* * *
Май, с которого всё началось – год миновал. Прошла святая неделя. Олег подъехал к церкви, поставил в отдаленье машину и шустро вскинул руку – перекреститься. Так шустро, что пуля вместо сердца ушла в предплечье. Нарочно упал, почти не ударился. Две женщины подбежали к нему – открыл глаза. Они тоже вылупили глаза, абсолютно зрячие – те две Ольгины подопечные. Сел с пулей в кости за руль, отвез их сначала домой. Они лопотали что-то о чуде. Он так и не понял – чудо прозренья слепых или чудо его спасенья. Высадил дам, поехал к себе и Ольге о них ничего не сказал. Ольга явилась поздно, хирург только что ушел. Паша отмыл машину от крови, Андрюшу отмыли от слез.
* * *
Валерия-Калерия нашли нужным узнать у Бориса Ольгин сотовый номер – уведомить о случившемся. Версия о глазной операции, сделанной на деньги Олега, пришла им в голову – сразу обеим. Когда Ольга смогла отойти от одра Олега, она была уж подкована на все четыре ноги. Вернувшись из церкви, упомянула о том, что благополучно прооперированные сестры увидели наконец лицо своего благодетеля и спрашивают о его здоровье. Настоящей цены офтальмологических операций наивный разбойник не знал, а Паша раз навсегда встревать закаялся. Даме Измене везло на ложь. Олег не только поверил, но и дал «исцеленным» разрешенье себя навестить. Он остро нуждался в истинности этой версии. Как в «Огнях большого города» - преступленье ради доброго дела. Теперь уж Ольге пришлось разыскивать «подопечных». К счастью, сохранила в мобильнике их красногорский номер. И вот дамы Серпуховы в доме у мафиози. Отчаянные, скажу я вам, дамы – Борису есть в кого бесшабашиться. Смотрят на простое лицо с расплывчатыми чертами, ловят печальный взгляд. Просят позволенья подвязать больную руку «на косынку». Милостиво разрешил. Выглядит он неважно. Сунул им на прощанье денег… ну прямо цирк.
* * *
Снова-здорово, как в плохих сериалах: Борис тронул Ольгу за локоть на шоссейном мосту. Он считал: раз однажды поставил на ней свое клеймо, так она на его лугу и пасись. Ольга ничего не считала: взяла его под руку и пошла с ним, шепнув: ты похож на персидского принца. Борис удивился: только-то и всего?
* * *
Военный хирург Иван Андреич, доставший из Олега пулю, теперь лечивший рану, охотно упражнялся на солнцевской братве – подрабатывал. Имел с такой подработки коттедж поблизости, преподавал в новопеределкинском филиале медицинского института. Был человек образованный - сразу сказал фразу из фильма «Красная борода»: такой как ты потерпит. Бандитам без обезболивающего, из принципа. Сам хорош, не скули. У Куросавы бандита играл Мифунэ. Как мало похож на него Олег! Мягкое, безвольное с виду лицо. Среднерусский нос утоплен в щеках. Хирург же был парень жесткий: впалые щеки, впалый живот, бритая голова, седая щетина - и ростом под потолок. Зыркнул на Ольгу быстрым глазом, а много ли женщине надо. Ты свистни – тебя не заставлю я ждать. Тут же переметнулась. Ее красоте давно было скучно с ее порядочностью. Ну уж такого-то Иван Андрейча нечем пугать. Сам кого хошь напугает. Падишаху Борису шах и мат. Он успел при последнем свиданье с удовольствием капнуть Ольге, куда подевался Илья. Ольга не долго сердилась. До следующей любви.
Я не ищу этих перемен… лишь бы мной не пренебрегали. Сын меня почему-то не трогает. Если б я любила отца… не знаю, запуталась. Иван, обними меня. (Смотрит в выцветшие глаза. Бьюсь об заклад – она ему надоест.)
