— Ну, рассказывайте! — обратился Юрий к Маринетаким уютным тоном, будто они сидели у костра и она обещала интересную историю.
Марина обернулась назад, и Барон широко и сладко зевнул ей влицо, покапав слюной на чехлы.
— Хорошая собачка! — снова пробормотала Марина,словно эти слова были неким заклинанием против овчарок.
— У нас полно времени, — подбодрил ее Юрий. —Итак, ваш брат — частный детектив.
— Ну да, — неохотно подтвердила Марина. — Мыприехали сюда специально для того, чтобы познакомиться с вами. С вами со всеми,я имею в виду. Ваша бабушка с самого начала была уверена, что ИванаЛеопольдовича убили. Чтобы разобраться в этом деле, она наняла Диму.
— И никому ничего не сказала! — возмущенновоскликнул Юрий.
— Как она могла сказать, если убийцей мог оказатьсялюбой из вас!
— Ах, вон оно что! Она подозревала, что это семейноепреступление.
— Представляете, что она чувствовала?
— Честно говоря, нет. Все это время я думал, что онавообще ничего не чувствует.
— Чтобы остаться вне подозрений, мы должны былипознакомиться с остальными членами семьи без протекции Анисьи Петровны.
— Теперь до меня дошло, почему вы держались так..,странно.
— Мой брат вел расследование, а я.., ну простосоздавала фон.
Марине было стыдно признаться, что Дима взял ее с собой вкачестве элементарной приманки.
— Понимаю, — пробормотал Юрий. — А потом вашбрат исчез.
— Совершенно верно! Анисья Петровна требовала от меняотчета, и я даже не знала, что ей сказать. Вообще-то, я не специалист порасследованию убийств.
— Тогда как вам удалось раскрыть наше дело? —спросил он. — Вы говорили о какой-то афере?
— После исчезновения Димы я стала держать ухо востро —старалась все замечать, на все обращать внимание. Но, поскольку не виделамотива убийства, зацепиться было ровным счетом не за что. Конечно, я думала онаследстве вашего дедушки. Над вашей семьей как будто что-то такое витало. Всеподсознательно ожидали, что отыщутся спрятанные богатства. Самое главное, былонеизвестно, в каком виде они могут существовать. Камни? Золото? Об этомстарались вслух не говорить. А Анисья Петровна с пеной у рта доказывала, чтомуж просто натянул ей нос.
— А миллионы оказались… — неожиданно вступилВолодя. — В чем?
— В марках, — ответила Марина. — В тойтолстенной книге «Страна филателия» Валерий Леопольдович отметил некоторыередкие марки, которые остались после отца. Ничего такого, что может потрястимир, но все-таки…
— И сколько это «все-таки» стоит?
— Думаю, очень много. Точную сумму назовет ВалерийЛеопольдович.
— Вы хотите сказать, — не поверил Юрий, — чтодядя знал о стоимости дедовой коллекции? Он знал, что у него в руках огромноесостояние?
— Он знал. А родственники должны были узнать обо всемтолько после его смерти. Но однажды ваш дядя кое-кому проболтался об условияхзавещания. Это стало миной замедленного действия. Через много лет она рванула.
В этот момент раздался требовательный писк мобильноготелефона. Юрий немедленно ответил.
— Я в тебе не сомневался. Отлично. Диктуй. Хорошо, мыпозвоним.
— Аркадий узнал адрес! — пояснил он. — Нанаше счастье, телефон оказался домашним. Принадлежит человеку по имени АльбертВасильевич Солонихин. Едем в Орехово-Борисово!
Когда они прибыли на место, Марина неожиданно занервничала.
— Знаете что? — сказала она, оглядывая дом, возлекоторого Володя припарковал автомобиль. — Пожалуй, я подожду вас тут. Нелюблю смотреть, как мужчины дерутся.
Что и говорить, опыт в наблюдении за драками у нее недавнопоявился.
— С чего вы взяли, что мы будем драться? — спросилЮрий.
А Володя ничего не спросил, потому что как раз собиралсяустроить славное побоище. Если все так, как ему сказали, в квартире заселнастоящий маньяк, который похитил частного сыщика и неизвестно еще, что с нимсделал.
— Мы готовы пойти вам навстречу, — церемоннозаявил Юрий. — Но мне кажется, что двум незнакомым мужикам с собакойАльберт Васильевич не откроет.
— Понимаю, — пробормотала Марина, неохотновыбираясь из машины. — А что я ему скажу?
— Скажете, что Катя просила ему что-нибудь передать.Кстати, ее фамилия Смирнова. Катя Смирнова.
Когда они погрузились в лифт, Юрий неожиданно попросил:
— Марина, вы не одолжите мне вот этот вашаксессуар? — Он указал на узкий шифоновый шарфик с пестрым узором, которыйукрашал ее кофточку.
— Пожалуйста, — ответила она, стащила его с шеи ипротянула Юрию.
— Спасибо, — вежливо ответил тот и, когда онивышли на нужном этаже, усадил Барона и быстро обвязал ему этим шарфиком пасть,пояснив:
— Аркадий совсем запустил его воспитание. Барон почтине слушает команд и в самый ответственный момент может гавкнуть.
Он отпустил собаку и позвонил в дверь. После чего они оба сВолодей встали так, чтобы в глазок их не было видно. Барон тем временемпринялся исступленно мотать головой, пытаясь освободиться из плена.
— Кто там? — раздался через минуту осторожныйголос из-за двери.
— Альберт Васильевич? — торопливо спросила Марина.И неожиданно добавила:
— Я от Розы.
Юрий даже не успел удивиться, потому что замок немедленнощелкнул, дверь открылась, и на пороге появился мужчина лет тридцати с небольшим— очень приятной наружности, длинноволосый, с одной темной прядью, свисающей налоб.
— А что… — начал он.
Это были единственные слова, которые ему удалось произнести.Дальше все происходило чертовски стремительно. Марина успела только увидеть,как Володя прыгнул на Альберта Васильевича, и они вдвоем провалились в черныйгрот коридора. Барон с бантиком на морде совершенно спокойно перепрыгнул черезних и, по всей вероятности, понесся обследовать квартиру. Юрий, недолго думая,отправился за ним.
Марина осталась на лестничной площадке. Чтобы никто изсоседей ничего не заподозрил и не поднял шум, она прикрыла дверь ногой и сталабегать туда-сюда, ломая руки. Ни выстрелов, ни криков из квартиры недоносилось, и это было уже хорошо. Потом Юрий высунулся и сказал совершенномирным голосом:
— Идите сюда! Ваш брат тут. Лежит под капельницей.Уверен, что с ним ничего страшного.
* * *
Утро Марина встречала в больнице рядом с кроватью ожившегоКуманцева. Дима ругал себя на чем свет стоит.
— Я кретин! — говорил он и от осознания своейглупости прикрывал глаза. — Я полный болван! Я дилетант. Я ворвался в этодело, как слон в посудную лавку. Меньше всех я подозревал эту девчонку. И лишьна всякий случай — для успокоения совести — решил проверить, как она попала вдом. Она ведь новенькая, это сразу привлекло мое внимание.
