Сказано это было так уверенно, что я почему-то сразу успокоилась. Поверила вмиг, что все у меня теперь образуется.
– Олежек!
Через секунду я уже была у него на коленях, а он гладил меня по волосам и ласково обнимал за плечи.
– Ну все, все. Успокойся. Теперь все будет хорошо. Я поговорю со своими ребятами. И Виктор Иванович тоже подключится. Вы и правда просто друзья?
– Да. Я же тебе сказала.
– Вот старый лис! А все уверены, что у вас роман. Я тебя так жутко ревновал…
– Это тебе полезно.
До вечера мы оставались в моей квартире. Но не занимались любовью, как можно было подумать. Мы просто были вместе. Как будто жили одной семьей. Я готовила обед, кормила Олега, мыла посуду. Олег развил бурную деятельность, кому-то звонил, разговаривал то мягко, то на повышенных тонах, а закончив разговоры, наточил все ножи на кухне и починил уже неделю протекающий кран. Обычная семейная идиллия. Сталкиваясь в коридоре, мы мимолетно касались друг друга, сидя рядом на диване сплетали пальцы, и я клала голову ему на плечо. Все выглядело так, будто мы давно уже муж и жена, мы ухитрились даже посмотреть по телевизору какой-то совершенно бессмысленный американский фильм. Непонятно как, но присутствие мужчины в доме неуловимо чувствовалось во всем. Причем присутствие основательное, надежное, пусть не изящное, но очень уютное. И становилось понятным, что это не короткий визит Коли, от которого атмосфера становилась тяжелой и неповоротливой, а обои начинали неодобрительно коситься со стен. Не лихорадочная нездоровая аура Марио, взрывающая весь дом то фейерверками возбуждения, то необдуманной ярости. А именно появление заботливого хозяина, который незримо находится в каждом уголке и поддерживает своим авторитетом не только членов своей семьи, но и сами стены. Поразительно, но приходя к Олегу в гости, я этого не замечала. Не было там этого ощущения настоящего дома. А здесь было. И от это– го становилось так хорошо и уютно, что я и не представляла, как же я могла раньше без этого жить. Мужской голос, тяжелая поступь, легкий запах одеколона там, где он только что прошел… От всех этих второстепенных мелочей феминизм и самостоятельность моего близнеца таяли, рассыпались в прах, да и сама Ольга стыдливо пряталась где-то в глубине сознания. Зато на волю вырывалась Ляля. Скромная, добрая, нежная, мечтающая о доме и семье, ничего не имеющая против того, чтобы всю жизнь посвятить домашнему хозяйству и любимому мужчине. Ляля, так давно томившаяся в заточении, любящая и грезящая о любви. Совсем юная, наивная, неискушенная. Та Ляля, которая очаровала когда-то молодого курсанта под звездами ночного города.
До самого вечера я наслаждалась этим дивным ощущением и обществом любимого мужчины. Вечером позвонил Николаев. Не будь он мне так нужен, я почувствовала бы досаду оттого, что наше с Олегом уединение нарушено. Но Ляля сделала меня терпеливой и разумной. Поэтому я спокойно поговорила со старым другом, поинтересовалась, насколько успешно прошел сбор грибов, рассказала о том, что намерена теперь совершенно открыто встречаться с Олегом, и коротко ввела Виктора в курс дела относительно Марио. Николаев сразу же сделал стойку. Я воочию представила, как он напрягся, втянул живот и плотоядно облизнулся. С Марио у него были свои счеты. Чтобы не терять времени по пустякам, так как было уже довольно поздно, я передала трубку Олегу. О чем они там разговаривали, мне было неинтересно. Не думаю, что обсуждали подробности всей операции, скорее делились планами и краткой информацией. Я только надеялась, что Олег не будет в десятый раз подряд, на всякий случай, допытываться, был ли Виктор моим любовником или нет. Это было бы попросту смешно.