* * *
Лето уж каблуки стоптало на гравиевой дорожке, разгуливая вдоль рельсов в пыльных ветлах и лопухах. Хирург наконец прекратил добросовестные визиты к обманутому им мужу. Рана была непростая – сильно задета кость. Олег вернулся с неписаного бюллетеня к повседневной работе: сбор за крышу, взыскиванье долгов. Паша переключил свой собачий нюх с хозяйки на Таню, бывшую не без греха – это его гораздо сильней задевало. Андрюше скоро исполнится шесть. Олег считал: немедленно в школу. Ольга стояла насмерть: жалко, пойдет немного раньше шести. Сердце ее проваливалось на дно глубоченной ямы: Ивану Андреичу нечего делать в Москве – тут у него и практика и преподаванье. Она не лжет относительно своей верности: честно пытается (без поддержки с другой стороны) сохранить что налажено. Но Олег переспорил. Прощай, Иван… до весны… поцелуй меня на прощанье. (Запрещенный прием – обойми, поцелуй. Хошь бы и на прощанье - какая, блин, разница.) Серенький день, чужой сад, к которому Ольга не успела привыкнуть. Рябина в светло-оранжевых гроздьях. Кирпичная защитная стенка возле мангала с подветренной стороны, штампованные ярко-красные кресла. Его неизвестная жизнь.)
* * *
Паша возит Андрюшу в школу – в простую, в школу искусств и на фигурное катанье в ледовый дворец. Ирина Иванна делает с ним уроки. Мне ездить некуда (нечего делать, ты хотела сказать). Я знаю даже сотовый номер Ивана Андреича, он отвечал на звонки, но с таким удивленьем в голосе, что я это дело прекратила. Ответил мне и Борис, неожиданно нежно. Ольга, я причинил тебе зло, сбил тебя с толку… но женщину, столь нуждающуюся в любви, любить очень трудно, я так устроен… если кто-то устроен иначе, я буду рад… и запомни: чтоб видеть людей, надо быть хоть к чему-то причастной. (Это последнее замечанье было принято Ольгой как руководство к действию.)
Ситуацию в церковных приходах Ольга отлично знала. Нет, нет и нет. Общества охраны животных? pourquoi бы и pas? Там тоже сплошные женщины, но помоложе и пококетливей. И вот уж Ольга – в крутой машине, в узорчатом длинноворсном пальто (в шубке нельзя, табу) ездит в городскую управу организовывать Бог весть что. Никто не знает, за кем она замужем. Главное – замужем… коротко и прилично. В интернете вывесили ее фотку с бродячей собакою на руках. Андрюша видел и никому не сказал. Его самого бранили, если брал на руки кошку. Ольга фотогенична. В жизни и так и сяк, а в интернете красавица. Нашелся и молодой человек, который любит животных Не всякий квартиру имеющий юноша спешит взвалить на себя семью. Такова сейчас c'est la vie. Хватит ли у меня мужских имен на это повествованье? Уж как-нибудь. Этого зовут Леонид.
* * *
Паша не просто охранник – он охранник от мафии. Приставлен к Олегу свыше: служить, следить, доносить. В какой-то момент он счел нужным доложить по начальству: у хозяина крыша поехала. Жена давным-давно скурвилась, а ему дураку ни к чему. Кончится плохо для дела: кто-то к бабе вотрется в доверие из конкурирующей группировки и, блин, подставит всех. Что, вы думаете, отвечали? Прими удар на себя… сам занимайся дамочкой, и будет тогда о'кей. Послушался? нет, не послушался. Такие, блин, пироги.
Не знаю – я догадался, не догадался. Чур меня, мысли. Стала каплю теплей – я рад. Или верить – тогда она вроде мадонны. Не верить – тогда убивать. Посередине провал, и что в нем – не вижу. Света не взвижу. (А разрешат ли ему убить? он член Семьи… не спросясь ни на кого руку поднять не может. И никто не поможет.)
* * *
Вообще-то у нас не Семьи, у нас это называется «группировки». Солнцевская, балашихинская, люберецкая. И психоаналитик у нас называется «психотерапевт», будто от него какой прок. А напустить его на Ольгу – он живо с ней разберется. Неприязнь к своему первому мужчине. Мафиозная причастность тут не при чем, я полагаю. Даже занятнее.
