Под руку ее вел Эйдриан, пальцы Дафны дрожали на его локте. Они медленно двигались по проходу, и головы сидевших на деревянных скамьях гостей поворачивались к ним. Викарий стоял у алтаря, Чарлз и его шафер, граф Уиндем, ожидали Дафну по левую руку. Вся церковь была пропитана смесью запахов — ладана, свежих пионов и лилий, по полу были рассыпаны лепестки белых роз, спинки деревянных скамеек увили листьями и цветами. Но Дафна почти ничего не чувствовала и не слышала, оглушенная и взволнованная происходящим. Она едва ли замечала ободряющую улыбку графини и шепоток восхищения, бежавший по рядам. Она видела только красивого, высокого мужчину, который ждал ее, чтобы принести клятву верности. Когда их глаза встретились, ее сердце, и без того колотившееся, словно у испуганной птички, едва не разорвалось.
Эйдриан подвел сестру к алтарю, переложил ее ладонь на локоть Чарлза и отступил в сторону. Он выглядел так официально и строго, что Дафна могла бы рассмеяться, не стой у нее комок в горле. Чарлз накрыл ее пальцы ладонью, и Дафна сразу успокоилась. Она повернула голову к нему и встретила его взгляд. Всего несколько минут отделяло ее от прыжка в неизвестность, где почти незнакомый мужчина должен был стать ее опорой и спутником жизни, ее судьбой. Короткая речь викария должна была навеки отсечь Дафну от ее прошлой жизни, и этот шаг в новую жизнь казался ей волнующим и прекрасным. Она станет частью известной фамилии, к которой принадлежат такие хорошие люди, как граф и графиня Уиндем. А ведь эта семья приняла сразу и безоговорочно и ее саму, и ее родных.
Она смотрела в лицо Чарлзу, и крохотный темный сгусток сомнений, таившийся в самом дальнем уголке ее сознания, таял и растворялся в уверенности, что она поступает правильно.
Внезапно, пока Дафна стояла у алтаря и смотрела в глаза своему жениху, ее пронзила простая и отчетливая мысль: она и не могла выйти замуж за кого-то другого! Только за него, за Чарлза Уэстона! Дафна была так поражена этим открытием, что у нее расширились зрачки и приоткрылись губы. Господи, она была влюблена в собственного жениха…
Честный, благородный, красивый, великодушный и способный прощать чужие недостатки — разве могла Дафна мечтать о большем? Она так горячо пеклась о будущем своих близких, что в этой неистовой заботе попросту забыла о своей собственной жизни. Ослепленная почти материнской любовью к Эйприл и Эйдриану, она не замечала того ритма любви, который выстукивало ее сердце последние пару недель. Она была влюблена всем сердцем, впервые в жизни.
Голос викария, ровный, благостный, заставил Дафну и Чарлза оторвать друг от друга взгляд и посмотреть на него. Оба послушно повторили клятвы верности, их негромкие голоса эхом отражались от стен, усиливаясь многократно.
После церемонии молодожены вышли из церкви наружу. Их ждала элегантная повозка, обтянутая бордовым шелком с золотыми вензелями. Извозчик и грум прибыли из Стоунгейта специально к свадьбе, чтобы облегчить Чарлзу и его молодой жене передвижение по местности к соседям. Повозка была запряжена четверкой грациозных гнедых лошадей.
Рессоры повозки были столь мягкими, что она не подпрыгивала, а лишь мягко покачивалась на неровной дороге к Бомон-Плейс. Откинувшись на мягкую спинку сиденья, Дафна смотрела в окошко. Пораженная до глубины души мыслью о том, что влюблена в собственного мужа, она не могла произнести ни слова. Глаза следили за пробегающими мимо холмами в проплешинах серо-зеленой травы, но в голове крутилось рефреном: «Я люблю своего мужа. Я люблю Чарлза Уэстона. Люблю его».
Лишь когда Чарлз осторожно взял ее руку и прижался губами к внутренней стороне ладони, Дафна очнулась и посмотрела на него.
— Ну, здравствуй, жена.
