По-русски она говорила без акцента, возможно, что и была русской.
— Ах какая была женщина! — заливался соловьем Любарский, не давая собеседнице спросить, с кем она разговаривает. — Золотое сердце! Добрейшая душа! Ах, какое горе! Скажите, пожалуйста, а когда похороны? Я непременно должен…
— Похороны будут дома, в городе N, — перебила собеседница. — Вчера ее увезли, завтра будут хоронить.
— В городе N? — переспросил Любарский. — Завтра? Днем, наверное, да? Я могу успеть, если из аэропорта поеду прямо на кладбище… Да, могу! Скажите, а в городе N одно кладбище или несколько?
Собеседница оказалась настолько любезной, что не только назвала кладбище, но и сказала, сколько нужно платить таксистам за поездку туда от аэропорта. «А то эти паразиты с незнающего человека и сто долларов не постесняются слупить». Сразу же после разговора Любарский отправился к главному врачу и попросил недельный отпуск за свой счет. Главный не возражал, только спросил, что случилось. Любарский не моргнув глазом сказал, что родная тетка по матери, одинокая пенсионерка, живущая в Екатеринбурге, слегла в больницу с инфарктом и нужно срочно мчаться к ней. В сущности, не соврал, поскольку так оно и было, но только очень давно. Тетки уже лет десять как не было в живых.
В городе N Любарского на кладбище задержала полиция. Могильщикам (или кладбищенским садовникам? — черт их разберет) показался подозрительным турист, интересующийся стоимостью раскапывания-закапывания свежего захоронения. Во-первых, это кощунство, а во-вторых, зачем оно нужно? В то, что Любарскому, опоздавшему на похороны бесконечно уважаемой и безгранично любимой старушки, хотелось взглянуть на ее лицо в последний раз, никто не поверил. Смотри на фотографию, если хочешь, а могилы трогать нельзя.
В полицейском участке Любарский потребовал встречи с начальником, что было абсолютно логично для туриста. Но в кабинете начальника он повел себя совсем нелогично. Начал нести какую-то чушь про деньги, которые случайно (случайно!) оказались в брюшной полости покойницы, и предложил начальнику треть за содействие в их извлечении.
— Я понимаю, у нас жарко, а вы к этому не привыкли, — мягко сказал начальник, убедившись в том, что разговаривает с сумасшедшим. — И вина-коньяка, наверное, много выпили? — от самого начальника разило спиртным духом на метр. — Вот и придумали непонятно что. Поезжайте в гостиницу, поспите…
— Я все понял!!! — заорал Любарский. — Вы хотите сплавить меня, чтобы без меня достать мои деньги и присвоить их!!! Не выйдет!!! Не на такого напали!!! Я требую встречи с вашим министром внутренних дел!!!
Вместо встречи с министром внутренних дел ему устроили встречу с психиатром, который учился в Первом меде, там же, где и Любарский, только курсом младше. Узнав о том, что имеет дело с однокашником, Любарский попытался заручиться поддержкой психиатра, которому предложил половину спрятанных денег. Короче говоря, диагноз шизофрении сомнений не вызывал.
Интересное обстоятельство — оформление документов для возвращения Любарского из города N в Москву заняло гораздо больше времени, чем оформление документов для отправки трупа из Москвы в город N. Возможно, так вышло потому, что в скорой отправке Любарского никто заинтересован не был.
Ныне Любарский получает пенсию по инвалидности (вторая группа). Свой бесконечный досуг он заполняет ведением домашнего хозяйства и написанием автобиографического романа. Дело с романом продвигается медленно, вернее, совсем не движется, поскольку все, написанное за день, вечером непременно рвется в мелкие клочья.
После того, что произошло, жена Любарского передумала разводиться. Решила, декабристка этакая, что не может бросить мужа, хоть и искренне ненавидимого, в столь бедственном положении. Впрочем, сейчас ей ненавидеть мужа не за что. На фоне принимаемых таблеток он тих, мил и покладист.
Сговорчивый человек.
Прививай и окучивайДоктор Васильев любил выпить, причем пил так, что никаких заработков не хватало, ни правых, ни левых. Дело было не столько в количествах выпиваемого, сколько в качестве. Васильев не имел привычки пить водку с пивом. Он любил вкусные вина и дорогие коньяки, а это удовольствие не из дешевых.
Работал Васильев не пластическим хирургом (туда бы его с вечно трясущимися руками и не взяли бы), а участковым терапевтом. Так что пациенты вкусных вин и дорогих коньяков ему не носили. Разве что водки бутылку пытались иногда вручить или литровую банку с самогоном. Ни того, ни другого Васильев не брал. Говорил:
— Мне лучше деньгами.
Некоторые после этого давали деньгами, а некоторые оскорблялись — самогонкой моей брезгуешь? — и ничего не давали. И вообще, участок у Васильева был не очень-то и хлебный — рабочая окраина, но зато поликлиника была замечательная, с администрацией, которой ни до чего не было дела, лишь бы ее не трогали. Принцип руководства был прост и ясен: «Делайте что хотите, лишь бы жалоб не было». На Васильева жаловались очень редко, он умел ладить с людьми.
Умный человек не ждет, когда ему дадут денег. Умный человек делает так, чтобы ему дали денег. В искусстве создавать «прибыльные» ситуации Васильеву не было равных. Его ум работал только в одном направлении — где бы бабла срубить, но без скандалов? Короче говоря, Васильев был тихим, вежливым стяжателем.
В рамках борьбы с ежегодными эпидемиями гриппа прививку (а если правильнее, то вакцинацию) от гриппа можно сделать не только в поликлинике или в передвижном прививочном пункте возле станции метро, но и прямо на рабочем месте. Для этого руководителю организации достаточно позвонить в районную поликлинику. А в некоторые организации медики сами приходят, не дожидаясь приглашения.
Многие люди не хотят делать прививку. Что ж — это их право. Прививки — дело добровольное, насильно никто не заставляет. Но однажды в одном супермаркете дежурная администратор сказала Васильеву:
— Ах, доктор, это наша дирекция носится с прививками, а мы их делать не хотим, потому что как сделаешь — так сразу заболеешь. Но и отказаться не можем — нас тогда премии лишат. Нельзя ли не делать, но написать, что сделали. А мы вам с вашей сестричкой за это презенты к чаю соберем.
— При желании все возможно, — ответил Васильев.
«Презенты к чаю» оказались очень хорошими — сырокопченая колбаса, ветчина, три вида сыров, бутылка коньяка, полностью устроившая взыскательного Васильева. Каждый бы день такие презенты!
«А почему бы и нет?» — подумал Васильев, чувствуя примерно такое же воодушевление, которое испытывает золотоискатель, неожиданно наткнувшийся на золотую жилу.
Тема прививок требовала глубокого и всестороннего осмысления. Васильев посвятил этому занятию весь выходной день и пришел к следующим выводам:
— на прививки нужно ходить по своему почину, в рамках личной инициативы, о которой никому в поликлинике знать не нужно;
— на прививки нужно ходить без медсестры, это увеличит доходы и сведет риск разоблачения к нулю;
