Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
— Это была твоя операция?
— Так точно, товарищ адмирал.
— Кто вербовал агента, работавшего в порту «втемную»?
— Гамма — агент майора Дорофеева.
— То есть агент вербовал агента, — контр-адмирал многозначительно покивал и грозно пошевелил широкими бровями. — Вот откуда начался провал операции! Что могло произойти на пароме?
— Не знаю, я там не был, — ответил Бобров, не осознавая, что тем самым дерзит начальству.
А контр-адмирал, словно был Мюллером, тут же отреагировал:
— Ты там не был. Ты был там, — он перевел взгляд на лейтенанта Перминова.
— Согласно распоряжению командира группы капитана Моравеца, я находился на лодке в качестве командира эвакуационной команды.
— Ты кого-нибудь эвакуировал?
Молчание.
— Почему не отвечаешь на вопрос!
— Только свою подгруппу.
— Где находилась вторая лодка?
— На момент взрыва — по правому борту парома. Скорее всего, ее подмяло накренившимся паромом или затянуло в носовую брешь. Лодка шла с той же скоростью, что и лайнер, и не все бойцы успели эвакуироваться.
Холодный взгляд контр-адмирала говорил открытым текстом («текст» предназначался сенатору Воеводину): лейтенант Перминов при неожиданном взрыве на борту парома бросил своих, возможно, еще живых товарищей и ретировался на ракетный катер. Потом, разумеется, искать погибших и выживших не было смысла. Оба ракетных катера, еще какое-то время маскируясь под рыболовные суда, также поспешили убраться с опасного места.
— Шесть человек, — подытожил Бушуев. — Одна неудачная операция — и потеря шести боевых пловцов. Я хочу тебя спросить, лейтенант... Смотри в глаза, когда я с тобой разговариваю! Хочу спросить: ты действовал профессионально? Ты знаешь, что за шесть лет боевых действий 116-я группа американских «морских тюленей» провела 153 операции, уничтожила более тысячи вьетконговцев, столько же захватила вплен и потеряла при этом убитым всего лишь одного бойца? Одного!
— Это неудачный пример, товарищ адмирал, — Бобров в штыки встретил сравнение российских боевых пловцов с американскими. Наши, считал он, лучше. Им бы зарплату достойную да современное оснащение, и «тюленей» можно загонять на необитаемые острова.
— Ты знаешь лучше? — вздыбились брови Бушуева.
— Знаю. — И парировал примером из той же «американской серии». — Когда при выброске на воду со слишком большой высоты группа «тюленей» разбилась и утонула, а вторую лодку из-за отказа двигателя унесло в море. Мне, конечно, жаль тех парней. — И в этом сочувствии проскользнуло что-то американское.
— Ладно, сердобольный ты наш, — отмахнулся Бушуев. — То были, наверное, талантливые любители — избави нас бог от таких. Нам нужны тупые профессионалы! Что будем делать? — спросил он Воеводина.
Сенатор пожал плечами и ответил как ни в чем не бывало:
— Ждать результатов расследования иранской комиссии по факту гибели «Мавритании». Этот вопрос предлагаю вынести на очередном заседании Совбеза.
А это выход, подумал Бушуев. Точнее, оттяжка времени. Пока не установят причины, по которой пошел на дно морской паром, делать организационные выводы на каком бы то ни было уровне преждевременно. Голова у сенатора варит.
Что касается расследования, то оно сведется не в пользу Ирана. По разным соображениям, включая политические, экономические и прочие. Ведь среди мертвых были найдены тела террористов, среди них — самый отъявленный: Талал Хаяли, некогда работавший на Ясира Арафата. Считай, самый крутой, круче него на пароме не было. Но все же теплилась надежда, что часть «правды» просочится через прессу, Интернет.
Контр-адмирал стукнул по столу кулаком:
— Сука! На скандал нарвемся. — Поколебавшись, он открыл папку и бросил на стол несколько снимков, пояснив: — Это ВАШИ ракетные катера. Снимки сделаны с нашего спутника. Это тоже ВАШИ катера, снимки нам прислали из Лэнгли. Из ЦРУ уже пришел запрос: какого черта делали российские военные катера в районе гибели иранского парома? Хорошо, что иранского, а не шведского. Мы еще не вступили в НАТО? — спросил он Воеводина.
Генерал хмыкнул:
— Ответ послали?
— Конечно! — контр-адмирал в упор смотрел на Боброва. — Объяснили, что на наших ракетных катерах полетели РЛС, приемники спутниковой навигационной системы, приборы ночного видения, эхолоты, радиостанции, аппаратура распознавания «свой — чужой» и вертлюг 40-миллиметрового гранатомета. Вот и заблудились в море. — Он перевел взгляд с Боброва на Перминова. — Вы оба доулыбаетесь.
Бобров спрятал усмешку. Если бы не взрыв на пароме, контр-адмирал поговорил бы с коллегами из ЦРУ иначе: «Что делали? Сливали трюмные воды. Не на своей же территории гадить».
Бушуев отпустил Перминова:
— Ты свободен, лейтенант. Пока свободен. Посмотрим, что делать с тобой. А команду твою расформирую — в это можешь поверить сразу и безоговорочно. Мокрец твоей банде. Все, ступай. Подыскивай себе работу по плечу — подальше от воды.
Сергей вышел в приемную, хлопнув дверью так, что адъютант адмирала подпрыгнул на своем месте. На его завывания: «Ко мне! Вернитесь, лейтенант!» — Перминов ответил от двери:
— Заткнись, гад! Убью!
Контр-адмирал недолго задержал и оперативников, принимавших участие в совещании, да и сенатор торопился по своим делам; то, как вел себя начальник разведупра, ему пришлось по душе. Напоследок он походатайствовал за каперанга: мол, не наказывайте его, все-таки человек делал свое дело не как умел, а старался изо всех сил. В кабинете остались двое: Бушуев и Бобров.
— У меня есть для тебя новость, капитан. Пристегнись покрепче. Сам не знаю, почему говорю это...
Едва контр-адмирал закончил, Олег, заикаясь, спросил:
— Воеводин з-знает об этом?
— Чего-нибудь поглупее спроси. Нам теперь пасть разевать нельзя. Будем сидеть, как на уроке. Молча. Вот так.
Бушуев демонстративно сложил руки.
— Во всяком случае, пока так.
В силу определенных причин Алексей Семенович не мог рассказать подчиненному всей правды. Это дело стало для него личным, он поднял перчатку, брошенную ему в лицо сенатором, а точнее — генералом КГБ. Жестоким, беспринципным, для которого человеческие жизни не стоят ровным счетом ничего. Перчатка на поверку оказалась двойная.
— У тебя есть вопросы? — спросил он Боброва.
Каперанг колебался: сказать ли ему об откровениях Козырина, прозвучавших на борту ракетного катера, или промолчать? Открыться означало принизить достоинства начальника, который вынужденно плясал под сенаторскую дудку. И он фактически угадал, что кроется за хищным прищуром глаз адмирала: это его дело, он сам разберется с ним. Еще и потому, что не задал множества вопросов — например, о лишнем «пассажире» Боциеве.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