С улыбкой, которая едва не заставила его сердце остановиться, Дафна кивнула:
— Здравствуй, муж, — и коснулась пальцами его щеки.
Этот жест, такой нежный, ласкающий, поразил Чарлза. Он нервно сглотнул и впервые в жизни забыл, как дышать, так сильно сдавило грудную клетку. Боже, Дафна была прекрасна! Он давно влюблен в эту горделивую осанку, в эти внимательные глаза, эту обольстительную фигурку. Наверное, это была любовь с первого взгляда, что же еще! Иначе зачем он, рискуя жизнью, полез в опасную пещеру? И взял на себя ответственность за случившееся, предложив незнакомке руку и сердце? Да еще и обязал себя отныне заботиться о ее родных?
Чарлз помотал головой, чтобы избавиться от наваждения. Он действительно был влюблен в свою новоиспеченную жену, а также неистово, до боли в мышцах, ее вожделел. Если Дафна не перестанет смотреть на него вот так открыто, доверчиво, он не сдержится и докажет свои права на нее прямо в карете, не дождавшись наступления первой брачной ночи. Кровь закипала в венах, а мысль о том, чтобы забраться руками под подол свадебного платья, казалась все менее и менее кощунственной. Какая она, должно быть, горячая и влажная там, между ног…
Запретив себе думать о жаркой плоти и слиянии двух обнаженных тел, Чарлз устремил взгляд на их переплетенные пальцы. Он искал любую тему для разговора, которая бы не касалась физического притяжения и воплощения эротических фантазий. Конечно, Чарлз давал себе слово, что не станет сразу же посвящать новоиспеченную жену в свои планы, однако сейчас, наверное, самое время поведать о них.
Помявшись и покашляв, Чарлз обратился к Дафне:
— Я говорил с Нелл и Джулианом. Они согласились на несколько дней остаться в Бомон-Плейс, пока мы с тобой нанесем короткий визит в Стоунгейт. Я уже обо всем распорядился, выезжаем этим вечером. Переночуем в уютной гостинице в Лу и завтра днем, самое позднее — вечером, будем в Стоунгейте.
Дафна выпрямила спину, ее брови в удивлении приподнялись.
— Это невозможно! Мне надо собрать вещи! Да и в замке полно гостей, это невежливо. Эйдриан и Эйприл…
— О них позаботятся мой брат со своей супругой. Готов и твой багаж: Нелл управилась вместе с твоей экономкой и прислугой. Одна горничная поедет с нами, чтобы помогать тебе в Лу. Не надо так волноваться, нас не будет всего неделю.
Чарлз ждал, что сейчас начнется настоящая буря, но, на его удачу, Дафна была куда более изумлена, чем разозлена.
— Но ради чего все эти сложности? Мы можем поехать в Стоунгейт позже. Время терпит.
Чарлз упрямо выпятил подбородок.
— Я хочу, — твердо сказал он, — чтобы ты увидела свой новый дом, познакомилась с прислугой, но более всего я мечтаю, чтобы в нашу первую брачную ночь нам не приходилось думать, что все соседние спальни переполнены гостями.
Дафна покраснела, представляя, как появляется утром к завтраку и десятки глаз исподтишка наблюдают за ней. И среди них глаза Эйдриана и Эйприл. И все знают, точно знают, чем она занималась всю ночь! Ее румянец стал еще заметнее.
— Я как-то не подумала…
— Зато я подумал, — проникновенно сказал Чарлз. — Мы пообедаем с гостями и родней и вскоре покинем Бомон-Плейс. Стоунгейт ждет нас.
Все осуществилось в соответствии с задумкой Чарлза, и Дафна даже удивилась, насколько иногда приятно возложить на чужие плечи заботы и решения. Более того, Бомон-Плейс она покинула с легким сердцем, помахав своим близким и родным мужа. Прежде она никогда не разлучалась с Эйдрианом и Эйприл, но сейчас оставляла их на попечении людей, которым могла доверять. Нужды и заботы мужа стали для нее такой же неотъемлемой частью жизни, как и нужды брата с сестрой, а Чарлз нашел не самый болезненный способ показать, что родные Дафны неплохо проживут неделю в ее отсутствие.
