Книга Блудное чадо - Дарья Плещеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Пока Воин Афанасьевич и Васька Чертков довольно бестолково мыкались на немалом пространстве между Краковом и Калишем, время от времени пытаясь заехать вовсе в Силезию, Шумилов, Ивашка и Петруха ждали послания от Анриэтты.
Наконец она им назначила свидание.
Встретились ночью.
Анриэтта была в простом платье и дорожной накидке, в фетровой широкополой шляпе без лишних украшений. Косы она уложила в низкий узел почти на шее.
– Держите, господин Шумилов, – сказала она, протягивая немалый кошель. – Да не делайте вид, будто у вас полные карманы золота. Я же знаю, что ваши средства на исходе. А путешествия еще предстоят. Держите! Вы ведь дали мне возможность достойно появиться при польском дворе. Я возвращаю долг!
– Вы что-то узнали о господине Ордине-Нащокине? – хмуро, как всегда, спросил Шумилов.
– Узнала… Их видели неподалеку от Познани. Полагают, будто они направляются в сторону Гданьска. Но мне кажется, что нет.
– Куда же?
Анриэтта задумалась.
– Я, возможно, ошибаюсь. Гданьск им нужен, если они собрались покорять Европу. Оттуда можно попасть в Копенгаген, есть суда, везущие и в Амстердам, и во французские порты, и в Англию. Но в Вавеле не подумали, что этот господин может искать покровительства курфюрста. По крайней мере, будь он умен, он бы так и сделал. Но я сомневаюсь в его уме, потому что до сих пор он делал одни лишь глупости. Умный человек рассудил бы, что курфюрсту может понадобиться знаток московских дел и обычаев. То есть начал бы с того, что он может дать Фридриху-Вильгельму. И готовил себя к скучной и утомительной должности советника, обязанного знать все цифры и стоимость каждого мешка пшеницы. А такой, как ваш перебежчик, будет мечтать о придворной жизни на французский лад. И сильно ошибется. Пруссия теперь занята не изящными искусствами, а такими скучными вещами, как осушение болот и закупка хорошего породистого скота.
– Это разумно, – одобрил Шумилов. – И как раз в этом наш чудак ровно ничего не смыслит.
– Его знания годятся только для России и для тех, кто собирается строить отношения с Россией. То есть он – ходячая книга, полная сведений о знатных родах и о том, как устроены приказы, не более того. Судя по тому, что он ввязался в политический заговор, сам того не понимая, ум у него неизощренный и наблюдательности нет. Может быть, Фридрих-Вильгельм – единственный в Европе, кому бы господин Ордин-Нащокин пригодился. О курляндском герцоге я молчу – герцог первым делом выдал бы такого гостя вашему царю.
– Заговор? – спросил Петруха.
– Да, и раскрыть его удалось благодаря вашей…
Анриэтта чуть было не сказала «… вашей глупости», потому что считать умным человека, устремившегося почти без охраны на загадочное ночное свидание неведомо с кем, она никак не могла.
– … вашей отваге, – завершила она, и Петруха приосанился.
– Этого я и опасался, – буркнул Шумилов.
– Ему грозил очень суровый допрос. Но никто в замке не понял, как ему с его прислужником удалось сбежать. Он точно так же ввяжется в какую-нибудь склоку при дворе курфюрста.
– А ведь должен же был соображать… – заметил Ивашка. – При таком толковом батюшке…
– Мой друг, не следует искать логику там, где она и не ночевала, – ответила Анриэтта. – Молодой болван сбежал не ради политических интриг, а в поисках той Европы, что живет лишь в его воображении. Возможно, кто-то в Кракове рассказал ему, что при дворе курфюрста устраивают спектакли.
– Могут ли там, в Пруссии, быть иезуиты? – спросил Шумилов. Анриэтта кивнула – она поняла ход его мысли.
– Они всюду могут быть… Если же их там нет, они пришлют туда своих людей, когда узнают, что там появился господин Ордин-Нащокин-младший. Он им нужен, понимаете? Второй такой в Польше не скоро появится. Думаю, вам надо спешить.
– Верно! – воскликнул Петруха. – Значит, собираем пожитки!
– И поскорее. У Пруссии есть граница с Курляндией. Если вам удастся вывезти вашего беглеца в Курляндию, то там уже сам герцог поможет доставить его в Кокенгаузен.
– Так, – согласился Шумилов, хотя и неохотно.
– И что, при дворе курфюрста действительно устраивают представления? – спросил Ивашка.
Анриэтта пожала плечами:
– Все дворы теперь берут пример с парижского. Надо же как-то развлекать придворных дам. Король Людовик сам танцует в балетах – чего доброго, и курфюрст скоро запляшет. Но Людовик покровительствует театру, драматургам, поэтам, художникам. Я, сколько жила в Москве, не видела ни одной книжки со стихами, а только молитвословы да что-то совсем уже душеспасительное. А в Париже печатают книжки с пьесами, со стихами, романы, дамы без романов уже жить не могут. Там – салоны, там образованные люди в гостиных у знатных особ собираются, беседуют о возвышенных материях! Кавалеры ухаживают галантно, мадригалы сочиняют, а не то чтобы в церкви, со службы выходя, на ногу наступить.
О нынешних парижских нравах она узнала от фрейлин польской королевы. И говорила о них увлеченно, радостно, как всякий человек, стосковавшийся по своей юности и желающий вновь в нее окунуться.
Шумилов хотел было спросить, для чего между мужчинами и женщинами все эти галантности, когда есть свахи, но воздержался.
– Должно быть, вам было очень скучно в Москве, – сказал он.
– Это правда. Мы там встречались только с женщинами.
– Разве для веселья непременно нужно встречаться с мужчинами?
Анриэтта рассмеялась:
– Иногда мне кажется, что с африканскими маврами легче найти общий язык, чем с московитами.
– Когда так, и пытаться не стоит, – согласился Шумилов. – Но вы разве одобряете господина Ордина-Нащокина, который предпочел веселиться на европейский лад?
– Нет, я его не одобряю, – подумав, ответила Анриэтта. – Вы можете смеяться над французскими нравами, над польскими нравами, но у французов и поляков есть понятие чести. Изменить своему королю – бесчестно. Как бы изменник это ни пытался объяснить. Сын господина Ордина-Нащокина, которого я уважаю, – а я, знаете ли, мало кого уважаю… Этот сын изменил своему царю. Странно, что такой разумный и образованный отец не внушил ему понятия чести.
– Его сбили с пути истинного… – проворчал Шумилов.
– В ком есть понятие чести, того очень трудно сбить с пути истинного.
Вдруг Анриэтта поняла, что этот разговор собеседнику неприятен. И, скорее всего, потому, что Шумилов не может придумать хороших возражений.
– Впрочем, Бог с ним, с этим несчастным. Значит, вы едете в Пруссию?
– Если мы уедем без вас, вы тут останетесь одна.
– А я тут не останусь! – Анриэтта расхохоталась. – Вы разве не видите – я собралась в дорогу!
Она одернула на себе простую серую суконную юбку и поправила скромный воротничок под самое горлышко. Но московиты не поняли, что это намек на ее дорожный наряд.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Блудное чадо - Дарья Плещеева», после закрытия браузера.