– Джиллиан, – медленно, осторожно проговорил он, – я понимаю, что смерть матери, особенно такая ужасная и преждевременная, оказалась страшным ударом. Но что бы ты сейчас ни делала, назад ты ее все равно не вернешь, Может, тебе кажется, если ты посвятишь всю жизнь тому, что будешь помогать полиции искать преступников, то каким-то образом накажешь лорда Хоксли за совершенное им преступление против твоей семьи? Но...
– Нет, – резко прервала его Джиллиан. – Дело не в этом.
– Тогда в чем?
Она на мгновение замешкалась, как будто размышляла, стоит ли отвечать. Но когда ее ответ прозвучал, он оказался совершенно неожиданным для Коннора:
– Я не верю, что в убийстве мамы виноват лорд Хоксли.
Коннор в замешательстве посмотрел на нее, оцепенев от удивления. Джиллиан произнесла это очень уверенно. Но ведь Толливер говорил ему, что власти нисколько не сомневались в его виновности.
– В этом нет никакого смысла. Разве твой отец не застал его в момент убийства?
– Да, он увидел, как Хоксли стоял над телом. Но тут все не так просто. Много обстоятельств не подходит под эту версию.
Коннор вдруг вспомнил о реакции Толливера, когда он начал расспрашивать его о смерти маркизы Олбрайт в тот вечер, когда впервые увидел Джиллиан. Сыщик вел себя так, будто сам немного сомневался в том, что убийцей был Хоксли. Коннору стало интересно, что же явилось тому причиной. Он наклонил голову, побуждая Джиллиан говорить дальше.
– Какие именно обстоятельства?
– Например, тело лорда Хоксли было найдено за письменным столом в кабинете его дома в Лондоне. В голове была рана от пулевого ранения, в руке он держал пистолет. Тот самый, который предположительно использовал, чтобы убить мою мать и моего отца. Но после обыска оказалось, что пропала только одна пуля.
– Для этого можно найти стройное логическое объяснение.
– Да, но есть еще другие моменты, которые кажутся странными, Коннор. – Девушка шагнула к нему, глядя на него слишком серьезно. – Если моя мама выбрала его, если решилась на побег, в чем уверены все вокруг, то зачем ему было убивать ее? И есть кое-что еще, что меня тревожит. Как ты уже говорил, мой отец обнаружил Хоксли в момент преступления. Но граф только ударил его по голове и убежал. Если он уже отнял одну жизнь, то почему не стал убивать папу?
Коннор обдумывал факты, которые предоставила ему Джиллиан. Ему пришлось признать, что у девушки были основания для сомнений. Некоторые аспекты этого преступления не совпадали с официальной версией. Но он не станет делать поспешных выводов.
– Джиллиан, я уже сказал, что для всех приведенных тобой доводов можно придумать множество объяснений.
– Знаю. Так говорил мне каждый, как только я начинала сомневаться в выводах, сделанных в конце расследования. Я и сама тоже никогда не была полностью уверена в своей правоте. До сегодняшнего вечера. – Она подняла подбородок. В ее глазах зажегся убежденный огонь. – Теперь я знаю, что не зря колебалась. Лорд Хоксли не убивал себя – его застрелили.
– Почему ты можешь утверждать это?
– Помнишь служанку, с которой я разговаривала? Она меня убедила в этом.
Голос Джиллиан прозвучал робко, почти виновато. Коннор наморщил лоб и совершенно внезапно понял, что девушка от него что-то скрывает.
– Я не понимаю. Каким образом эта женщина получила такие сведения? – спросил он.
Джиллиан переступала с ноги на ногу, избегая смотреть ему в глаза.
– Боюсь, кое в чем я была не совсем откровенна с тобой, – призналась она. – Я скрыла главную причину, по которой так хотела принять участие в расследовании. Уилбур Форбс работал в прошлом кучером у лорда Хоксли. Он был там в ту ночь, когда убили мою мать, но после этого исчез. Все эти годы я пыталась найти его.
Перед Коннором забрезжил свет.
– Значит, вот почему ты решила продолжать дело отца? Ты пыталась докопаться до истины в деле убийства матери?
Джиллиан кивнула.
– Служанка в меблированных комнатах знала Уилбура. Она сообщила мне, что тот рассказал ей о человеке, который был в ту ночь в нашем доме. И о том, что именно он застрелил Хоксли. Уилбур узнал этого мужчину. Это был какой-то знатный аристократ.
– Джиллиан, словам этой женщины нельзя доверять. Она могла сказать неправду. Но даже если она не лгала, ты можешь себе представить, каким невероятным покажется ее рассказ всем, кто тебя окружает? Какой-то знатный аристократ застрелил твою мать, потом застрелил Хоксли и увез его тело обратно в его дом, чтобы представить все таким образом, как будто он совершил самоубийство! Такую версию практически невозможно подтвердить уликами.
От его слов рот Джиллиан сжался в одну решительную линию.
– Я все равно не сдамся! Только не сейчас, когда я знаю, что была права. Нужно продолжать поиски. Я не могу позволить, чтобы настоящий убийца моей матери разгуливал на свободе. – Хотя ее голос был сильным и уверенным, Коннор ясно видел, что Джиллиан изо всех сил пыталась скрыть от него какое-то чувство. Что-то такое, очень похожее на паническое отчаяние.
На мгновение он совсем забыл, что ему не стоит приближаться к Джиллиан слишком близко, но Коннор встал прямо перед ней, взял ее ладони, сжатые в крепкие кулаки.
– А что твой отец? – тихо спросил Коннор. – Если бы ты рассказала ему о том, что обнаружила, может быть...
– Папа и так уже достаточно настрадался. После смерти мамы он просто стал другим человеком. И не только он. – Джиллиан сплелись с его пальцами. Ее бленное лицо исказилось от боли. – Моя самая младшая сестра, Эми, была в библиотеке в ту ночь. Мы думаем, что она все видела, но сама девочка ничего не помнит. Как будто кто-то начисто стер все ее воспоминания о том, что там произошло. Тем не менее... она подскакивает от каждого громкого звука и смотрит на тени так, будто оттуда на нее сейчас прыгнут. И это разбивает мне сердце.
Коннор увидел в ее глазах слезы, и его собственное сердце тоже сжалось.
– Джиллиан...
– А Мора и я... Мы нашли их, Коннор. Маму и папу. Они лежали на полу библиотеки. Иногда мне кажется, что никогда не смогу забыть их кровь. И ужас, который я ощутила, когда поняла, что моя мама мертва.
– Джиллиан, пожалуйста...
– А наша мама... – Она продолжала говорить, заглушая его утешительные слова. Слезы закапали из глаз и ручейками полились по щекам, несмотря на ее храбрые попытки остановить их. Казалось, будто внутри ее что-то сломалось. Она не могла теперь сдержать потока слов и эмоций, которые прорвались сквозь заграждения. Ничем не ограничиваемые, они неслись с возрастающей скоростью. – Она не заслуживала такой смерти. И не важно, что думает об этом общество. Женщина, которую знали в свете, совсем не была похожа на ту, которую я помню. Она пела мне песни перед сном, никогда не раздумывала над тем, что подумают окружающие, если она поднимет юбки и побродит в реке или вдруг организует импровизированное чаепитие на лужайке перед домом. Она была замечательной мамой! Я никогда не сомневалась в том, что она любила меня.
