Ривлин пристально смотрел на нее; тревога и сожаление столь ясно читались у него во взгляде, что у Мадди защемило сердце.
— Как ты можешь жить без надежды? — спросил он хриплым шепотом. — Как можно просыпаться с этим каждое утро?
Она улыбнулась ему, понимая, что теряет его навсегда и что деньгами всего мира не купишь ни свободы для нее, ни совместной жизни для них обоих.
— Иногда, как гром среди ясного неба, на мою долю выпадает нечто прекрасное. Например, то, что сделал ты.
Ривлин выпрямился и взял лицо Мадди в ладони. Он ничего не говорил, просто глядел на нее, стараясь запомнить каждую черточку. Потом наклонился и поцеловал ее в губы нежно и бережно, как целуют на прощание.
Ривлин стоял у задней двери вагона и смотрел, как опускается за горизонт кроваво-красный огненный шар солнца. Примерно через час поезд прибудет в Канзас-Сити, и сколько ни думай, сколько ни ходи из угла в угол, ничего не придумаешь. Остается только сесть вместе с Мадди на поезд, идущий к северу по главной магистрали, и…
Добрый вечер, уважаемый господин. Я Ривлин Килпатрик, а эта прелестная женщина — та самая Маделайн Ратледж, узница, которую вы приказали доставить из Форт-Ларнеда. Полагаю, вам приятно узнать, что мы не пытались уклониться от явки в суд и в настоящее время находимся в городе. Если мы вам нужны, вы найдете нас в отеле; и не хлопочите о том, чтобы Мадди была вновь отправлена в тюрьму после того, как слушание дела будет закончено. Я нанимаю адвоката и предложу ему добиться пересмотра дела. Нет, я не люблю ее — просто случайная несправедливость нуждается в исправлении, и я считаю долгом чести проследить, как это будет сделано. Я придержу мисс Ратледж при себе, пока вся эта несуразица не будет устранена.
Ривлин закрыл глаза. Вот так все должно произойти, и он займется этим. Но что, если второй вердикт окажется таким же, как и первый? Восемнадцать лет — дьявольски долгий срок. Выдержит ли Мадди или в один прекрасный день решит, что нет никакого смысла просыпаться?
— О чем ты так задумался?
Он не собирался говорить ей правду.
— Да вот думаю, не стоит ли заранее телеграфировать и сообщить членам суда, что я уже везу тебя.
Мадди повернула голову и улыбнулась.
— Это весьма предусмотрительно — у них по крайней мере будет время прислать на станцию оркестр, чтобы устроить нам достойную встречу. Читая газетные статьи, я поняла, что господа судейские ценят помпу. Самое лучшее для нас — дать им возможность принять участие в публичном спектакле. Честное слово, я бы с удовольствием на это поглядела. Держу пари, что такое зрелище впечатляет.
Господи, как она может относиться к таким вещам спокойно, да еще и с юмором?
Пока поезд катил вперед, Ривлин слушал непринужденную болтовню Мадди, изредка вставляя слово-другое. К тому времени, как они подъехали к станции, он даже несколько раз улыбнулся.
Когда поезд остановился, Ривлин помог Мадди спуститься по ступенькам, и она, продев руку под его локоть, прошествовала по платформе, приветствуя встречных улыбкой. В эти минуты Ривлин чувствовал себя абсолютно счастливым.
Когда они вошли в центральное помещение вокзала, Мадди искоса посмотрела на него. Он держался спокойно и чуть приметно улыбался. Теперь им предстояла наиболее ответственная часть поездки со всеми вытекающими отсюда последствиями, и Мадди не хотела, чтобы он чувствовал себя виноватым перед ней, когда они расстанутся.
Она огляделась в поисках чего-нибудь любопытного или забавного и возле багажной стойки увидела человека в смешном крошечном котелке. Чем-то он напомнил ей обезьянку, которую она видела в детстве, когда через город проходила цирковая труппа. Обезьянка танцевала, а потом подбегала к зрителям и собирала монетки в свою шапочку; все смеялись и…
Прищурившись, она внимательнее вгляделась в человека в котелке — и сердце ее затрепетало.
— Ривлин! — окликнула она своего спутника и сжала его локоть, заставив остановиться. — У багажной стойки рядом с пожилым господином в цилиндре и модном сюртуке человек в клетчатом пальто и маленьком котелке показывает высокому книжку и что-то очень быстро говорит. Ты видишь их?
— Да, — бросив на человека в котелке беглый взгляд, ответил Ривлин.
— Это приятель Тома Фоли, тот, что с Востока, — объяснила она. — Именно в него я тогда запустила оторвавшимся каблуком.
Ривлин внимательнее присмотрелся к беседующим мужчинам, и Мадци увидела, как запульсировала жилка у него на шее. Высокий пожилой мужчина, в свою очередь, посмотрел на Ривлина и судя по его окаменевшему лицу сразу узнал его.
— В чем дело? Вы с этим человеком знакомы?
Ривлин снял ее руку со своего локтя, крепко сжал и тихо произнес:
— Быстрее двигай ногами и не оглядывайся.
Он развернулся и вместе с ней направился к дверям, в которые они только что вошли. На этот раз Ривлин почти бежал, увлекая Мадди за собой. Она задыхалась, стиснутая корсетом, и не могла выговорить ни слова, пока он не втолкнул ее в одну из кладовок камеры хранения.
— Ривлин! Что случилось?
Он открыл чемодан и вытащил из него макинтош.
— Я наконец-то сообразил, Мадди: это Харкер хочет убить тебя. И меня тоже. Вот сукин сын!
— Сенатор Джон Харкер? — Изумлению Мадди не было предела. — Но почему? И откуда ты это знаешь?
Ривлин отстегнул пряжку на портупее и отцепил кобуру.
— Человек рядом с другом Тома Фоли и есть Джон Харкер, чья дорожка пересеклась в армии с дорожкой Сета и моей. Друг Тома Фоли — его так называемый консультант. Он входит во все детали жизни Харкера, помогает этому ублюдку держаться на пристойном уровне. Благодаря его изворотливости Харкер всегда прячется за чьей-нибудь спиной и ворует безнаказанно.
Внутри у Мадди все похолодело, однако разум ее продолжал лихорадочно работать, сопоставляя факты.
— Консультант Харкера связан с махинациями в агентстве, — проговорила она. — Это известно мне, за что меня и обрекли на смерть. Если я дам показания, тогда притязаниям Харкера на президентское кресло придет конец.
Ривлин молча кивнул, одним ловким движением вынул револьвер из кобуры и сунул его за пояс, а портупею затолкал в саквояж.
— Консультант знает, что ты видела его в резервации. Что, если Фоли, Коллинз или Лэйн расколются? Харкер не может допустить, чтобы ты подтвердила показания этих типов или дала собственные. По его замыслу ты должна умереть до того, как попадешь в Левенуэрт.
Мадди охватил панический страх.
— Но почему Харкер жаждет твоей смерти? — спросила она, чувствуя, что у нее дрожат колени. — Ты не единственный, кто знал о его воровстве и махинациях со списками.
— Дело вовсе не в махинациях. А вот то, что случилось с Сетом… Харкер не может быть уверен, что Сет унес свою тайну в могилу. Рассказал ли мне Сет или я сам додумался — и в том и в другом случае Харкер не может не принимать меня во внимание.
