— Я это знаю. Какого рода философию?
Пол на ходу обернулся, чтобы взглянуть на него.
— Этику.
Итан кивнул.
— И философию политики, — невнятно добавил Пол.
Он вспомнил, как Итан пытался принять участие в его образовании. Именно Итан научил его читать летом между вторым и третьим классом, когда его собирались исключить из школы. Очень дождливым летом, после четвертого класса, Итан прочитал ему и Райли трилогию «Властелин колец» целиком. Пол в этом не признался бы, но ему нравилось лежать на диване с Райли «валетом», когда Итан, сидя в большом и мягком коричневом кресле, читал на разные голоса. Иногда Пол думал, что Итан мог бы стать актером.
Они, бывало, слушали шум дождя и ветра, примешивающийся к шуму океана. Иногда с ними рядом сворачивалась клубком и Алиса. Пол почти осязаемо чувствовал, как ее локти упираются в него, когда она втискивалась между ним и задней спинкой дивана. Он всегда жаловался, но ему это все-таки нравилось. В страшных местах книги Алиса обычно убегала, а Пол дразнил ее за это.
В то время Пол думал, что Итан его любит, но позже изменил свое мнение. Итан интересовался не им. То лето после четвертого класса было самым счастливым, но окончилось так плохо.
— Тебе нравится? — спросил Итан.
— Конечно.
— Собираешься защищать докторскую диссертацию по философии?
— Да, планирую, — ответил Пол.
Примерно в середине работы над диссертацией Итан оставил попытки получить степень доктора философских наук по американской истории. Однажды Пол услышал, как на ежегодном пикнике на берегу залива Итан называет академическую карьеру ВКД, что означало «все, кроме диссертации». Казалось, это подходит Итану: в голове множество планов, но, в конечном итоге, ни к чему не пригодных.
Они прошли под триумфальной аркой через парк на площади Вашингтона. Пол задавался вопросом, долго ли Итан еще будет с ним. Он недооценивал целеустремленность Итана.
— Ты давно не видел девочек?
Пол ускорил шаги. Знает ли что-нибудь Итан? Эта мысль раньше не приходила ему в голову, но сейчас он разволновался.
— Я видел Райли около недели тому назад, — небрежно произнес он.
Он не хотел, чтобы Итан узнал про него с Алисой.
— Как она тебе показалась?
Пол почти его не слушал. Он резко свернул на 8-ю улицу.
— Послушайте, мне надо в одно место, и я уже опаздываю. Если вас что-то интересует, позвоните мне, ладно?
Пол оставил Итана на Пятой авеню и торопливыми размашистыми шагами направился в сторону Вестсайда, сам не зная зачем. Увидев, что Итан не пытается последовать за ним, Пол с облегчением вздохнул.
Только позже Пол понял, что из-за своей раздражительности и эгоизма позабыл спросить у Итана, зачем тот пришел.
Глава восемнадцатая
ПРОРЕХА В СЕТИ
В начале марта Алиса переместилась к месту нового задания, состоящего в уборке Старой игровой площадки. Она располагалась в Ист-Сайде, на 84-й улице, как раз к северу от музея Метрополитен. Это была одна из самых больших детских площадок Нью-Йорка, и Алиса хорошо ее помнила. Когда родители водили их в музей, Райли обычно не слушалась, и в качестве награды ей всегда обещали посещение этой площадки после музея.
Работа Алисы включала, помимо прочего, также уборку туалетов, о чем она матери не говорила. Она знала, что, скажи она об этом, немедленно раздались бы душераздирающие сетования по поводу дорогостоящей степени бакалавра гуманитарных наук. Она была рада, что получила эту работу в марте, а не в августе. В августе здесь стало бы сильно вонять. В августе смердел весь город, вот почему люди, которые могли себе это позволить, пусть даже на последние деньги, уезжали на побережье.
Алиса работала на площадке третий день, когда появилась Райли. Было холодно и неуютно, и Алиса обрадовалась, увидев сестру.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Алиса спокойным тоном.
Лицо Райли было оживленным и не предвещало дурных новостей.
— Я представила тебя здесь и не смогла устоять, — сказала Райли.
Пока Алиса сметала прошлогодние листья, Райли раскачивалась на «тарзанке», то и дело что-то выкрикивая.
Площадка была почти пустой. Из-за холодной погоды, подумала Алиса, и потому, что в школах шли занятия.
После того как Райли слезла с «тарзанки», она взобралась на вершину ступенчатой пирамиды, потом спустилась и села на песок, а Алиса в это время разравнивала песок граблями.
— Мне нравится песок на этой площадке, — заметила Райли.
Здесь была не просто песочница, а большие озера из песка, расположенные под многими из аттракционов. Алиса вспомнила, что, прежде чем сесть в автобус и поехать домой, мама заставляла их снять обувь и вытряхнуть ее.
Немного погодя Райли тоже принялась разравнивать песок. Но не садовым орудием, а пальцами.
— Эй, посмотри, — сказала она, подняв осколок стекла.
Алиса забрала у нее осколок и положила в мешок с мусором.
— Хорошо, что ты его нашла.
Райли работала старательно, каждый раз с удовлетворением извлекая из песка потенциально опасный предмет.
Незадолго до обеденного перерыва появилась миссис Боксер, начальница Алисы. Она увидела, как Райли помогает разравнивать песок, и лицо ее приняло подозрительное выражение.
— Я не плачу двоим, — сказала она.
— Хорошо, — вежливо произнесла Райли.
— Мы знаем, — подхватила Алиса.
На следующей неделе погода резко изменилась. Алиса знала, что это, скорее всего, пустые обещания, или, во всяком случае, преждевременные. Но, тем не менее, на коже у нее, казалось, появились миллионы новых пор, и все они открылись навстречу теплу и солнечному свету. Солнечные лучи, падающие на лицо, едва не заставили ее расплакаться. Она была рада, что площадка пуста и что в тот день Райли не пришла.
Она легла навзничь на песок, чувствуя, как у нее словно расплавляются кости, а мышцы, бывшие в напряжении последние несколько месяцев, превращаются в воду. Непонятно было, сможет ли она возобновить работу граблями или даже добраться домой.
Через все эти миллионы открытых пор входил солнечный свет, а также разные ощущения. Входил и выходил. Она стала похожа на губку.
Воздух пах воздухом взморья. Солнце пахло солнцем. Туалет в нескольких десятках метрах отсюда пах туалетом. Она слышала чуть поодаль от себя рев машин и автобусов, нарушающий гармонию неба над головой и песка под ногами.
Она думала о Поле и о том, как, обнимая его в первый раз, ощутила песок на его спине. Она думала о Райли, об отслаивающемся линолеуме, сэндвичах с яйцом, умывальнике для ног, который работал, и о душе, который не работал. Она думала о своих потерях. Боль то усиливалась, то затихала. На нее нашла апатия.
