Мы потратили много нервов, монтируя отснятый материал. Гэри великолепно поработал над озвучиванием, и все сюжеты, где он появляется перед камерой, сделаны очень хорошо. Он выглядит привлекательным как никогда, и, с тех пор, как мы вернулись из Бостона, у меня перехватывает дыхание, когда я его вижу. Гэри легко переключается с одного увлечения на другое, потому что, как и любого бабника, его интересует только успех. Но, если чувствует, что надежды нет, моментально переключается на новый объект. Вот так и со мной. У меня был шанс, и я его упустила. Но зато поняла две вещи. Во-первых, Гэри — поверхностен. А во-вторых, по-моему, бессмысленно бросать все ради ночи жаркого и потного секса с абсолютным незнакомцем — даже если такая возможность выглядит очень соблазнительно.
У меня такое чувство, что на протяжении недель я не занималась ничем, кроме работы над фильмом, и, кроме того, я вся на нервах, потому что мы переезжаем уже на следующей неделе, а я еще не начинала упаковывать вещи. Время от времени открываю шкафы, смотрю на горы вещей и поспешно закрываю дверцы. Я даже подумывала о том, чтобы нанять специальных упаковщиков, но мысль, что они будут разглядывать мои трусы, меня остановила. Что мы будем делать с рыбками? Я спросила у Майка, и он предложил переслать их по почте, Ребекка немедленно разрыдалась. Ей невыносима мысль, что придется навсегда покинуть свою комнату, и она расклеивает по всему дому желтые листочки, на которых написано: «Дом, я люблю тебя». Сердце разрывается. Но я надеюсь, что большую часть жизни она все-таки проведет в усадьбе и привяжется к ней. Жду не дождусь, когда увижу весь дом целиком, завтра я собираюсь заехать в «Лужки», чтобы измерить окна — нужно купить новые занавески. Скорей бы наступило завтра. Если мы переезжаем в следующую субботу, то я собираюсь отпроситься у Ника на всю следующую неделю. Майк сказал, что он слишком занят и не может оставить работу. Я тоже занята, но мое «занята» почему-то означает, что у меня еще остается время на то, чтобы справляться со всеми остальными делами, тогда как у Майка это означает, что у него есть силы и время лишь на спокойный сон на диване. Забавно, правда?
Ник, Гэри, Мик, Марк, я и видеоредактор Сью набились в крошечную редакторскую. Я чувствовала себя достаточно уверенно — мы подобрали действительно хорошую музыку для фрагментов, в которых участвовали дети, интервью были великолепны, сценарий охватывал все самое важное. Когда начался просмотр, я поняла, что не в состоянии смотреть на экран, и стала следить за выражением лица Ника, мне казалось, что ему нравится. Через несколько часов — по моему ощущению — на самом деле фильм длился полчаса, — Сью зажгла свет. «Ну, что ты думаешь?» — я повернулась к Нику. После небольшой паузы он покачал головой. Что?
— По-моему фильм бессвязный. Мне было сложно уследить за сюжетной линией, и я не уверен, что вы сделали именно то, что собирались сделать с самого начала, — это была пустая трата денег, и фрагменты с детьми надо бы изменить. Извините, но я разочарован.
В комнате воцарилась тишина. Затем Гэри сказал:
— По-моему, Ник, это нечестно.
— Ну, это мое мнение, — ответил Ник. — Вам нужно кое-что исправить. Кэрри, можно тебя на минуточку?
Я пошла за ним в кабинет, пытаясь разобраться в себе. После всего, что Ник наговорил, я должна была бы чувствовать себя обиженной, но единственное, что крутилось у меня в голове: «Ну и ладно!» Почему мне было все равно? Еще год назад мне бы казалось, что мир рушится.
— Фильм просто недостаточно крепко сделан, — заговорил Ник, после того как я закрыла за собой дверь. — Сейчас, когда многие регионы могут отказаться от нашего канала, я могу выпускать в эфир только стопроцентные хиты. А ваш фильм слишком сентиментален. Вы сосредоточились на эмоциях родителей и детей и не эффективно разработали фактический материал. Я не стал проверять сценарий, потому что доверяю тебе. А теперь у нас образовалась дыра, которую нужно чем-то закрыть. Хорошо еще, что есть фильм о слепом скалолазе, который Гэри снял раньше. Думаю, он пойдет. Мы, правда, ждали, пока выйдет книга этого человека, но теперь придется все переиграть. Кэрри, что происходит? Я ничего не понимаю. Отзыв о твоей работе должен быть готов в следующем месяце, ведь так? Значит, у тебя есть еще месяц для того, чтобы собраться. В конце концов, вся остальная твоя работа великолепна.
