я. — Кстати, по местонахождению телефона можно определить и местонахождение человека. Вы знаете об этом?

— Как-то не подумал.

— Выбросьте его трубку, и как можно дальше от того места, где он находится. Например, подбросьте в штаб борцов с геями.

— У них есть штаб?

— Понятия не имею. Но где-то же они регулярно собираются? Или еще каким-нибудь борцам. Отправьте на мусорную свалку. Куда угодно. Я серьезно говорю.

— Спасибо. Понял. Вы были в больнице?

— Была. Вы вовремя умыкнули Лотара.

Звонников обеспокоенно посмотрел на меня и спросил, все ли в порядке с отцом Бенедиктом. Я хмыкнула и предложила вначале Виктору Семеновичу поделиться информацией.

— Отец Бенедикт жив?!

— Жив, только без сознания. Но врач сказал, что жить будет.

Пришлось мне первой рассказать то, что мне было известно. Звонников, в свою очередь, поведал, что очередные представители Ватикана прибыли на встречу с Лотаром, на этот раз в Новгород. Первый, исчезнувший в Лотиании, так пока и не найден. Трое, прибывших в Лотианию позже, вернулись назад живыми и здоровыми. После выхода Лотара на связь в Ватикане приняли решение отправить двух человек в Россию. Они добрались до Великого Новгорода, но один уже исчез!

— Куда?! — обалдело спросила я.

Виктор Семенович тоже хотел бы это знать, как, впрочем, и Лотар, и отец Бенедикт, который во время исчезновения коллеги общался со Звонниковым на раскопе, как в данный момент общаюсь я. И они приняли решение, что Лотар и отец Бенедикт временно поменяются местами.