Мгновением позже Жюльен выехал верхом через боковые ворота в переулок и галопом поскакал за каретой. Над Парижем сгущались сумерки.
Он неотступно следовал за экипажем, не выпуская его из вида, пока тот не остановился в середине Новой Люксембургской улицы, прямо под фонарем, у подъезда большого четырехэтажного особняка, окна которого на первом этаже защищали железные решетки, а на верхних — ставни и жалюзи.
Жюльен занял позицию наблюдателя в переулке за углом. Однако по прошествии четверти часа карета уехала, не дождавшись пассажира, а через несколько минут дверь дома отворилась, и в ее проеме показался посланец, сопровождаемый, к удивлению Жюльена, юной дамой.
Посланец свернул в соседний переулок. Уличные фонари уже зажглись. Жюльен постарался незаметно приблизиться внимательно смотрел на молодую женщину со светлыми густыми волосами. При свете фонаря она выглядела необыкновенно, ослепительно красивой. Но это еще не все — ему показалось, будто он знал ее раньше. Посланец, должно быть, отошел уже на приличное расстояние, и его нельзя было упустить. Но в тот момент, когда Жюльен собрался продолжить преследование, девушка, которая оставалась стоять на крыльце, вдруг села на верхнюю ступеньку, обхватила руками колени и обратила взор к звездам. Жюльен похолодел. В следующий миг дверь распахнулась, на крыльцо вышла седая старуха с теплой шалью, которую она заботливо накинула на хрупкие плечи девушки. Та, поежившись, завернулась в шаль, встала, они вошли в дом и затворили за собой дверь.
Жюльен так и простоял бы ночь напролет, затаив дыхание и не сводя глаз с этого дома, крыльца и двери. Сердце бешено колотилось в груди, но утихомирить его он был не в силах. Он, который ни во что не верил, кроме собственной судьбы, сейчас безмолвно молился. Наконец, тряхнув головой, он словно скинул с себя наваждение и, оставив коня у какой-то таверны, двинулся по следам таинственного посланца.
— Стойте! — приказал он, когда между ними осталось несколько шагов.
Посланец резко обернулся и, беспрестанно озираясь, испуганно пробормотал:
— Что вы здесь делаете? Вы меня компрометируете. За вами, возможно, следят.
— Тот человек, которого я ждал, это она? — спросил Жюльен.
— Я не могу…
— Я так и думал! Почему она пошла на попятную?
— Она решила совершить покушение сама. Вам, без сомнения, известно, что она — девушка весьма уважаемая, с прекрасными связями и пользуется у них полным доверием.
— Доверием? У них? О ком вы говорите?
— Мсье, не вынуждайте меня говорить больше, чем уже сказано.
— Нет, сударь, раз уже начали говорить, вы скажете все! — сказал Жюльен властно.
— Они верят в нее, — прохрипел посланец.
— Кто это — они?
— Ради бога, мсье. Англичане, демократы, революционеры, анархисты, католики, роялисты, республиканцы… Почем мне знать… Она выполняет, на своем уровне, роль связующего звена между непримиримыми семействами, имеющими тем не менее общий интерес — смерть деспота. Вы понимаете? Говорят, за всем этим стоит сам Мсье.
— Граф д’Артуа — брат короля и вечный претендент на трон Франции?
— Пожалуйста, говорите тише. Достоверно этого не знает даже она. Однако, как вы слышали, Мсье, находясь в изгнании, организовал ряд заговоров против императора.
— Почему, в таком случае, она приняла решение отстранить меня?
— Никто не может взять в толк. Я говорю вам сущую правду. Это произошло после бала-маскарада. Она сочла, что вы не подходите на роль исполнителя.
— После бала-маскарада? Как ее имя? Говорите немедленно!
— На бале-маскараде… — посланец сглотнул слюну, — вы познакомились с мадмуазель Коббет.
— Мадмуазель Коббет…
— Все, отпустите меня! — прошептал посланец.
— Ее имя! Назовите ее имя! — бешеным шепотом потребовал Жюльен.
Посланец задыхался. Пот лил с него градом.
— Сара… приемная дочь мистера Коббета. Мистер Коббет был морским агентом и поставщиком одной крупной судоходной компании. Он был убит при странных обстоятельствах… По любопытному совпадению, именно тогда, когда герцог Веллингтон победил нас в битве при Талавере, и Испания превратилась в проклятое место для имперских армий… Мистера Коббета как либерала многие ценили, но у него имелся один существенный недостаток: он не умел молчать. Никто не сомневается, что его смерть не обошлась без участия полиции Бонапарта.
Видя, что Жюльен будто окаменел, посланец вздохнул с облегчением, вынул из кармана платок, вытер пот, а затем умоляюще зашептал:
— Но… сейчас ситуация изменилась. Ищейки Фуше нащупали след мадмуазель. Она это понимает, и осуществление задуманного под угрозой срыва. Я попросил ее пересмотреть свою позицию и предоставить действовать вам, однако она, без всяких объяснений, отказалась. А теперь из-за того, что вы устроили за мной слежку… из-за вашей неосмотрительности… мы можем оказаться загнанными в угол. У Фуше всюду глаза и уши. Следить за мной было безрассудством. Безрассудством! — объятый ужасом, прошептал он.
Жюльена охватила тревога. Он размашистым шагом ринулся обратно, вскочил на коня и, нахлестывая его, помчался домой.
Смутная тень позади него, едва различимая в темноте, украдкой скользнула в противоположном направлении, не замеченная ни посланцем, ни Жюльеном.
Вернувшись к себе, Жюльен вихрем ворвался в дом. Первыми его встретили толпившиеся внизу слуги. И по грозному лицу они поняли, что он уже знает, что произошло нечто ужасное, и вот-вот произойдет нечто еще более ужасное. Жюльен стремительно пересекал вестибюль, когда один слуга, едва поспевая за ним с зажженным канделябром в руке, сообщил:
— Хозяин, беда! Приключилась ужасная беда! Мсье Виктор при смерти!
— Что?! — переспросил Жюльен упавшим голосом.
— Мсье Виктор… его… убили, — еле выговаривал слуга с канделябром. — Почти сразу после вашего ухода к нему пришел посетитель…
— Он был закутан в плащ, а на лицо надвинута шляпа, — уточнил подоспевший второй слуга.
— Сначала они разговаривали в гостиной внизу, а потом поднялись к мсье Виктору, — добавил третий. — Через какое-то время мы услышали шум и крики. Когда прибежали наверх, мсье Виктор лежал на полу, в комнате, кроме него, никого не было, а окно было распахнуто.
— Как вы посмели пустить кого-то, не спросив? А потом еще и упустили… — выговорил Жюльен на ходу.
Слуги понуро молчали. С площадки второго этажа Жюльен обернулся и испепелил взглядом того, который держал канделябр.
— Хозяин, он назвался его сыном! — пробормотал тот, осмелев.
Жюльен с замиранием сердца отворил полуоткрытую дверь. В комнате, помимо врача, находилась горничная и еще кто-то из слуг. Первое впечатление было такое, что здесь недавно разыгралась битва и после нее все вещи поставили впопыхах не на свои места.
