Мисс Милбурн предпочла пропустить мимо ушей нелестное описание привязанности лорда Ротема, сказав:
– Я уверена, у тебя нет ни малейшего повода для беспокойства. Честное слово, в его манерах не было решительно ничего, что заслуживало бы ревности с твоей стороны!
– Не приведи господь! – заявил в ответ его светлость, и глаза его засверкали.
Поговорить еще им не дали. Рядом с ландо Милбурнов остановился громоздкий ромбовидный экипаж, и вдовствующая миссис Шерингем высунулась из окошка, дабы засвидетельствовать почтение своей дорогой Изабелле. Сына же она приветствовала вздохом и печальной улыбкой, но, похоже, получила некоторое утешение от того, что он беседует с мисс Милбурн. В ее манерах, пусть и не в произнесенных словах, отчетливо звучала тема «ах, что могло бы быть», поэтому мисс Милбурн почувствовала, как краснеет, а виконт, вспомнив о неотложных делах, поспешно удалился.
– Ах, любовь моя! – пробормотала миссис Шерингем. – Если бы все было по-другому! Я живу в постоянном страхе того, что он горько пожалеет о своей поспешной женитьбе. И, увидев его рядом с твоим экипажем, я воспылала надеждой…
– Я уверена, мадам, вам можно не опасаться за его счастье! – быстро проговорила мисс Милбурн, сознавая, что кучер на облучке внимательно прислушивается к их разговору.
– Как бы мне хотелось, чтобы ты оказалась права, – вздохнула вдовушка, питавшая надменное презрение ко всем слугам. – Должна признаться, я пришла в смятение, узнав от миссис Буррелл о том, что моя невестка – полагаю, я должна называть эту женщину именно так – вчера вечером осмелилась появиться в «Олмаксе» в сопровождении этого ужасного Ротема. Но я с самого начала знала – именно так все и будет! Как мне представляется, его постоянно видят в ее обществе.
Мисс Милбурн была избавлена от необходимости отвечать благодаря язвительным и, пожалуй, чересчур громким окрикам извозчика фиакра, дорогу которому загородил экипаж вдовы. Миссис Шерингем пришлось приказать собственному кучеру ехать дальше, оставив свою молодую подругу переваривать ее зловещие и мрачные замечания.
Тем временем лорд Ротем нечеловеческим усилием воли старательно держался в стороне от Красавицы, но не из решимости порвать с ней, как надеялись доброжелатели Джорджа, а в надежде, что подобная перемена в поведении заставит ее внимательнее отнестись к его ухаживаниям. Одна из замужних сестер лорда, которая ничего так не желала, как женить его на богатой наследнице, дала Ротему дельный совет, и, как бы пренебрежительно ни относился Джордж к рекомендациям своих сестер в целом, тут он решил: Аугуста знает, о чем говорит, когда речь заходит о капризности представительниц слабого пола.
Пока что ход событий подтверждал авторитетное мнение Аугусты: эффект, произведенный на мисс Милбурн его появлением в «Олмаксе» в сопровождении Геро, не остался незамеченным Джорджем. Сердце у него обливалось кровью, когда он ответил лишь вежливым поклоном на самую приветливую улыбку, наконец-то полученную от Красавицы впервые за много недель, но лорд не дрогнул. И если ее последующие заигрывания с сэром Барнабасом Краули причинили Ротему нешуточную боль, то у него все-таки достало ума сообразить: их целью было добиться его ревности. Он решил, что несколько дней вообще не станет показываться ей на глаза, в счастливом блаженстве обдумывая романтический жест, который должен был окончательно растопить сердце, уже начавшее оттаивать.
Однажды мисс Милбурн призналась ему, что фиалки – ее любимые цветы. Для подобного признания она выбрала момент, когда он положил к ее ногам роскошный букет роз, и этот факт внушал некоторые опасения, но он решил приберечь полученные знания до лучших времен, а сейчас использовать их себе во благо. Разыскать в эту пору в столице фиалки было, наверное, не самым легким делом, но для настойчивого влюбленного молодого человека нет ничего невозможного.
Мисс Милбурн получит букетик в элегантной упаковке вечером на балу у леди Фейкенхем. При этом она наверняка догадается, кто прислал их, но на всякий случай, чтобы избежать ошибки, он приложит к цветам свою визитную карточку с кратким посланием. И сейчас Ротем пытался сделать мучительный выбор, разрываясь между двумя вариантами: «Приколите их ради меня» и «Если вы приколете их сегодня, я буду знать, на что могу надеяться», но, так ничего и не придумав, обратился со своей дилеммой к Геро.
Эта идея, разумеется, очень ей понравилась, поэтому она заявила: ни одна женщина не откажется украсить свой туалет цветами, достать которые стоило много времени и сил. Но, обладая практическим складом ума, Геро заметила Джорджу: Изабелла вряд ли сможет приколоть на корсаж букетик цветов в обертке из филигранной папиросной бумаги. Джордж вынужден был согласиться с леди Шерингем, однако, написав на очередной визитной карточке на этот раз слова: «Держите их в руках ради меня», признал, что подобная смена акцентов пришлась ему не по душе.
– Я знаю, что написала бы на вашем месте, Джордж, – заявила Геро. – Я бы написала просто: «С любовью».
– «С благоговением!» – с придыханием поправил ее Джордж.
– Что ж, можно и так, если хотите, но мне представляется, что «любовь» звучит куда более трогательно.
– А что, если я напишу: «Возьмите вместе с ними и мое сердце»? – предложил Джордж в приступе внезапного вдохновения.
Геро, ахнув, потрясенно ответила:
– Не знаю, почему, дорогой Джордж, но… но на месте Изабеллы мне бы захотелось рассмеяться.
– В самом деле? – спросил уязвленный до глубины души Ротем.
Она кивнула.
– Не понимаю, почему вы так в этом уверены. Но, пожалуй, вы правы. Однако мне все равно хотелось бы упомянуть свое сердце. А рассмеялись бы вы, если бы я написал: «Носите их ради меня»? Проклятье, она поймет, что я имею в виду!
За неимением лучшего, ему пришлось удовлетвориться этим, и он распрощался с Геро в более-менее приемлемом расположении духа. На ступеньках Джордж столкнулся с Шерри, однако слишком спешил заняться поисками фиалок и посему обменялся с виконтом лишь коротким приветствием. Его светлость подозрительно уставился вслед другу, после чего сразу же поднялся в гостиную и поинтересовался у супруги, уж не поселился ли Джордж на Хаф-Мун-стрит?
Она невинно ответила:
– Я полагала, он живет на Райдер-стрит? Он что, переехал оттуда, Шерри? Джордж ничего мне не говорил об этом, а ведь расстался со мной каких-нибудь пять минут назад.
– Мне это прекрасно известно! – язвительно ответил его светлость. – Но я желаю знать, что он здесь делал? Полагаю, ты ответишь, будто он приходил повидаться со мной!
– О нет, не думаю, что он хотел повидаться с тобой, Шерри! Он пришел, чтобы спросить у меня совета кое в чем. Ты ведь не станешь никому говорить об этом, правда? Он собирается послать Изабелле букетик фиалок на бал у Фейкенхемов. Джордж говорит, это ее любимые цветы.
– Вот как! – сказал его светлость. – Не понимаю, зачем ему в таком случае понадобился твой совет.
