Водитель обернулся к ней с улыбкой:
— Спешите, да? Куда вас подвозить?
Джейн прикусила губу, не зная точно, что ей делать дальше.
— В… в порт, пожалуйста. Туда, откуда паромы отходят… в Афины.
Он кивнул, развернул машину и на бешеной скорости помчался по направлению к Корфу. Дорога узкой лентой бежала вперед, оставляя позади залив, оливковые рощи и горы, тормоза визжали на поворотах, машина с грохотом подпрыгивала на выбоинах там, где дорога была разбита тяжелыми строительными машинами. В одном месте сосны закрывали море, в другом виднелась выкрашенная в розовый цвет вилла, ее синяя крыша возвышалась на фоне скал. Потом Джейн увидела Понтиконизи и вспомнила тот день, когда они на яхте отправились к маленькой белой часовне, что стоит на самой вершине. Всего один день из целой череды таких же счастливых и прекрасных дней.
Они почти добрались до Корфу — скоро дорога уже должна была свернуть на север. Такси замедлило ход, водитель постоянно оборачивался, чтобы посмотреть назад, и Джейн поняла, что уже давно слышит непрерывный сигнал, подаваемый едущей вслед за ними машиной. Водитель что-то яростно пробормотал себе под нос по-гречески, видимо страшные проклятия, и в тот момент, когда он свернул с дороги и такси, каким-то чудом не свалившись в море, остановилось всего лишь в нескольких дюймах от края обрыва, другая машина обогнала их и, резко затормозив, замерла как вкопанная в нескольких ярдах от них.
Джейн узнала машину еще до того, как открылась дверца и высокая темноволосая фигура направилась к ним. Она сидела, не шевелясь, вцепившись в сумку, словно в этом было ее спасение, и чувствовала, как ее сердце начинает бешено колотиться.
Дверь такси распахнулась, и Ванс схватил ее за руку.
— И куда, черт возьми, ты собралась? — прорычал он сквозь зубы.
Через секунду она обнаружила, что стоит на дороге, потирая запястье, на котором остались красные следы от пальцев Ванса.
— Я… я еду в Афины.
— Черта с два! — выкрикнул он и повернулся к таксисту, который пытался влезть между ними, размахивая руками, бешено жестикулируя, выкрикивая угрозы и призывая святого Спиридона спасти его от такого опасного сумасшедшего.
— Мне жаль, — сказал ему Ванс, — мне очень жаль, но это… вопрос жизни и смерти. Вы понимаете? Вопрос первостепенной важности. Я должен был помешать этой леди уехать. — Он достал из кармана бумажник и вынул несколько банкнотов. — Это вам за проезд, а это за беспокойство. Еще раз извините.
Сердитое лицо таксиста расплылось в улыбке. Он поклонился, пересчитал деньги и снова поклонился, на сей раз куда более почтительно.
— Спасибо, kyrie[21]. Очень вам обязан.
Он посмотрел на Джейн, поклонился в третий раз, достал из машины ее чемодан и поставил на дорогу. Затем он залез на водительское место, широко улыбнулся и, крикнув: «Всего хорошего!», укатил.
— Ну? — обратился к ней Ванс. — Что ты можешь сказать в свое оправдание?
— Какая наглость, — яростно начала Джейн. — Как ты посмел преследовать меня таким образом… остановить машину… отпустить такси? Что… что все это значит?
— А что означает твое бегство — не сказав никому ни слова, ничего не объяснив… даже не попрощавшись?
— Антея знала, что я уезжаю. И знала почему, — угрюмо ответила она.
— Тогда, может быть, ты и мне расскажешь, в чем дело. — Он замолчал, а потом хмуро спросил: — Господи, неужели ты все еще любишь Джино?
— Конечно нет. Я… Ох, не могу я объяснить. Я… я просто хотела уехать оттуда, от Антеи и… от тебя.
На сей раз голос его звучал мягче, его темно-серые глаза искали ее взгляда.
