– Эй, кто здесь? Чего вы хотите в такой поздний час? – раздался ворчливый голос с кровати.
Тряпки зашевелились, и молодые люди увидели зажмурившееся от яркого света изможденное лицо незнакомца. Затем человек поднял руку, заслоняясь от луча фонарика, и только тогда открыл глаза.
– Уууу, отродье Сатаны, отродье Сатаны! – завопил человек, упав с кровати. – Чур меня, чур! Прочь! Изыди в преисподнюю!.. Нееее, меня не проведешь! Я все знаю: это проделки Дьявола… Дьявола!
Вскочив на ноги, незнакомец прошмыгнул мимо ошеломленных людей и исчез в дверном проеме. Первым очнулся граф Суардо.
– Я догоню его, а то он своими воплями перебудит всю деревню, – быстро произнес Роберто и выбежал вслед за беглецом.
– Черт меня подери, если я не права, – еще раз оглядывая обстановку дома, пробормотала Мано. – Мы в Средневековье!
Глава 25
Прошло несколько минут с тех пор, как из дома почти одновременно выбежали незнакомец и Роберто. Опасения графа Суардо не оправдались: в деревне, кроме беглеца, никто больше не жил. Как потом удалось выяснить, непомерные налоги, засуха и участившиеся нападения разбойников заставили людей покинуть дома и перебраться поближе к городу. Что касается незнакомца, то тот не пожелал покидать насиженного места. «Здесь дед мой жил, отец и мать похоронены, тут и могилки моих детей. Жену мою в ту зиму, ох и лютый холод был тогда, волки растерзали. Лишь крест ее нашел да кости обглоданные».
– Еле догнал, – произнес граф Суардо, тяжело дыша.
Он втолкнул испуганного незнакомца, которого держал за шиворот, в дом.
– Да хватит дергаться, милейший, – сурово сказал Роберто, уставший удерживать далеко не хилого человека. – Сколько раз повторять тебе, что мы не порождение Ада, а такие же люди, как и ты.
– Докажи, – покосился на говорившего беглец. – Может, тогда и поверю.
– На вот, смотри! – вытащив крест из-под рубашки, произнес граф Суардо. – У сеньориты, смотри, тоже имеется крест. Отродье сатаны может носить распятие, как ты думаешь? Господь допустил бы такое кощунство?
– Черти хитры на всякие уловки, – не желая признать свою неправоту, проворчал незнакомец, хотя где-то в глубине души он согласился с доводами вторгшегося в его дом человека. – Да уж больно странен ваш наряд. Клянусь Святым Франциском, я сроду такого не видывал.
– Ты не должен нас бояться только потому, что наша одежда отличается от твоей, – подойдя к незнакомцу, произнесла Мишель. – Обещаю, мы не причиним тебе зла.
– А чего вам надобно здесь и откуда вы? – покосился на нее хозяин дома. – Грабить пришли? Так ужо все забрали до вас. Иль чего сами потеряли?
– Мы потерялись, – понурив голову, отошла от него Мано, так как запах, исходивший от незнакомца, был ужасен.
– Заблудились, что ли?
– Ну, можно и так сказать, – усмехнулся Роберто. – Ты скажи, приятель, а который сейчас год, число и месяц?
– А то вы, сеньоры, и не знаете, – рассмеялся незнакомец во все горло. – С виду благородные, хоть и одеты странно, а таких простых вещей не ведаете?
– Так какой? – сгорая от нетерпения узнать, куда их занесло, вскричала Мишель.
– Так конец сентября, сеньора любезная, – чуть отойдя от женщины, пугливо ответил тот. – Вчера 17 сентября и было.
– А год? Год какой?
– Так 1551.
– Я так и думала, – задумчиво проговорила журналистка, начиная кое о чем догадываться.
Для подтверждения гипотезы молодая женщина, преодолев отвращение, подошла почти вплотную к смердящему незнакомцу и, глядя прямо в глаза, спросила:
– А скажи, любезный друг, пожалуйста, не будут ли сегодня утром казнить некую ведьму?
Услыхав вопрос, хозяин дома открыл от удивления рот и уставился на Мишель.
– Точно так, сеньора, – в страхе пробормотал он. – Как раз сегодня… будет аутодафе. А вам-то откуда это известно? Тоже охота поглядеть? Ох и нравятся мне такие вещи. А то ж мало тут развлечений. Мой дед рассказывал, что раньше костры полыхали гораздо чаще. Да нет… Надо было господам из Венеции (будь они неладны) ограничить работу инквизиторов… Совет, дескать, так решил… Только наш не больно-то боится Светлейших. Да и одной проклятой еретичкой станет меньше. Глядишь, Господь и ниспошлет нам милость свою.
– Ауто… чего? – не поняла молодая женщина.
– Аутодафе, – сказал Роберто, пока не понимавший, куда клонит его спутница. – В переводе с испанского означает «акт веры». В Средние века так называлась религиозная церемония, во время которой вначале было богослужение, а потом публичное покаяние грешников, после чего зачитывался приговор еретикам. И хотя аутодафе считалось «казнью без пролития крови», очень часто после оглашения приговора осужденных сжигали.
– Ага, во-во, – радостно закивал головой незнакомец. – Костры горят после приговора за милую душу… Сеньоры хорошие, неужели вы не видали такого?
– Откровенно говоря, нет, – поежилась Мишель, представив себе это отвратительное действо.
– Так я отведу вас, раз уж вы приехали сюда. И денег не возьму, ну разве самую малость, да и то за одежонку. В таком бесовском наряде можете и сами оказаться в руках инквизиторов, не ровен час. Не хочу брать грех на душу… С рассветом и пойдем.
– А ты знаешь, где в городе располагается тюрьма? – осведомилась у него журналистка, которая мысленно уже составила план действий.
– А то как же, – выпятив грудь вперед, с гордостью ответил хозяин дома. – Орсино много чего ведает.
– Так тебя зовут Орсино[18]? – спросил граф Суардо, с любопытством рассматривая человека, который полностью соответствовал данному родителями имени.
И действительно, перед потерянными во времени стоял рослый, крепкий мужчина средних лет, обладавший большой силой.
– Ну да, я был в деревне первым силачом, – хвастливо подтвердил хозяин дома. – Вы и справились-то со мной только потому, что уж больно сильно я испугался. Ну мало ли кто ночью может прийти.
– Орсино, а ты не мог бы отвести нас к тюрьме? – попросила его Мишель.
– Это вам еще зачем? – оторопело глядя на женщину, переспросил селянин. – Прямо в логово инквизиции? Ну уж и сказанете!
– Но нам очень надо, – умоляюще сложила руки журналистка.
– Мишель, а можно вас на несколько слов, – удивленно глядя на спутницу, произнес Роберто, поманив молодую женщину к выходу. – Дружище, мы вернемся сейчас!
– Я ничего не понимаю, – прикрыв за собой дверь, начал граф Суардо. – К чему все эти вопросы? Может быть, пора все объяснить?
– Нет времени на объяснения, – ответила Мишель, устало посмотрев на недоумевающего графа. – Время бежит слишком быстро. А нам недурно бы еще докопаться до истины, сопоставив все факты.
