Вернувшись в гримерку, я застала Муди Конами за работой: в костюме из золотистой парчи он усердно орудовал пылесосом.
— Как же так? Ведь это моя обязанность! — воскликнула я.
В ответ Муди улыбнулся и подмигнул мне.
— У тебя будет возможность пораньше вернуться домой. Сегодня я доставил тебе уйму огорчений. Пытаюсь искупить свою вину.
— Спасибо. Но если вы имеете в виду историю с господином Мицубоси, — сказала я, тяжело вздохнув, — то я вполне довольна результатом.
— Как? — Муди даже изменился в лице. — Неужели ты намерена продолжать с ним отноше…
— Да нет, как раз наоборот. Я довольна, что из этого ничего не вышло.
— У-уф, ну ты даёшь!
— Извините, что обманула ваши ожидания.
— О каких ожиданиях тут может идти речь? Мне вовсе не по душе отдавать тебя подонку, обозвавшему нас попрошайками.
— Спасибо на добром слове. Во всяком случае, смотринами я сыта по горло.
— Ясно. Подождём, когда подвернётся действительно хорошая партия. Я в миг тебя сосватаю.
— Да что вы! Это совершенно нереально.
— Неужели? Впрочем, да, я слыхал, ты неважнецкая хозяйка. Кто ж на такую польстится? А-ха-ха-ха!
— Как вам не совестно? — рассмеялась я.
— Ну, а если достойного искателя твоей руки не найдётся, я уже подумываю о том, чтобы выставить собственную кандидатуру. Только тебе вряд ли захочется взваливать на шею такое ярмо. Помнишь «Колыбельную в духе нанивабуси»[36]? В ней поётся про меня. Ха-ха-ха!
— Между прочим, такие выражения, как «искатель руки», давно уже вышли из употребления. А что это за «Колыбельная», про которую вы упомянули?
— Эх, молодёжь, ничего-то вы не знаете.
— Не такая уж я и молодёжь…
Благодаря Муди я получила возможность уехать домой пораньше, но у запасного выхода меня поджидали слушатели, устроившие мне на концерте бурную овацию.
— Смотри, это она!
— Точно!
— Ну что же ты, доставай фотоаппарат! Быстрее, быстрее! Сколько можно чикаться?!
Я и глазом моргнуть не успела, как десятка полтора немолодых мужчин и женщин окружили меня и стали наперебой пожимать мне руку, просить автограф, требовать, чтобы я сфотографировалась с ними на память. Мне даже стало неловко.
— Ринка Кадзуки! Я ни в жизнь не забуду этого имени!
— Вот, возьми, девонька. Это тебе.
Меня завалили подарками: кто-то вручил мне пакетик лечебного чая, кто-то — пирожки с полынью, кто-то — жидкое мыло для душа с алоэ, кто-то — набор полотенец. Все эти немудрёные сувениры были приобретены ими для себя в здешних киосках, но всё равно я чувствовала себя на седьмом небе от счастья. За два года, что я езжу по стране с концертами, такое случилось впервые.
Всё было бы прекрасно, если бы не одно обстоятельство: задержанная своими поклонниками, я не успела на последнюю электричку и лишилась какой бы то ни было надежды покинуть станцию Ми-нами-Урава на линии Мусасино.
На этом участке перегоны ужасно длинные, не то что в центральной части города, и если легкомысленно сесть в такси, можно наколоться на кругленькую сумму. Однажды ради экономии времени я решила таким вот способом проехать пару станций, и это удовольствие обошлось мне тысяч в шесть. По незнанию тут можно основательно подзалететь.
Попрошу Дайки приехать за мной.
Я набрала наш домашний номер. Дайки оказался на месте, но, как и следовало ожидать, он был не в духе, как всегда в дни моих выступлений. Более того…
— Ненормальная! Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени? Я уже спал, мне завтра в пять утра вставать на работу! Добирайся сама!
Получив такой ртлуп, я жутко разозлилась. Ну, сейчас я ему задам!
Послушай! Молоденькая девушка, одна, среди ночи, бродит по станции. А если кто-нибудь её обидит? Приезжай за мной немедленно!
— Ничего! Сейчас ещё только начало первого. Тоже мне, «молоденькая девушка»! Вспомни, сколько тебе лет! Или у тебя совсем память отшибло, как в песенке про забывчивую канарейку? Оставь свои наезды, старушенция!
— Сам ты старый хрыч! Между прочим, с недавних пор мой сценический возраст — двадцать два года! Так что за кулисами я год от года только молодею!
— Хватит заливать! Я и так уже сыт по горло твоей закулисной жизнью. Пора уже возвращаться на честный путь. Езжай домой, шалава!
На этом наш разговор закончился. Мне ничего не оставалось, как сесть в такси, но денег у меня в кошельке было всего ничего. Между тем на стоянке перед зданием вокзала уже выстроилась длинная очередь из опоздавших на последнюю электричку. Подумав, я решила, что единственный шанс выбраться отсюда — это подсесть к кому-нибудь из пассажиров.
— Простите, — обратилась я к стоящим впереди, — мне нужно в Хигаси-Кавагути. Может быть, кому-то из вас со мной по пути?
Говорят, в Южной Корее искать себе попутчиков для поездки на такси — обычное дело, но у нас, в Японии, это всё ещё считается чем-то зазорным. Однако на сей раз я решила пренебречь условностями и опросила каждого из стоявших впереди меня. В результате двое мужчин и одна женщина выразили готовность принять меня в свою компанию. К счастью, они стояли в начале очереди, и я довольно скоро села в машину, окинув победным взглядом оставшихся на стоянке сограждан.
— Надо же, первый раз еду с попутчиками, — смущённо произнёс с заднего сидения молодой человек лет двадцати пяти, по виду, служащий какой-то компании.
— Да? Вы тоже? — с улыбкой откликнулся его сосед, солидный господин средних лет с проседью в волосах. — Если подумать, это выгодное дело, поездка на такси окажется для нас не такой разорительной.
— Действительно, какое-то странное чувство, — хихикнув, заметила сидевшая рядом с водителем полненькая девушка лет двадцати с чуть скошенным разрезом глаз и типичной внешностью конторской служащей. — Я выйду в Хигаси-Урава, а вы?
Поскольку, задавая свой вопрос, она взглянула в мою сторону, я сразу же ответила:
— Мне до Хигаси-Кавагути.
— А мне до Такэнодзука, — сообщил молодой человек. — Одному было бы дороговато, а так удастся сэкономить.
— Мне дальше всех, — сказал господин средних лет. — Я сойду в Ниси-Араи.
— Интересно, во что нам обойдётся эта поездка?
— Думаю, выйдет тысячи по две с носа, может быть, чуть больше. Надо спросить у водителя. Как вы считаете, любезный?