— От Антеи и от меня. Не от Джулиана… или Джуди? Значит, это мы виноваты в твоем отъезде, таком поспешном и тайном? — Он потянулся и взял ее за руку. — Что мы… что мы такого сделали?
Она отдернула руку.
— Ты спрашиваешь меня после того, как был с Антеей в Афинах? Она рассказала мне… что… что случилось. — Слова, казалось, никак не хотели произноситься.
— Ничего не случилось. — Он взял ее за локоть и тихо сказал: — Пойдем сядем в машину. Нам многое нужно сказать друг другу.
— Не понимаю, зачем… — начала она, но потом подчинилась мягкому нажатию его руки и позволила отвести себя к машине.
Ванс открыл для нее дверцу и положил чемодан на заднее сиденье. Когда они сели в машину, он снова повернулся к ней:
— А теперь — что ты там говорила о том, что я был с Антеей?
Джейн отказывалась смотреть на него и сказала приглушенным голосом:
— Она сказала мне… сказала, что ты… что ты по-прежнему любишь ее. Что… что она собирается развестись с Джулианом.
На сей раз молчание длилось так долго, что Джейн заставила себя взглянуть на Ванса. Выражение его мрачного лица заставило ее сердце взволнованно забиться. Он медленно произнес:
— Ни о каком разводе не может быть и речи.
Она ждала, что он скажет что-нибудь еще, и, когда он так и не заговорил, запинаясь, спросила:
— Ты имеешь в виду, из-за Джулиана?
Ванс посмотрел на нее, взгляд его серых глаз проник ей прямо в душу.
— Из-за того, что, не говоря уже о том, что это убьет Джулиана, я не хочу жениться на Антее. — Он взял ее руку в свои. — Ты веришь мне, когда я говорю, что между мной и Антеей ничего не «случилось», как ты это называешь?
И когда она молча кивнула, не в силах отвести глаз от его лица, он продолжил:
— Мне трудно говорить об этом и не выглядеть кляузником. Она приехала в отель потому, что думала, что я все еще люблю ее. Сказала, что несчастлива, что сделала ошибку, выйдя замуж за Джулиана, и что я сделаю то же самое, если женюсь на тебе. И еще сказала, что не воспринимает нашу помолвку всерьез.
— Она… она догадалась, что это… маскарад, — сказала Джейн. — Она так и сказала мне после ухода Джино. Она сказала, что ты привез меня на Корфу потому, что не хотел причинить боль Джулиану, и что ты… боялся того, что может произойти.
Он медленно кивнул:
— Это правда. По крайней мере, было правдой. Я не хотел приезжать потому, что не знал, что чувствую к Антее. Когда-то давно я сильно любил ее и уехал, сохранив ее образ в душе. Всех женщин я сравнивал с ней. Но ни одна из них не была столь же красива, привлекательна и пленительна, как Антея. Это и неудивительно, она ведь так невероятно хороша. Никто не может этого отрицать.
— Да, — тихо согласилась Джейн.
Ванс стиснул ее пальцы.
— Но, понимаешь, когда я приехал, все уже изменилось. Я интересовался больше тобой, чем Антеей. Наверное, все началось, когда ты превратилась в чертенка и разбила машину, и потом, в госпитале в Кассино, ты казалась такой маленькой и трогательной, лежала в постели с загипсованной рукой и ногой в этом каркасе. Я понял, что беспокоюсь за тебя… и хочу заботиться о тебе. Впервые за всю мою жизнь мне захотелось ухаживать за кем-то, а не просто заниматься любовью. — Он едва заметно улыбнулся. — Это вовсе не означает, что я не хотел заняться с тобой любовью, — очень даже хотел. Мне хотелось целовать тебя не чтобы обмануть кого-то, а потому, что я действительно этого хотел. — Он замолчал и, взяв ее рукой за подбородок, закинул ее голову так, чтобы видеть ее лицо. — Потому, что я люблю тебя, Джейн. Моя милая, маленькая Джейн.
