— Девочки, — подскочила я, мерзко, как и положеносумасшедшей, хихикая. — Дайте выпить!
— Зачем? Ты и так вон… глючишь… — промямлила Княжна.
— Дайте, — закапризничала я. — Хочу другойглюк. Хороший.
— Нету. Выпили все.
— Есть! — обрадовала Маруся. — Я припряталана завтра. На опохмилку. Но тебе, Леля, как имениннице, так и быть дам.
— Спасибо, — облегченно выдохнула я и, обнимаязапасливую подружку, заспешила в здание.
* * *
… Возвращалась я домой уже затемно. Шла не спеша, радуясьтеплу, легкому отрезвляющему ветру. Я подставляла лицо его порывам,запрокидывала голову к загорающимся звездам, перелетал через лужи, как легкаягорная козочка. Одним словом, я была довольна жизнью и изрядно пьяна.
Дворик наш был пуст. Даже Коляна под лавкой не было видно,что меня немного огорчило — так хотелось с ним поболтать, обсудить лечебныефункции водки. Я даже заглянула под скамейку и пошарила рукой, вдруг, думаю,сослепу не заметила, но нет, ни каких следов пребывания моего драгоценногососеда не обнаружила, наверняка, он отправился к своей новой даме сердца. Небыло видно и Вована, хотя обычно он в это время дремал в беседке. Дажемалолетние хулиганы в этот вечер не тусовались рядом с качелями. Двор будтовымер.
Горестно вздохнув, я открыла подъездную дверь и вошла вскудно освещенное помещение. Лифт, как назло, не работал — опять, наверное,алкаши сперли какую-то деталь. Я вздохнула еще горше и побрела пешком.
Добредя до своей двери насилу перевела дух. Вроде и не курю,а дыхалка ни к черту — вон как запыхалась. Постояв немного, дабы унятьсердцебиение и головокружение (это уже не от натуги, а от алкогольногодурмана), я достала ключ, сунула его в замочную скважину и…
… не поворачивая, открыла.
Боже! Я забыла запереть дверь?!
Нет. На меня это не похоже. При всей своей безалаберности иоторванности от бренного мира, я очень внимательно отношусь к замкам и газовымконфоркам, потому что не запри я дверь, меня ограбят, а без своих шмоток я непроживу и дня. О газе я не говорю. С моим везением, и на воздух взлететь можно.
Я толкнула дверь. Она без скрипа (вы заметили, во всехдетективах двери почему-то открываются неизменно со скрипом) распахнулась.Перед моими глазами предстала картина разгромленной прихожей. Сваленные в кучупальто и куртки, раскиданные шапки, рассыпавшиеся по всему полу книги,сброшенные с полочки над телефоном.
Я пошарила глазами по помещению, но ожидаемого «Берегись,сука!» не обнаружила. И на том спасибо.
С бухающим сердцем, я сделала шажочек. Еще один. Входить вквартиру я побоялась, решила только посмотреть мельком, что твориться вкомнатах, благо двери в них в нашем доме никогда не закрывались. Так. В большойвсе вверх дном. Особенно пострадал книжный шкаф, из него повыкидывали все, дажегазеты. В родительской лучше, там кровать и диван занимают почти всепространство, по этому перетряхивать там особо нечего.
Остается моя комната. Она самая дальняя. В нее отсюда язаглянуть не смогу.
Значит, придется сделать еще шаг.
Р-р-раз! Я зажмурилась, приготовившись провалиться вчерноту, если меня двинут тупым предметом по голове. Но ничего не произошло. Япо-прежнему прибывала в полном сознании и, между прочим, в дурном настроении. Ав каком еще прикажите прибывать, если вашу квартиру превратили в помойку.Убирайся тут теперь!
Комната моя меня поразила даже больше, чем вся остальнаяквартира. И не потому, что там было особенно хламно. А потому, что на кресле яобнаружила свою подружку Соньку. Сонька сидела в неудобной позе, свесив рукивдоль тела, опустив голову на грудь, и, кажется, не дышала. Одета она была по-домашнему,то есть в неизменный застиранный халат с дыркой на боку, тапки, шерстяныеноски, на ее переносице болтались треснутые очки, а на голове… на головерастеклась и застыла какая-то беловатая кашица… Мозги? Неужели мозги? Которыевытекли из дурной Сонькиной головы после удара тупым предметом по темечку?
— А-а! — заголосила я, отшатываясь от трупа.
— А? — спросил труп, привстав с кресла.
Я брякнулась на пятую точку и в испуге зажмурилась. Когдаже, наконец, открыла глаза, то обнаружила Соньку, стоящую передо мной, тольконе как лист перед травой, а как оживший мертвец перед грешником.
— Сгинь, — пискнула я, отгоняя призрака.
— Чего это ты гостей прогоняешь? — насупиласьСонька. — Я, понимаешь, к ней в гости пришла, поздравить с днем рождения.А она, мало того, стола не накрыла, так еще и «сгинь» говорит.
— А что ты… ну… на кресле… тут… — заблеяла я, приходя всебя.
— Пришла, а у тебя не заперто. Забыла что ли,закрыться-то? Вот тебе бабуля задаст, если узнает, — хихикнула Сонька,вытирая с щеки, стекшие «мозги» — Я и решила тебя здесь подождать, заодно иквартиру покараулить.
— А…это… что? — икнув, спросила я. — Наголове?
— А. Это. — Сонька слизнула с пальца кашицу,причмокнула и доложила. — Маска для волос. Из майонеза и хлеба. Класснаявещь.
— Ф-у, — облегченно выдохнула я, потом, окинувразгромленную комнату тоскливым взглядом, заявила. — Давай милициювызывать.
— Давай, — обрадовалась подружка. — А зачем?
— Ты разве не видишь?
— Нет. — Она обвела глазами помещение, после чегопожала плечами. — Ничего необычного.
— Ты не видишь, какой здесь разгром?
— Вижу. Но у тебя в комнате всегда так…
— А в прихожей? А в большой комнате?
— Ну-у. Там, пожалуй, и вправду хламнее, чем обычно.
— И это тебе не показалось странным?
— Нет, — протянула Сонька растеряно. — Я решила,что ты просто так поспешно собиралась на работу. Помаду искала, или туфлю, или,что ты там обычно ищешь… Вот и раскидала вещи… чуть, чуть. Убирать-то за тобойнекому, мамули твои в санатории.
— Ко мне в квартиру ворвался какой-то маньяк, а мояподруга даже не замечает этого! — разозлилась я.
— Да ты что! — Сонькины глаза округлились. —Маньяк, ух ты! Это тот, которого Коленька ищет?
— Наверное.
— Значит, ты его сейчас вызывать будешь?
— Кого? Маньяка?
— Коленьку, — капризно топнула ногой Сонька.
— Его, его, родимого. — Я достала записную книжку,нашла там номер Геркулесовского сотового и пошла к телефону.
— Так что ж ты… Да как ты… Ух! — Она сунула мнепод нос свой кукольный кулачок, после чего ломанулась к двери.
— Ты куда? — прокричала я ей вслед.
— Мыться. — Донеслось до меня уже из коридора.