За Алисой я поехала одна, проводив Олега и почти полностью успокоившись. Я сильно опаздывала и тем не менее почему-то не волновалась по этому поводу. Капризную Лисичку, попытавшуюся было возмущаться этим фактом, осекла строго, но без излишней резкости, по-женски мягко. Мама посмотрела на меня странно, однако вопросов не задавала. Да я и не стала бы ей отвечать. Я ощущала себя какой-то другой, более полноценной, более самодостаточной. Даже движения мои стали не такими порывистыми и энергичными, а более женственными и плавными. Словно мой жесткий деловой близнец вдруг в одночасье переродился в мягкую и мудрую женщину. Я не знала, отчего это происходит, но мне это очень и очень нравилось. Подспудно я ощущала, что быть Лялей для меня намного естественнее и приятнее, чем Ольгой. Да, на первый взгляд Ольга была сильней, зато сила Ляли заключалась именно в ее слабости. И неизвестно, кто кого мог бы победить.
Чтобы расслабиться еще больше, перед сном я сделала себе ванну с цветной морской солью и густой пеной и блаженствовала в теплой воде не меньше часа. Каждая клеточка тела наполнялась покоем, становилась легче, расслаблялась. Мне опять нравилось наслаждаться жизнью. Когда, завернувшись в пушистый махровый халат, я пила крепкий чай с лимоном и страшно вредными для фигуры, но восхитительно вкусными шоколадными конфетами, позвонил Олег. Сказал, что любит меня, и пожелал спокойной ночи. Велел не задерживаться, а немедленно отправляться в кровать. Но спать совершенно не хотелось. Я не удержалась и позвонила Иришке в Гамбург, подумав, что если даже и вытащу ее из супружеской постели, то на первый раз Ганс меня простит. Оказалось, что Ганс давно уже спал, так как немцы живут по строгому расписанию, а Ира читала детектив и маялась бессонницей. Мы долго говорили обо всем на свете и ни о чем, и я поделилась с ней своей радостью – рассказала про Олега. Иришка радовалась за меня от всей души, чувство зависти, столь распространенное в великосветской среде, было ей неведомо. Да и чему ей было завидовать – в ее жизни на данном этапе все складывалось гладко и легко, она любила и была любима. Ира была единственным человеком, который знал о моих отношениях с Олегом все. Перед тем как попрощаться, она пожелала мне счастья. О Марио я ей ничего не рассказала. Я почти забыла о нем. Почти. Но когда ночью мне приснился страшный сон, в котором мне все же пришлось против своей воли ехать в Италию, я страшно пожалела, что со мною рядом нет Олега. И решила завтра же пригласить его переехать к нам. Мне казалось, что с Алисой они обязательно подружатся. Не могут не подружиться. Вот только как рассказать дочке о том, что Олег ее отец? А Олегу о том, что Лисенок – его дочь? Этого я не знала. Да и надо ли об этом рассказывать?
Будь моим папой!
Свершилось. Сегодня Олег перевез свои вещи к нам. У него и вещей-то оказалось всего ничего, и когда он возник на пороге, было похоже, что просто приехал человек на пару дней погостить. Но я надеялась, что он приехал навсегда. Алиска смотрела на чужого дядьку угрюмо и сосредоточенно. Я ее понимала. В нашем доме вообще редко бывали гости, еще реже мужчины, и уж совсем невероятным казалось, чтобы кто-то вот так вдруг, в одночасье, переехал к нам жить. Свыкнуться с этой мыслью было непросто, но я надеялась, что все пройдет благополучно. Многое зависело от первого впечатления, от того, как поведет себя Олег, сумеет ли понравиться моей разборчивой девочке. Они стояли в прихожей всего в метре друг от друга, такие похожие, темноволосые, темноглазые, с одинаково упрямыми подбородками, и мне было странно, что никто, кроме меня, не замечает этого сходства. У Олега во взгляде читалось лишь дружелюбное любопытство.
