Нормунд пошёл провожать её вниз, а я остался в одиночестве, вспоминая, где я мог её видеть.
И тут меня осенило. Это была та самая Вероника, с которой мне случайно пришлось познакомиться в отеле «Невский палас», когда она подрабатывала там «ночной бабочкой» и поразила меня своей эрудицией. Помню, она на прощание даже оставила мне свой номер телефона.
– Нормунд, а я ведь её, оказывается, знал! Правда, с того времени прошло уже много лет… – и я коротко рассказал ему о нашем пикантном знакомстве.
– Всякое бывает! Из шлюх становятся королевами, и из королев – шлюхами. Жизнь всё может поменять в одно мгновение. Никто никого не может осуждать, мы все и шлюхи, и короли одновременно. Она приехала сюда со своим мужем, неким магнатом из России, купили тут дом на всякий случай, чтобы было куда бежать, если что на родине не заладится. Для меня они – манна небесная, чем больше их приедет, тем больше у меня будет заказов!
Теперь мне стало понятно, почему она так пристально смотрела на меня – она пыталась прочитать в моих глазах, помню я её или нет. Да кто из нас запоминает такие мимолётные встречи, если о них случайно не напомнят…
Глава 32
Мы долго ездили по улочкам Нанси, прежде чем смогли найти верное направление к вилле нашего французского друга. Дорога шла вдоль живописных берегов реки Мозель, склоны холмов с двух сторон реки были покрыты лесом или высоким густым кустарником. И минут через сорок мы наконец увидели заветную надпись на вывеске маленькой, почти игрушечной станции, к которой вряд ли приходили поезда: «Вель-сюр-Мозель». А на следующем повороте дороги в воротах перед въездом в парк стоял Жорж с очень привлекательной женщиной.
Мы вышли из машины и сердечно с ним обнялись. Он представил нам свою подругу: «Николь!» Мне показалось, что она была нам очень рада, с ней мы тоже расцеловались. Она взяла Валерию под руку и повела её в дом, а мы пошли вслед за ними, приобняв друг друга за плечи.
Дом находился на склоне горы, он словно был вырублен в скале, к нему вела длинная каменная лестница. Вокруг благоухали клумбы с яркими цветами, которых раньше я даже не видел. Перед домом была большая терраса, выложенная старинной плиткой, а само строение было из скального камня, с большими окнами со ставнями, и даже входная застеклённая дверь имела свои ставни. Жорж пояснил:
– Этому дому больше трёхсот лет! У него интересная и романтичная история, потом расскажу. Мы тут проводим все выходные.
Первый этаж представлял собой огромный холл, уставленный резной дубовой мебелью, на втором этаже – спальни, столовая с большим каменным камином и выходом на балкон, который тянулся во всю длину дома. Наша комната была выше, туда вела крутая лестница. Мне она больше напоминала обыкновенный чердак, на каком я спал в детстве у бабушки на даче, только здесь было намного просторнее. Тут во всём чувствовалась старина, даже матрас, на котором нам предстояло спать, у меня вызывал подозрения: он был весь в громадных вмятинах, словно на нем были отпечатки нескольких поколений обитателей этого дома. Вдоль стен были аккуратно разложены какие-то слепки, каменные плиты, а в углу стояла античного вида статуя обнажённой женщины без головы. У меня создалось впечатление, словно здесь собирали всё, что могло иметь отношение к старине. Валерия с неменьшим любопытством разглядывала наше временное прибежище.
– Тут должны быть привидения! – пошутил я.
Её глаза расширились от страха.
– Перестань! Не шути так!
Но меня было уже не остановить:
– Представляешь, эта безголовая тётка ночью подходит и раздаётся откуда-то голос: «Голову отдай! Голову!»
– Ещё одно слово, и я уеду спать в гостиницу! – предупредила Валерия.
И я замолчал, но изредка поглядывал на неё круглыми глазами, будто я чего-то боюсь.
– Ты просто идиот! – поставила она мне диагноз, а сама со смешанным чувством поглядывала на статую.
Я всё-таки не выдержал:
– А статуя-то, наверное, с кладбища!
Она кинула в меня щёткой для волос, которая пролетела мимо прямо в открытое окно. Отсмеявшись, я стал спускаться вниз на её поиски. Внизу меня встретил Жорж, и я сказал ему, что у меня упала щетка. Мы нашли её в клумбе метрах в десяти от дома. Он с удивлением посмотрел на меня, не понимая, как она могла так далеко оказаться. И тогда я объяснил ему, как она сюда долетела. Он долго смеялся:
– Мы поселили вас в комнате дочери Николь, она художница, и некоторые из этих вещей – её работы, включая и ту скульптуру. Так что можете спать спокойно!
Когда я поднимался в нашу комнату, услышал, как внизу на кухне смеётся Николь – он рассказал ей о моих жестоких шутках.
Вечер наступил незаметно, очень быстро стемнело, и Жорж зажёг на втором этаже в столовой и на балконе свечи. Вокруг них сразу стали порхать маленькие серые мотыльки. Из парка через открытую дверь балкона в дом врывались ночные звуки: тут был и стрёкот кузнечиков, и какие-то шорохи и даже трубный голос оленя. Если днём слышалось только пение птиц, то с наступлением тьмы в парке начиналась другая жизнь.
Внизу по склону в темноте несла свои воды невидимая река, шум которой еле доносился до нас. И вокруг никакого света фонарей, словно мы находимся в глухом лесу.
Николь принесла большую тарелку с канапе, и Жорж открыл бутылку шампанского. Мы подняли фужеры и выпили за знакомство с Николь и за наш приезд. Потом Николь убежала на кухню готовить, а мы втроём сели на балконе и наслаждались чудесным вечером.
Жорж выглядел спокойным и бесконечно счастливым. Он поднял бокал:
– Наконец-то мы вместе с Николь! Случилось то, что должно было случиться уже много лет назад, и я этому очень рад. Она ушла от мужа, как хотела ещё давно. Жалею лишь об одном, что мы этого не сделали намного раньше, но это полностью моя вина!
– Жорж! Всё, что ни делается, всё к лучшему! – попытался я его поддержать.
– К сожалению, тут я с тобой не согласен! У меня мог быть ребёнок, который продолжил бы мой род и которого я мог бы воспитать, а теперь у меня нет никого, кроме Николь, которая когда-то носила моё дитя! И конечно, вы! Но то, что я с ней, – это большое счастье, и давайте за него выпьем! – и он пригубил свой бокал.
– Вы часто сюда приезжаете? – спросила Валерия.
– Каждые выходные. А в следующем году я продам свою практику, уйду из клиники, и всё будет по-другому. Летом мы будем жить здесь, а ближе к зиме переедем в мои апартаменты в Ницце, которые остались мне после смерти матери. Не могу этого дождаться, а впереди ещё почти целый год!
