— Пока нет, но завтра с рассвета мы продолжим поиски, и мы ее найдем.
— А зачем ждать до завтра? — вырвалось у Грейс. — Почему не сейчас?
— Сейчас нет смысла. На небе плотные тучи, луна зашла. В общем, ни черта не видно.
— А сколько она все-таки может продержаться, как ты думаешь? — спросила Грейс.
— Вы же ее лучше нас знаете, — ответил Тинк. — Она боец. Она продержится до тех пор, пока мы ее не найдем.
Тесс сокрушенно посмотрела на Сэма. Эти бедняги цеплялись за последнюю, ложную надежду. Вдруг преподобный Полкингхорн вскочил с диванчика, подтянул брюки и предложил:
— Давайте еще раз помолимся.
— Нет, — с вызовом в голосе сказала Грейс. — Пожалуйста, не нужно больше молитв.
Она подошла к окну, вытерла слезы и уставилась в пространство за стеклом.
Тесс приблизилась к ней. Неужели мое прикосновение не утешит ее? Затаив дыхание, она положила руку на плечо матери. Грейс напряглась, затем поежилась, резко обернулась и с явным испугом в глазах поспешила вернуться к гостям.
— Я только что ощутила прикосновение потустороннего холода, — сказала она преподобному Полкингхорну. — Так же было и когда умер Джордж. Могу поклясться, что этот дом проклят или заколдован.
Уныние и печаль обрушились на Тесс.
— Я не могу больше здесь оставаться, — обратилась она к Сэму. — Пойдем отсюда. Быстрее!
Она выбежала на лужайку, над которой повисло низкое темное небо. Ей хотелось убежать как можно быстрее и дальше. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой беспомощной. Ровным счетом ничего она не могла сделать для своей мамы. И ровным счетом ничего — для себя самой.
Вот если бы отец был еще здесь. Вдруг в ее сознании промелькнула ужасная мысль. А что, если папа точно так же прошел через весь этот ад, наблюдая за тем, как страдают близкие? Неужели он тоже сидел где-нибудь тут, например на своем любимом стуле за обеденным столом, и присутствовал на этих мучительных молчаливых поминках? Неужели покойники страдают и скорбят вместе с нами? Неужели они чувствуют нашу боль?
Ее всегда учили, что после жизни люди оказываются в лучшем мире, где светло и хорошо, и рано или поздно их окружают ангелы. Но что, если это не так? Что, если боль утраты так же остра для мертвых, как и для живых? И что, если эта боль никогда не проходит?
Она спустилась к пруду и присела на знакомый камень. Сэм сел возле нее, и они долго молчали. Наконец Тесс спросила:
— Теперь всегда так плохо будет?
— Нет, — ответил Сэм. — Сначала всем очень паршиво, но потом это меняется. Ты сама увидишь.
— А когда тебе было хуже всего?
Сэм кинул камешек в воду.
— Сразу после аварии. Мы с Чарли были вместе. Я очень испугался. Чарли пообещал, что никогда не бросит меня и останется со мной навсегда, а потом вдруг стал исчезать. Я остался один в этом странном месте, которое потом оказалось кладбищем. — Его голос дрогнул. — Мы только потом поняли, что случилось. Понимаешь, сначала мы оба были в этом промежутке между двумя мирами, а потом парамедик выдернул его оттуда и вернул обратно в жизнь. — Сэм бросил в воду еще камешек. — Я думал, что никогда больше его не увижу. Решил, это конец всему.
— А потом что случилось?
— Потом все наладилось. Мы видимся с ним каждый день и играем в мяч.
— Но ведь это не то же самое, что быть вместе.
— Конечно нет, — ответил Сэм, — но мы дали обещание и держим слово.
— А что случится, если вы…
— Нарушим обещание? Нет, этого никогда не будет. — Он даже топнул ногой по камню.
— Прости, — сказала Тесс. — Я понимаю, что вы с Чарли — настоящая команда.
Она внимательно посмотрела на Сэма, и ей стало еще грустнее. Господи, сколько же мальчишек, таких, как он, остаются здесь, в промежутке между жизнью и смертью, чтобы не расставаться со своими живыми братьями и сестрами? Сколько мужей так и маются здесь, не в силах расстаться с любимыми женами? И сколько миллионов и миллионов живут в этом мире так, как Чарли, не в силах забыть, отпустить в другой мир друзей и близких?
Они молча, сидели у пруда, слушая ночной концерт лягушек. Откуда-то издали донесся шум лодочного мотора. Ночь была реальной, как никогда. Тесс услышала шум на лужайке, обернулась и увидела разъезжающихся гостей. Потом в доме погас свет — сначала в кухне, а потом в гостиной. Через окно она видела силуэт матери, поднимающейся по ступенькам на второй этаж. Вот она подошла к окну спальни, почесала Бобо за ухом, посмотрела вдаль и задвинула занавески.
Тесс подтянула колени к груди, обхватила их покрепче и постаралась сжаться в круглый, как мяч, комочек. Она чувствовала себя песчинкой во Вселенной. Ей было одиноко и грустно и больше всего хотелось, чтобы ее приласкал и утешил тот единственный в мире человек, который действительно мог помочь ей пережить эту одинокую ночь.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Картами был завален весь дом. Чарли распечатал схемы прогнозов погоды Береговой охраны и теперь с помощью линейки и калькулятора высчитывал, с какого места начинать поиски Тесс, когда встанет солнце. Ему не было дела до того, что ответил на его запрос суперкомпьютер штаба Береговой охраны: машина, сложив все факторы, включая высоту прилива, скорость течений, температуру воды и многие другие, бесстрастно сообщила ему, что шансы Тесс на выживание практически равны нулю. Чарли и сам понимал, что ситуация безнадежная. Это подтверждалось и появлением призрака Тесс на кладбище. Но при всем этом Чарли не мог позволить себе сдаться. Его душа требовала иных, более убедительных объяснений странным событиям, которые произошли с ним за последние сутки.
Он знал много случаев, которые люди не стесняясь называли чудесами. Бывало, что моряки, потерпевшие кораблекрушение, выживали в течение долгих дней, недель и даже месяцев на спасательных плотах, в шлюпках или просто привязав себя к обломкам корабля. В конце концов, тот же «Хорнблоуэр» затонул прошлым летом у Стеллвагенской банки, а спустя пятьдесят пять часов рыбаки все же нашли и спасли шкипера и его семью. Полумертвые от холода, они плавали в спасательных жилетах, связавшись, чтобы не потеряться, бортовым леером. Конечно, вода в тот раз была теплее, но у Тесс есть самый современный спасательный костюм, рассчитанный даже на ледяную воду. Теоретически она должна была надеть его, когда начался шторм, и в таком случае ее еще можно было найти живой.
Дрова в камине догорели, часы видеомагнитофона показывали, что время идет к полуночи. Как же быстро пролетел вечер! Неужели уже так поздно? Сначала Чарли не заметил, как ветви деревьев шуршат, прижимаясь к окну его дома, затем звук стал громче и даже сменился чем-то вроде стука. Это было странно. Обычно на кладбище ночью царила тишина. Он встал, одернул футболку, застегнул брючный ремень и поправил съехавший шерстяной носок. Подойдя к двери, он выглянул наружу.
