Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Девушка открыла дверь своим ключом, проскользнула в комнату и легла на кровать.
Федька, желавший узнать, как отреагировал Прошкин на тайну сестры, ничего не сумел от нее добиться.
– Пошел к черту! – сказала Машка, натягивая на голову плед.
Валька так расстроилась, что, вернувшись на рабочее место, дважды обсчиталась, причем не в свою пользу.
– Что же делать? – шептала она.
Первым желанием было броситься к Леонарду и предупредить его. Однако существовало «но».
«А вдруг он и в самом деле снайпер? Леонард не такой, как все, значит, может и вести себя не так, как другие».
Оказаться пособницей террориста-убийцы Вальке не улыбалось. «Узнала я тайну случайно, значит, ответственности на мне особой нет», – решила продавщица.
– Пачку «Магны», – попросили ее.
– Двадцать рублей, – ответила Валька, положила пачку и, занятая своими мыслями, помня лишь последнюю фразу, положила на нее две десятки.
– Девушка, с вами все в порядке? Вы хорошо себя чувствуете? – поинтересовался мужчина в красной спортивной кепке, сгибаясь в три погибели и заглядывая в узкое окошко над прилавком.
– Что вам не нравится, мужчина? – возмутилась Валька. – Сигареты двадцать рублей стоят.
– Все правильно, но это я вам должен двадцать рублей, а вы мне деньги даете. Вот я и думаю, не перегрелись ли вы на солнце.
– Ой, спасибо!
– Не за что.
Валька взяла себя в руки:
– Погодите. Человек вы хороший, я сразу поняла. Сделайте одолжение, подождите.
Валька поискала в киоске бумагу. Но под руки попадались лишь ценники и накладные, которые ради экономии печатались на обеих сторонах листа. Наконец, сообразив, она оторвала крышку от блока сигарет и шариковой ручкой написала:
«Командиру ОМОНа. Есть важное сообщение. Я торгую в киоске на площади России, сверху – вывеска „Веста“. Приходите, все расскажу. Буду на месте до десяти часов вечера. Валя».
Тонкий картон от сигаретного блока Валька сложила пополам, заклеила скотчем и, выбежав из киоска, всучила мужчине:
– Будете проходить возле бригады спецназа, отдайте на КПП. Скажите командиру, что дело срочное, очень важное.
Мужчина покосился на девушку, пытаясь понять, в своем ли она уме, затем уловил запах пива.
– Вы уверены?
– Да, дело важное, жизнь или смерть… – заговорщицки произнесла Валька. – Пусть обязательно командиру передадут, – и вернулась в киоск с чувством исполненного долга.
Мужчина пожал плечами, спрятал сложенную вдвое картонку в карман легкой белой куртки и, не спеша, направился к центру города. До КПП он добрался примерно через час, попив кофе в гастрономе и раздумывая, есть ли смысл выполнять просьбу подвыпившей девушки.
Наконец он оказался возле КПП. Мужчина был застенчив и постучал согнутым пальцем в стекло двери. Вышел часовой с автоматом:
– Вы к кому? – грозно спросил он.
– Тут, знаете ли, дело такое… – мужчина развел руками, – даже не знаю, с чего начать.
Девушка в киоске сидит, попросила командиру передать, – и он вытащил неровно оторванную картонку, сложенную пополам и заклеенную скотчем. Мне показалось, что она немного выпивши, но говорила, что это очень важно и нужно отдать в руки командиру. Вопрос жизни и смерти.
– Командира нет, он в командировке в Чечне, – с гордостью сообщил часовой.
– Не знаю.., тогда, наверное, заместителю.
Хотя она говорила – командиру, но фамилию не называла.
– Подполковник Кабанов его замещает.
– Передайте ему.
– Он сейчас отсутствует.
– Тогда не знаю… – вздохнул мужчина.
– Что здесь? – часовой крутил в пальцах заклеенную картонку.
– Даже не знаю, делайте, что хотите. Меня только попросили передать, я передал. Единственное, в чем я уверен, – это не бомба, – и мужчина быстро зашагал прочь от КПП.
"Чертова девка! – ругался он, злясь на себя и понимая, что права жена, когда говорит:
«Ты – тряпка, ни в чем отказать никому не можешь». Надо было выбросить эту картонку и не вспоминать о ней. Даже в руки нельзя было ее брать".
Часовой зашел в караулку, бросил картонку на стол. Никого из тех, кого можно было назвать командиром части, в расположении сейчас не было. На депешу из штаба или управления картонка, заклеенная скотчем, явно не походила, значит, могла ждать своего часа сколько угодно.
Тем временем Прошкин развил бурную деятельность. Он разбудил товарищей и, приложив палец к губам, прошептал:
– Здесь говорить не могу, соберемся на спортплощадке. Выходить по одному.
– Витька умом тронулся, – сказал Куницын и покрутил пальцем у виска. – Не спится ему.
Уманец глянул на часы. Проспали они пять часов, можно было и подниматься. Предложение Прошкина выходить по одному было, конечно, идиотским, но ему, как ни странно, последовали. Один за другим ОМОНовцы покинули казарму.
Прошкин дождался, пока четверо его товарищей – Уманец, Бронников, Маланин и Куницын – соберутся на спортплощадке.
– Я знаю, кто снайпер, – сказал он.
Все молча смотрели на него.
– Леонард, который киоски держит. Знаете его? – криво усмехнувшись, спросил Прошкин.
– Да, – растерявшись, вымолвил Куницын.
– Он!
– Ты очумел!
– Машка в прошлом году с ним за городом была, он по пьяни винтовку Драгунова с оптическим прицелом ей показывал.
– Точно?
– Абсолютно!
Иногда достаточно про самого обыкновенного человека сказать, что он сидел в тюрьме, как тут же люди, знавшие его не один год, не замечавшие за ним ни одного плохого поступка, отыщут в его лице черточки жестокости, а его приветливая улыбка вмиг сделается предательской. И вот вскоре некогда милый человек будет восприниматься всеми как закоренелый преступник. Леонард же был не таким, как все, и тем охотнее верилось в то, что он выродок.
– Пидар гнойный! – проговорил Куницын. – Он мне давно не нравился.
Уманец попробовал подойти к обвинению более рационально.
– Он же не чеченец, а поляк.
– Один хрен – не русский, – отрезал Прошкин.
– Какой смысл ему ребят убивать? – допытывался Бронников.
Но у Прошкина на это уже был готовый ответ:
– В прошлом году с ним наши ребята заелись.
Праздник города был, тогда Цветков запретил спиртное продавать. Ребята из нашей роты киоск окружили, стали водку требовать. Валька побожилась, что даже для себя бутылки не припасла. Потом к дому Леонарда пошли. Все знали, что у него в гараже водка ящиками водится. А он, гад, вместо того, чтобы ребят уважить, в доме закрылся и в часть позвонил. Кабанов приехал с караулом и всех повинтил. На губу тогда наши загремели.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