— Да, — я согласилась, хотя на самом деле почти не слушала. Мне нестерпимо хотелось поскорее уйти из его офиса.
Ник сменил тон на более мирный. Он хорошо ко мне относился, и я знала, что ему этот разговор дался нелегко: «Как Майк? Как у него дела? Я слышал, у них там произошли кое-какие изменения…» Мне пришлось ответить: «Не знаю. Майк мне ничего об этом не рассказывал». Я не собиралась сплетничать, и потом, Майк действительно ничего мне не рассказывал. Он вообще ни о чем не рассказывает.
Воскресенье, 13 сентября
Вчера Майк отказался идти вместе со мной в новый дом. Он сказал, что ему нужно быть в офисе и что вряд ли мне понадобится его помощь в таком деле, как измерение окон. Ну, вообще-то, она мне понадобилась. А кто еще может подержать конец сантиметра? Я взяла с собой Ребекку и заставила Майка взять в офис Тома. По его лицу было видно, что он с трудом сдерживает возражения. Зато Том был в восторге от того, что удастся прокатиться в папочкиной машине.
Подъехав к воротам, я выключила мотор и несколько минут посидела, глядя на дом. Фасад выходит на главную деревенскую дорогу. Чтобы дойти до дверей, нужно пройти по саду, в котором растут фруктовые деревья. Прямо перед крыльцом — большая лужайка. Каменный, с двумя мезонинами, дом выглядит слишком солидным для нашей семьи. Это дом для уверенного в себе, крепко стоящего на ногах человека. Даже глухое кра-а-ак двери, когда я ее открыла, заставило меня трепетать от благоговения. Очень скоро это будет наша дверь. Замок на ней будет наш. И металлический колокольчик тоже будет принадлежать нам. Я осторожно прикоснулась к деревянной двери. Она стояла здесь, впуская и выпуская людей, больше двух сотен лет. Меня захлестнуло чувство, что я прикасаюсь к истории… к настоящей истории. Сколько же детей сбегали по этим ступеням, смеясь и зовя своих матерей! Я с радостью думала, что и мои дети вырастут здесь, что именно это место они будут вспоминать каждый раз, когда будут думать о доме. И никаких денег было не жалко, лишь бы можно было дать им возможность провести детство в мире и безопасности этих старых стен. На кухне даже сохранились крошечные колокольчики, с помощью которых хозяйка вызывала служанку с чаем. Чертовски хорошая идея, по-моему. Но на самом деле внутри необходимо было сделать гораздо больше, чем мне казалось раньше: пол покрыт отвалившимися кусками штукатурки, розетки во всем доме были устаревшего типа, а это значило, что нам придется менять всю проводку, как и советовал электрик. Уфф… Я успела забыть, как расположены комнаты. Пока я осматривала дом сегодня, у меня было ощущение, что все они поменялись местами.
Говеры — удивительно организованные люди. Все их вещи были уже упакованы в коробки. Большая часть явно содержала книги или картины. Как, должно быть, странно, в их возрасте, складывать вещи для переезда, прощаться с домом, в котором они провели всю свою жизнь. Ковры уже убрали, и открылись темные плитки пола. Светлые пятна на стенах указывали на места, где раньше висели картины. Когда мы в прошлый раз осматривали дом, он выглядел таким завершенным, таким спокойным. А сейчас он был пустым, как ракушка, ожидающая нового жильца. Полюбит ли он нас? Где-то в глубине души я чувствовала, что дом не будет очень уж нас ценить: дети слишком шумные, а мы с Майком слишком часто ссоримся. Может быть, мы были чересчур обычными, чтобы жить здесь. Но в то же время я была уверена, что дом успокоит нашу семью. Наконец-то я смогу жить так, как всегда этого хотела. По вечерам я буду спокойно читать в библиотеке, вместо того чтобы валяться на диване перед телевизором. Я буду готовить вкуснейшую домашнюю еду на старенькой Aga, — и никаких больше разогретых в микроволновке готовых блюд из супермаркета. Дом придаст нашей жизни новую ценность. Нужно лишь немного свежего воздуха и ярких красок — и это будет наш дом. Миссис Говер вошла в комнату. В руках у нее был поднос с чашкой чая для меня, лимонадом для Ребекки и домашним фруктовым пирогом. Она оглядела наполовину упакованные коробки и пустые стены. «Как хорошо, что в доме будет жить молодежь. Его сосуды нуждаются в свежей крови, — сказала она, а затем чуть наклонилась ко мне. — Вы будете здесь очень счастливы. Вы уже выглядите здесь как дома». Меня переполняли эмоции. Это будет идеальный дом для нас с Майком, это именно то, о чем мы мечтали. Ведь мы будем здесь счастливы?
