— Где брат и мама, я не знаю, а главный входу нас — со стороны улицы.
Полицейские тем временем окружали дом.
— Ты слышал громкие крики? — продолжал расспрашивать Александра сержант.
— Гоша кричал — он просил, чтобы мы с Настей позвонили папе… Потом, кажется, мама, но я не уверен…
— Хорошо, бамбино, теперь отойди в сторонку, держись пока за кустами.
С громким криком: "Откройте, полиция!" полицейские заколотили в дверь.
Тотчас же сверху послышался голос Даши.
— Их двое, они в кухне! Мы с сыном заперты наверху, в спальне у мальчишек!
Суетясь и мешая друг другу, албанцы поднялись по лестнице.
— Георгий, быстро спрячься в шкафу среди одежды, — сузив глаза, приказала Даша сыну. Она уже доставала из сейфа револьвер.
— Мама, ты будешь стрелять? — с восхищением, смешанным со страхом, шепотом спросил Георгий.
Вместо ответа Даша схватила сына за плечо и попыталась втолкнуть его в раздвижной шкаф-купе.
— Ты что, мама!!! — с негодованием закричал он. — Я буду с тобой!!!
Даше некогда было спорить:
— Быстро встань за кресло; если начнется стрельба, пригнись! Ну, быстро!
Побледнев, мальчик повиновался.
Дверь спальни распахнулась. Удивляясь собственной смелости (одно дело стрелять по мишеням, другое — по живым людям, хотя и грабителям), Даша вскинула револьвер.
— Go downstairs and open the door! "Идите вниз и откройте дверь!" скомандовала она.
Албанцы нехотя попятились.
— Quickly, guickly "Быстро, быстро.", — прикрикнула осмелевшая Даша. Из-за спины ее выглядывал возбужденный Георгий.
Спустившись вниз, албанцы открыли дверь и покорно вытянули руки, на которых в ту же секунду защелкнулись наручники.
— Синьора, вы в порядке? — вежливо обратился сержант к раскрасневшейся Даше. — А мальчик? Они вам ничего не сделали? Врач не потребуется?
Вслед за полицейскими в дом вбежал Александр и с размаху бросился к матери на шею.
— А Настя? — выдохнула Даша.
— Настя сидит в кустах: в прятки играет. Никто ее не видел, — успокоил Дашу "младший" сын.
Даша торопливо принялась объяснять полицейским, что бродяги требовали денег.
— А еще они хотели есть, — тяжело вздохнув, добавила она.
Вскоре за окном послышался шум мотора, и на площадку перед домом спустился вертолет. Первым из кабины выскочил Бой. Громко лая, он подбежал к мальчикам, словно желая убедиться, что с ними все в порядке. Вслед за ним появился взволнованный Мел с сотовым в руках.
— Что с Настей? — коротко выдохнул он. — Где она?
Услышав знакомое ему имя, Бой насторожился.
— Папочка, она в прятки играет, ждет, когда ты ее найдешь! — улыбаясь, выкрикнул Александр.
…Обед протекал в разговорах о происшедшем. Настя была допущена к общему столу и принимала деятельное участие в разговорах, повторяя понравившиеся ей слова.
— Папа, ты знаешь, мама собиралась стрелять, — говорил, захлебываясь от восторга, Георгий. — Она держала бродяг на мушке! Совсем как героиня вестерна! Ого!
— Наша мама очень храбрая! — погладил сына по голове Мел. — Никому спуску не даст! — Он весело подмигнул жене, счастливой от того, что все ее дети в целости, а муж рядом. — Но кроме того, она же знала, что вы, мои дорогие мальчики, поддержите ее в минуту опасности!
— Конечно, папочка, — бойко отозвался Георгий. — Я почти не испугался, когда увидел этих дядек! Я бы им показал!
— А какой молодец наш Алекс! — с восхищением продолжил Мел, оборачиваясь к Александру. — Прежде всего подумал о Насте, хорошо ее спрятал! Ведь ее могли украсть! Маленьких детей чаще всего похищают! И мне позвонил вовремя. Без него полиция не смогла бы приехать так быстро!
— Вообще, Мел, у нас, отличные сыновья! — горячо поддержала Даша мужа.
— Отличные сыновья! Отличные сыновья! — громко подхватила Настя, стуча ложкой по столу. — У нас отличные сыновья! Отличные сыновья!
Все дружно рассмеялись.
— Но самая храбрая у нас Настасья, — с трудом сдерживая улыбку, сказал Мел. — Отсиделась в кустах, как партизанка! Вот это самообладание.
…Вечером в постели Мел спрашивал Дашу:
— Неужели ты бы выстрелила?
— Не знаю, дорогой, по правде говоря, никогда не думала, что так страшно наводить револьвер на человека, стоя от него в трех шагах…
— Да, на курок нажимать страшно, не дай Бог когда-нибудь сделать это…
— Но я, наверное, все же выстрелила бы, если бы они прикоснулись к Гоше или ко мне…
— Господи, как хорошо, что ничего не случилось. Ну, прижмись ко мне, моя воительница! Иди ко мне, сладкая моя!
Он гладил ее шелковистую кожу и чувствовал, как она начинает трепетать от его прикосновений.
Даша
4
Тридцать первого декабря вечером Мел и Даша были приглашены в Милан на новогодний прием, устраиваемый мэрией. За десять дней до этого Мел получил красивый муниципальный конверт с не менее красивым приглашением "оказать честь и прибыть с супругой" на ночное торжество, где ожидались все влиятельные лица города. Приглашение означало, что Мел замечен властями; это не могло не обрадовать. Даша тоже встрепенулась: в Италии она еще не выходила в свет из-за маленькой Насти. Но сейчас дочке было уже два с половиной года. На эту ночь Даша намеревалась вызвать девушку-бэбиситтер, к услугам которой уже прибегала; та попросила разрешения прийти со своим бой-френдом — не встречать же Новый год одной! Даша разрешила с условием, что дети не будут заброшены из-за "молодых утех".
…Мел вел машину, без труда различая знаки на хорошо освещенном шоссе. Изредка он бросал короткие взгляды на сидевшую рядом жену. Вдвоем им хорошо молчалось. Даша чему-то улыбалась, смежив веки. Слабый аромат теплых духов витал в салоне. Эти духи он подарил ей на Рождество, которое они встретили вместе с детьми, дома…
В сочельник, накануне Рождества (католического, разумеется; в Италии невозможно его не отмечать), дети забавно суетились. За две недели до праздника близнецы получили от отца небольшую сумму денег на "подарки мамочке и Насте". Посоветовавшись, они съездили в магазин синьора Николло и вернулись домой с большими свертками, сохраняя тайну покупок даже от Мела, финансово поддержавшего мероприятие. Настя, которая осознанно встречала Рождество впервые в жизни, хвостиком таскалась за братьями, время от времени вопрошая:
— А Санта-Клаус придет?
— Не Санта-Клаус, а Дед Мороз, — солидно поправили ее братья. Санта-Клаус приходит к итальянцам, а к нам — Дед Мороз.
