— Произошла ошибка.
— Но ведь ты уже не собираешься его убивать, правда?
— Разумеется, не собираюсь.
— Ну и славно. А то я волнуюсь, что тюремный костюм может оказаться тебе не по фигуре.
— Давай-ка лучше поговорим о Рассе. Он что, правда вот так и сказал, что ты жирная?
— Нет. Конечно, нет. Но вроде как намекнул. А может быть, мне просто показалось. Знаешь, излишняя чувствительность, мнительность… Нет, ты не подумай, на самом деле у нас все прекрасно.
— Очень рада. Значит, ты сможешь обратиться к нему за помощью. Я разговаривала с Бартом о том, как сделать Рок-Крик лучше, и предложила, чтобы футбольная команда помогла в благоустройстве города. Ну например, в прополке сорняков, которые нагло лезут из трещин в тротуарах, или в покраске облезших столбов. Я сказала, что ты можешь поговорить об этом с Рассом.
— Я?
— Да, ты. А что? Разве существуют какие-нибудь проблемы?
— Нет, никаких проблем. У нас с Рассом проблем не существует. Я не возражаю против встреч в «Дейри куин». Мне нравится кафе-мороженое. Больше того, я не возражаю против его привычки ласкать мою левую сиську и не обращать внимания на правую. Даже тогда, когда на мне счастливый лифчик. Честное слово, на все это мне наплевать.
— Отлично. Значит, поговоришь?
— О том, чтобы не забывал про правую сиську?
— Нет, о том, чтобы школьная футбольная команда приняла участие в благоустройстве города.
— А почему бы тебе не поговорить самой?
— Потому что Расс — твой парень, а не мой. Кстати, на твоем месте я заодно обсудила бы и вопрос о левой и правой. Говорить так говорить!
— Но ты же не на моем месте! И никогда на нем не окажешься!
— Что ж, меня такое положение дел вполне устраивает.
— А что мне делать с детьми? Подумай только! Яичники стареют на глазах! Не то чтобы я действительно их видела. То есть, конечно, яичники, а не детей. Они ведь где-то глубоко внутри. Кажется, в животе. — Сью Эллен смахнула неожиданные слезы. — А что, если все окончательно высохнет прежде, чем Расс соберется сделать решительный шаг? Что тогда?
— А ты не дожидайся, пока он на что-нибудь решится. Возьми инициативу в свои руки. Ты сможешь, Сью Эллен. Обязательно справишься. Ведь у тебя так здорово все получается.
Слезы высохли, не успев пролиться, и на лице засияла лучезарная улыбка.
— Точно. У меня и правда все здорово получается.
— Конечно!
— Ну вот, у меня появился план.
— Видишь? Я же говорила…
— Спасибо. — Сью Эллен крепко обняла сестру, едва не перекрыв кислород.
— Дышать… не могу, — пропищала Лина.
— Ой, и правда. — Сью Эллен ослабила хватку. — Прости. — Она радостно закружилась по кухне. — У меня есть план, у меня есть план…
Лина смотрела на сестру и мечтала обрести хотя бы половину такой же восхитительной беззаботной уверенности. Осуществится ли ее собственный план возвращения в Чикаго и в модельный бизнес?
Глава 13
«Разговаривать или хранить гордое молчание?» — этот вопрос встал перед Линой утром, едва она открыла дверь ветеринарной клиники.
Судьба распорядилась так, что, кроме Коула, там никого не оказалось. Даже Минди еще не пришла. Великолепно. Это означало, что придется общаться. В данной ситуации молчание выглядело бы равносильным бойкоту.
Осуществить бойкот было непросто: ведь вчера вечером, когда Фланниган пришел, она с ним разговаривала. Больше того, Коул даже готовил ужин на ее кухне.
Нет, нельзя позволить себе попасть под гипноз еды. Утром Лина проснулась в раздражении. И имела на то полное право: мысли о Коуле полночи не давали заснуть. А вторую половину снились такие сны, что о вибраторе можно было надолго забыть.
Лина с удивлением обнаружила, что кофе уже готов. Странно, ведь это входило в ее обязанности. Едва удержалась от комментария: вовремя вспомнила об обете молчания. Просто налила себе большую чашку и высыпала пакетик сахара. Всего лишь один.
Дома она съела полезный для здоровья завтрак из отрубей с обезжиренным молоком. И еще добавила замороженной черники, чем гарантировала организму огромное количество антиоксидантов. Или огромное количество анти-чего-то еще. На самом же деле организму срочно требовалось противоядие от Коула.
Почему он так упорно молчит? Заметил ли хотя бы, что она с ним не разговаривает? Мужчина вполне способен не замечать ничего вокруг. Например, целиком и полностью погрузиться в мысли о каком-нибудь питбуле, которого предстоит кастрировать.
Лина взглянула украдкой, сквозь ресницы. Когда-то, еще в школе, на освоение этой сложной, но чрезвычайно полезной техники потребовалось несколько недель. Зато теперь она владела ей профессионально, в совершенстве. Коул смотрел так, словно опять хотел ее поцеловать. Голубые глаза светились и говорили, что он помнит прежние поцелуи. И думает вовсе не о питбуле. Голубые глаза сообщали, что он хочет ее. И знает, что она хочет его.
Неужели он считает, что она готова отдаться лишь потому, что он посмотрел на нее вот так?
Парень излишне самоуверен. Страдает завышенной самооценкой. И определенно не понимает, что имеет дело с уверенной в себе женщиной. А не понимает скорее всего потому, что с момента возвращения в родной город уверенность в себе еще не успела проснуться.
Однако та Лина Райли, которая строго следовала золотому правилу: «Притворяйся, пока не добьешься цели», — вполне могла справиться с неотразимым героем в захватывающем сновидении. А потому перешла прямо к сути вопроса:
— Между прочим, я сэкономила тебе пятьдесят долларов.
— И каким же это образом?
— Ты бы наверняка проиграл Элджи пари и заплатил бы как раз полсотни.
— Уверена в неизбежности проигрыша?
— Нисколько не сомневаюсь.
— Не веришь в мой дар убеждения?
— Тебе не удалось бы меня убедить.
Коул улыбнулся и промолчал.
— Конечно, не удалось бы. Ну давай. Попробуй, — настаивала Лина. — Продемонстрируй свои неограниченные возможности. Каким образом ты планировал соблазнить меня пойти с тобой на свидание? Особенно учитывая наше служебное положение. Да к тому же ты успел предупредить, что не готов к серьезным отношениям.
— Я бы не стал пользоваться служебным положением, приглашая на свидание. Говорил бы просто как мужчина, которого ты целовала… с нескрываемым энтузиазмом.
— А может быть, я всех мужчин так целую. С энтузиазмом. Никогда не думал о таком варианте?
Помрачневший взгляд Коула свидетельствовал, что подобных мыслей ему в голову не приходило. И теперь, когда тема неожиданно возникла, назвать ее приятной было бы серьезным преувеличением.
