Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
– Разворачивайся влево! – скомандовал лейтенант механику.
Тот мгновенно крутнул послушного «фердинанда», понимая, что от его быстроты зависит жизнь экипажа. Самое дрянное в этой ситуации было то, что сильная пушка «ЗИС-3» была заряжена фугасным снарядом. Лейтенант не ожидал увидеть немецкую «штугу». Сколько до нее метров? Триста… максимум триста пятьдесят. На таком расстоянии бронебойная болванка проломит броню в любом месте. А фугас…
Раздумывать было некогда. Сергей поймал в прицел утопленную в корпус рубку и нажал на педаль спуска. Фугасный снаряд взорвался, врезавшись в рубку, немного ниже массивного ствола. Он не пробил броню.
Но взрыв контузил командира «штуги» и наводчика, повредил поворотный механизм массивного 88-миллиметрового орудия. Ответный снаряд пролетел мимо самоходки Карелина, в которую целились немецкие артиллеристы. Раскаленная болванка врезалась со скоростью 900 метров в секунду в фундамент дома, развалив половину стены.
– Бронебойный! – крикнул лейтенант.
Он увидел вторую «штугу», которая быстро выползла следом за первой, неподвижно застывшей с орудием, по-прежнему глядевшим на него. Сергей крутил рукоятку наводки, в казеннике был уже бронебойный снаряд. Только бы успеть!
– Успею, – бормотал лейтенант. – Еще как успею!
Рядом перетаптывался с ноги на ногу заряжающий, прижимая к груди остроносый бронебойный снаряд, который он мгновенно загонит в ствол после выстрела. Ну чего лейтенант так долго целится?
Служба для Сергея Морохи складывалась не слишком гладко. Он успешно закончил Саратовское танковое училище, получив по всем предметам хорошие и отличные оценки. Был сержантом, помощником командира учебного взвода.
Учитывая образование (Сергей закончил семилетку и техникум), вновь испеченному младшему лейтенанту предложили остаться в училище. Мороха отказался, чем вызвал неудовольствие комиссара.
– Мы, значит, тыловики, а ты героем хочешь быть?
– Чему я курсантов научу? – растерянно и вполне искренне ответил Сергей. – Я же ни дня не воевал.
– И я не воевал, – ответил комиссар с тремя шпалами на добротном полковничьем кителе и орденом Красной Звезды. – Ну и что из этого?
– Так вы и не учите воевать, – невольно вырвалось у парня.
Круглое лицо комиссара (до войны он был заведующим сельхозотдела горкома партии) стало багровым.
– Грамотный ты, младший лейтенант Мороха, – негромко проговорил политработник, а потом взревел: – А чему же я, по-твоему, будущих защитников родины учу? Хреном груши околачивать? Пошел вон!
Так в октябре сорок второго года Сергей Мороха оказался в полосе ожесточенных боев у поселка Кузьмичи, севернее Сталинграда. Как и в самом городе, здесь шли непрерывные бои. Танковые и пехотные подразделения наносили удары, чтобы оттянуть от Сталинграда хотя бы часть немецких войск. Сергея Мороху подбили через несколько дней после прибытия на фронт.
Чудом выкарабкался из горевшей «тридцатьчетверки», а через десяток шагов свалился в глубокую воронку от авиабомбы, где надышался ядовитой гари. Когда санитары вытащили его, Сергей был без сознания. До весны врачи лечили его сожженные легкие, собирались комиссовать, но танкистов не хватало.
Понемногу оклемался. Новый полк, снова бои и очередное ранение. И так три раза подряд. Тюльков, разглядев в нем опыт и упрямство, через считаные дни назначил его комбатом и, говорят, послал представление на «старшего лейтенанта».
Вторая «штуга» опередила комбата Мороху. Бронебойный снаряд наискось пробил кормовую часть рубки, разорвав тело заряжающего. Ударило с такой силой, что машину развернуло. Лопнула гусеница и заглох двигатель. Механик запустил его и сумел развернуть самоходку орудием в нужную сторону.
– Стреляй, Серега! – крикнул он.
Но лейтенант не видел цели. В глазах двоилось. Ничем не мог помочь ему наводчик, которому динамическим ударом переломало ребра.
– Не вижу гада, – прохрипел Мороха. – Постой, сейчас присмотрюсь.
Он все же разглядел приземистую машину с черно-белым крестом на покатой бортовой броне. Последним усилием прицелился в нужную точку и нажал на спуск. Сергей не понял, что стреляет в первую, уже поврежденную им машину.
Он попал во врага. Бронебойный снаряд пробил отверстие возле креста. Искрящимся клубком отрикошетил от казенника пушки, смял одного, второго немецкого самоходчика и врезался в боеукладку, воспламенив порох в снарядах.
– Готов! – кричал комбат Мороха, так и не успевший получить третью звездочку на погоны.
Он не увидел и не почувствовал свою смерть. Штурмовое орудие, вырвавшееся вперед, выстрелило на этот раз точнее. Болванка пробила рубку у ее основания, отбросила от прицела исковерканное тело комбата. Сдетонировали несколько снарядов, вспыхнул бензин, окутывая ревущим пламенем машину и ее отважный экипаж. Затем взорвался остальной боезапас, раскидывая в стороны горящие обломки. Бой еще не закончился. Получивший спасительную минуту, Алесь Хижняк уже развернул «сушку», а Павел Карелин выстрелил, угодив в моторную часть «штуги».
Это был третий костер, вспыхнувший за считаные минуты на окраинной улице Минска. Горели, взрывались, разваливаясь по сварным швам два немецких штурмовых орудия, и полыхала советская самоходная установка по прозвищу «брезентовый фердинанд».
Двое уцелевших немцев из экипажа «штуги» бежали к кирпичному полуразрушенному дому. Пулеметчик Гриша Зуев стрелял им вслед, но фрицы умело уходили из-под очередей и вскоре исчезли из виду.
Ждали подвоза боеприпасов. За полдня батарея израсходовала почти все снаряды. Десантники тоже опустошили диски, гранат почти не осталось. Не лучше обстояли дела в батальоне Петра Клычко.
Собирали трофейные гранаты. Автоматы и магазины к ним забирали самоходчики. Пехотинцы по-опытнее немецкие автоматы брать остерегались. В горячке уличного боя, действуя трофейным «МП-40», можно было словить гранату от своих. Ведь часто врага забрасывали гранатами на звук.
Раненых отправили в санбат, погибших сложили на пятачке небольшого сквера, где можно было вырыть братскую могилу. Карелин подошел к сгоревшей самоходке Сергея Морохи. Машина еще дымила, пахло жженой человеческой плотью.
Раньше чем через час останки ребят из нее не вытащишь – металл еще горячий. Понемногу появлялись местные жители, снимали шапки. Какая-то женщина плакала, а двое мальчишек попросили комбата:
– Товарищ старший лейтенант, разрешите, мы в подвале консервы поищем. Там у фрицев большой блиндаж, наверняка поесть что-нибудь найдется.
К мальчишкам присоединились еще несколько человек. Кто-то улыбался, одна из женщин торопливо рассказывала:
– Всех выгнали. Приказали город покинуть еще неделю назад. Многие ушли, но возвращались. Как же дом свой бросишь, хоть и наполовину сгоревший? Старались немцам на глаза не попадаться. Простые солдаты в нас не стреляли, а эсэсовцы злые как собаки. В подвалы гранаты бросали, а если на глаза попадешься, без разговоров стрельбу открывали. Моей соседке две пули в живот попали. Так страдала, кричала от боли, а сегодня утром померла.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
