– Николай Иванович, Ирина жива, – заговорил он.
Рукатов чуть не выронил чашку и с надеждой посмотрел на гостя. Затем осторожно поставил чашку на стол и взволнованно спросил:
– Где она, что произошло? – горячо заговорил Рукатов. – Она в порядке?
– Она в другом городе, но в России. Жива и здорова, только сильно напугана. Ее хотели похитить, но мы успели предотвратить несчастье. Мы вообще во многом успели разобраться, Рукатов. Поэтому я и пришел к вам, хотя мог бы и не приходить и отпустить ситуацию развиваться своим чередом.
– Кто вы? – спросил вдруг чиновник, глядя на Гурова странным взглядом, который смотрел сквозь него.
– В каком смысле?
– В прямом! Вы не тот, за кого себя выдавали, вы не оперуполномоченный по розыску без вести пропавших.
– Ну, тут вы правы. Мы сразу не хотели вам говорить, потому что не особенно верили вам. Собственно, мы и сейчас вам не верим. Моя фамилия Гуров. Полковник Гуров из Главного управления уголовного розыска МВД России.
– Почему вы мне не верите? – как-то обреченно прошептал Рукатов. – Какой мне смысл врать? Надеюсь, вы не думаете, что я сам своими руками решил избавиться от своей семьи? Зачем мне это?
– Во-первых, вы знали, что ваша жена вам изменяет. Вам пятьдесят один, ей сорок пять, она еще хорошо выглядит и может кружить мужчинам головы. Вы это понимаете, понимаете, что с вашей работой вы ей не сможете уделять столько времени, сколько вам хочется и сколько хочется ей. У вас с женой началась отчуждения, полоса непонимания. Вы не имеете никакого представления, насколько успешен ее бизнес в салоне, и даже не подозреваете о ее бизнесе, связанном с недвижимостью в Таиланде.
– Я все знал, – опять так же тихо ответил Рукатов.
– Ну, тем более. У вас неприязненные отношения с падчерицей и, учитывая, что она не подросток, а вполне сложившаяся личность, на улучшение отношений надеться не приходится. А вам, может, уже и не хочется. Ведь не родная же. Вы на работе как проклятый, а дома что?.. Пустота. И эта пустота разъедает вас, а через раны в разъеденной душе, как черви, вползают хитрые, предприимчивые люди, которые зудят, тревожат, отравляют предложениями.
– Вы с ума сошли! – как будто очнулся Рукатов. – Говорите мне, что я своими руками решил избавиться от семьи!
– Решили? – повторил вопрос Гуров. – Да нет, наверное, не решили. Может, просто в какой-то момент закралась вам в голову мыслишка, что бывает в жизни всякое, что вдруг вот случится несчастье с самолетом или еще какое-то. К вам придут, скажут об этом, и вы поймете, что горе, конечно, но зато все проблемы будут сняты… А дом… что дом, он попустует какое-то время…
– Вы дьявол! – почти выкрикнул Рукатов и отстранился от гостя, глядя на него во все глаза. – Что вам надо от меня?
– Так все было, Рукатов? И женщина на примете есть, только она, наверное, еще не знает о ваших к ней симпатиях. И подумывать вы начали, что можно было бы с ней закрутить, привести в свой дом. Она молода? Моложе Надежды?
Рукатов закрыл лицо руками и молчал. Гуров понял, что точно просчитал этого человека.
– Моложе, это очевидно, – покивал он головой. – Только вас мучает сейчас другое. Вас мучает мысль, что была семья, и вы были счастливы какое-то время. И вспоминается именно это время, потому что плохое забывается быстрее. Вы прикипели друг к другу, вам больно отдирать от себя жену и дочь, а та, другая, она же чужая, к ней еще привыкнуть надо, да и сможете ли…
– Она была там… с ним? – спросил Рукатов, не отнимая рук от лица.
– Да, – жестко ответил сыщик. – Она была там с ним, но это не любовь, она не хотела вас терять. Он моложе ее на несколько лет, хотел завладеть бизнесом вашей жены, хотел убить ее. Она там была одна, а вы не могли ей помочь. Вы представляете весь ужас женщины… одна, без близкого человека, смертельная опасность… в чужой стране.
– Боже, что я натворил, – прошептал Рукатов. – Я втянул семью, двух дорогих мне женщин в эти игры!
– Давайте-ка рассказывайте все, а потом подумаем, как помочь вашим женщинам и вам, черт бы вас подрал! Во что вы вляпались?
– Это было за несколько дней до отъезда Нади и Иры, – начал рассказывать Рукатов. – Ко мне обратился один человек и предложил поддержать за определенную благодарность один проект. В одной из областей должен был работать серьезный инвестор, а эти люди хотели подвинуть его и пропустить в область свой проект, своего инвестора. Это большие деньги, поверьте. Это миллиарды долларов, если смотреть в долгосрочную перспективу. И на местном уровне они уже начали обрабатывать людей, от которых зависело окончательное решение.
– Короче, вы отказались участвовать в этом и отказались от взятки.
– Да, а почему вы говорите об этом с таким сарказмом?
– Я говорю об этом с искренним уважением, – возразил Гуров. – Наверняка вам предлагали очень хорошие деньги.
– Не только. Иносказательно вопрос стоял так – либо я помогаю, и тогда на меня хлынут блага, или не помогаю, и на меня хлынут проблемы. Вам надо попытаться понять меня, в моей ситуации, в моем состоянии я…
– Продолжайте.
– Меня не привлекали деньги, меня не пугали неприятности. Что могло произойти? Меня подсидит мой зам? Меня уволят с работы? Плевать уже на нее! Вымотался. Что плохого сделают с моей семьей? Вот тут у меня червячок шевельнулся, гнусный, гаденький. Вроде я жертва, вроде не я, а они на это пошли. Вы знаете, что такое обманывать самого себя? Это раздвоиться и жить потом с кровавой, саднящей день и ночь раной во все тело, во всю душу. Один раз подумать в минуту слабости, а потом мучиться всю оставшуюся жизнь.
– Но вы отказали им?
– Да.
– И что дальше?
– Это было поздно вечером, когда Надя и Ира уже улетели. Я заехал по пути домой в гипермаркет. И когда уже вышел с покупками к машине, на парковке ко мне со спины подошел человек. Я его не видел, он запретил поворачиваться. И этот человек уже внятно и без прикрас объяснил, что либо я выполняю их просьбу, либо могу потерять семью.
– Это была прямая угроза, и вы мне об этом не сказали, – пробормотал Гуров. – Вот значит, когда вы их уже похоронили. Обида, желание что-то изменить, да еще потом в героях оказаться. Вот, мол, какой я.
Он замолчал, увидев лицо Рукатова. Перед ним сидел не пятидесятилетний мужчина, властный и уверенный в себе чиновник, по роду своей служебной деятельностью ворочавший миллиардными инвестициями и проектами на уровне всей страны. Перед ним сидел раздавленный, растоптанный старик. Обезумевший от собственных мыслей и поступков.
– Вы сможете узнать по голосу этого человека, который угрожал вам на парковке у гипермаркета? Или вы его хотя бы мельком видели?
– Нет, – хриплым шепотом ответил Рукатов. – Только голос.
– Какой голос? В нем было что-то необычное, характерное? Дефекты речи, жаргонные словечки, акцент?
