И тут я получил последний удар. Бад-Зедеберг тоже пал.
Этим утром Гамбург был объявлен открытым городом. Английские танки немедленно прошли через него и продвинулись еще на 100 километров на север без боя. Штурмовики старательно уничтожали все у них на пути. Бад-Зедеберг был занят после полудня.
Я просто оторопел. В полдень я еще был со своими товарищами, которые спаслись из Мекленбурга. И буквально через несколько часов мы оказались разлучены. Я не мог спасти их и не мог разделить с ними их страдания. У меня остались только два офицера и один солдат. Все погибло. Катастрофа обрушилась на меня, как башня падает на случайного прохожего. Мне не оставалось ничего иного, как попытаться спастись от надвигающегося шторма.
Несмотря ни на что, я все-таки надеялся найти кого-нибудь из своих парней в Дании.
200 человек были своевременно отправлены в Росток. Наверняка они сумели убраться оттуда морем.
Остальные, кто не сумел добраться до Любека вовремя, также могли прорваться к побережью. Мои солдаты были чертовски изобретательны. Там, где никто не мог пройти, они ухитрялись сделать это. Но я сам находился в 400 километрах от Копенгагена. «Фольксваген» бренчал и звенел, в запасе оставались всего 30 литров картофельного спирта, а дорога пылала.
Но пока я был жив, я был полон решимости надеяться и бороться. Я направился на север.
Пушечный огонь штурмовиков угрожал подбить мою маленькую машину. Несколько пуль уже пробили ее, но не повредили никаких важных деталей.
Сотни горящих грузовиков блокировали дорогу. Министр промышленности Шпеер, чей автомобиль попал в подобный затор, сам пытался расчистить дорогу. Вместе с ним было руководство организации Тодта, наряженное в зеленую и фисташковую униформу, вояки, похожие на гуляк с сельской ярмарки Марди Грасс. Это было дикое зрелище.
Я поехал по целине вдоль дороги, подпрыгивая несколько километров по бороздам. Внезапно на обочине появился длинный черный автомобиль. За рулем сидел очень бледный человек в кожаном шлеме. Это был Гиммлер.
Я помчался к нему.
Киль — Копенгаген
Я не мог надеяться остановить мощный автомобиль Гиммлера, но я заметил, куда он едет. Он направлялся в Маленте. Мой разваливающийся «Фольксваген» въехал во двор виллы рейхсфюрера как раз в тот момент, когда туда прибыло полицейское начальство.
Гиммлер отдавал приказы двум генералам СС. В одном из них я узнал своего старого друга, знаменитого профессора Гебхардта, врача бельгийского короля Леопольда III. Когда я подошел, Гиммлер обратился ко мне в исключительно вежливой манере.
Его самообладание было потрясающим. Все погибло, особенно для него лично, однако он сохранял спокойствие. Я спросил его, что он намеревается делать. Он ответил: «Я немец, и я не покину территорию Германии». Он сдержал свое слово. Где-то возле дороги на Люнебург его тело лежит в немецкой земле.
Он посоветовал мне немедленно отправляться в Копенгаген и собирать моих солдат там. Немецкий рейхскомиссар Дании доктор Бест держал связь с Гиммлером. Рейхсфюрер уже отдал ему все соответствующие приказы на данный случай.
Его яркие маленькие глаза сверкали в полумраке. Он, который всегда был исключительно сдержанным в проявлении своих чувств, сильно пожал мне руку. «Вы среди самых верных, вы и ваши валлоны. Вы последние, кто остался сражаться на нашей стороне в период несчастий. Однажды Германия это вспомнит», — сказал он.
Он отдал несколько кратких приказов и отбыл. Уже когда машина тронулась, Гиммлер выглянул из окна и крикнул: «Дегрелль, однажды вы будете нужны. Все быстро меняется. Выиграйте полгода. Вы должны остаться жить».
Он уехал. Примерно пятнадцать больших автомобилей отправились на север.
* * *
А через час и я сам отправился в дальнейший путь. Дорога была изуродована сотнями снарядных воронок. Люди повернули обратно на юг. В четырех километрах впереди нас большое количество самолетов кружило над Килем.
Гиммлер направил свои машины по узкой объездной дороге. Бомбы градом посыпались на гавань.
После небольшой задержки колонна двинулась дальше. Появилась новая волна бомбардировщиков союзников. Мы уже находились в пригороде. Но нам пришлось бросить машины на дороге, а самим прятаться в грязных садах. Две секретарши Гиммлера, одна стройная темноволосая, а другая низенькая и плотная, испуганно метались среди генералов и полицейских. Бедные девочки ухитрились где-то потерять свои туфли. Чтобы восстановить порядок, Гиммлер закричал: «Дисциплина, господа, дисциплина!»
Он приказал людям вернуться в большие машины. Они поехали дальше в поисках убежища и не вернулись. Больше я Гиммлера не видел.
* * *
Бомбардировка Киля продолжалась несколько часов. Бомбы сотнями падали рядом с нами. Земля тряслась под ногами, как бурное море. Гигантские пожары освещали небо. Наконец мы смогли продраться через кучи мусора и перекрученные трамвайные рельсы. Толпа выходила из убежищ в гробовом молчании.
Мы переехали большой Кильский мост. Мой «Фольксваген» начал чихать. Он слишком много повидал и слишком много сделал. Наконец он остановился, наотрез отказавшись двигаться дальше. Было примерно 03.00.
Союзники наступали по всем дорогам. Неужели нас разгромят наголову?
Не имея карты района, мы заблудились в темноте. Сначала мы выбрались на узкую заброшенную дорогу. К счастью, на рассвете мимо проехал автомобиль. Мы взобрались на подножки. Мой бедный «Фольксваген» остался в грустном одиночестве на обочине. Он проиграл свою битву и теперь ждал англичан.
Утром мы прибыли во Фленсбург, где генерал дал мне другой «Фольксваген». К 13.00 мы оказались уже в Дании, среди тучных пастбищ, нетронутых рощиц, ветряных мельниц и белых ферм. Их синие, зеленые и ярко-красные ставни были видны издалека.
* * *
Но даже в Дании мы могли видеть, что конец близок.
Отступающим немецким войскам было категорически запрещено пересекать границу. Нас на целый час задержали офицеры таможни. Потребовался телефонный звонок фельдмаршала Кейтеля, чтобы убедить офицеров разрешить нам продолжать путь.
Впереди нас колонна автомобилей шведского Красного Креста, перевозившая сотни политических заключенных, освобожденных из немецких концлагерей. В каждом городе огромная толпа сбегалась, чтобы приветствовать их. Наш маленький автомобиль СС в конце процессии не пользовался таким благожелательным вниманием. Мужчины грозили нам кулаками, а женщины, задрав юбки, показывали задницы.
Мы были единственными людьми в военной форме и потому невольно провоцировали эти повторяющиеся демонстрации. Было невозможно обогнать конвой. Нам пришлось пересечь всю равнинную Ютландию у него в хвосте, пересечь Малый Бельт по великолепному мосту во Фредерисии, а затем пересечь остров Фён, чтобы попасть в порт Нюборг.
