И вновь Гару поклонился лорду.
Граф крепко закрыл изнутри дверцу кареты.
— Едем! Скоро рассвет. Благовонная временная ловушка у меня на всякий случай наготове, хотя не думаю, что придётся воспользоваться ею.
Ни граф, ни Гару не заметили, что вскоре после того, как пал поверженный колом Рэя-Гинсея Ди, из леса с противоположной стороны фермы выехала повозка и направилась к городу.
Какое-то время после ухода Греко во дворе двигались лишь свежий ветер да лунный свет. Скот мирно спал, и вдруг в торжественном безмолвии ночи раздался неприятный смешок:
— Хе-хе-хе… Давненько мне не доставалось главной роли. Жрать пауков и заставлять лысых болванов выбалтывать тайны вроде бы и неплохо, но мне охота чуть больше времени провести на сцене. Он и я, может, и были бы счастливы, останься всё как есть, но в этой жизни нас ещё ждут кое-какие делишки. И мне вроде тоже приглянулись эта огонь-девчонка и её шустрый братец. Противно, конечно, но придётся снова его выручать.
Естественно, имелся в виду Ди.
Голос шёл из кустов, в которых как будто что-то шевелилось. Рука! Словно обладая собственным разумом, левая рука Ди, отсечённая Рэем-Гинсеем и отброшенная прочь, проворно шевелила всеми пятью пальцами.
Она лежала на земле ладонью к небу. По коже ползла рябь, точно изнутри на поверхность выползал комок мускулов. Но самое интересное было впереди! Кое-где плоть вспучилась, кое-где пошла складками, и вот мы видим настоящее человеческое лицо!
Две крохотные ноздри засопели в слегка крючковатом «орлином» носике, а губы изогнулись в саркастической улыбке, обнажив похожие на рисовые зёрнышки зубки. Чудовищное лицо-опухоль вздохнуло, и сомкнутые прежде веки распахнулись.
— Ну что ж, пора приступать, полагаю.
Рука поползла. Хотя нервы и сухожилия были перерезаны, жутковатое личико-карбункул оживило конечность, принуждая её делать требуемое. Поегозив в воздухе, пальцы нащупали свисающую ветку кустарника, поймали её, подтянулись — и рука скова шлёпнулась на землю, на этот раз ладонью вниз.
— Вот и славно, а теперь — маленькое путешествие.
Пятерня согнулась, точно паучьи ножки, а кисть выгнулась. Волоча за собой тяжёлое предплечье, ладонь с проворством кинулась Прокладывать себе путь среди травы — прямиком к Ди. Добравшись до свежей культи, пальцы деловито засуетились, плотно совмещая края разъятой плоти.
Ди упал на спину, так что ладонь его была обращена к небесам. Глазки таинственной опухоли на левой руке уставились на луну. А потом она — рука! — начала действовать по-настоящему странно. Крошечный ротик, глубоко вдыхая, принялся всасывать воздух. Учитывая относительно малый размер ладони Ди, она должна была обладать лёгкими немыслимого объёма: ветер, свистя и завывая, в мгновение ока исчезал в ротовом отверстии. Воздухохлебство продолжалась секунд десять, затем последовала пауза, а потом процесс повторился ещё трижды. Но этим чудеса не ограничились.
Ловко перевернувшись — теперь лицо с ладони смотрело вниз — рука начала рыть землю. Кончики пальцев охотника, похоже, были стальными: они откидывали твёрдую почву с лёгкостью, и вскоре насыпалась довольно большая куча земли, в которую ладонь и ткнулась лицом. Жуткое чавканье нарушило тишину. Опухоль пожирала насыпь! Невиданная трапеза продолжилась ещё несколько минут, а затем земляной холмик исчез, как будто его никогда и не было. Куда он делся? Как ни странно, форма руки совершенно не изменилась, и всё же именно она поглотила и воздух, и землю. Но с какой целью?
Глядящая вниз ладонь негромко рыгнула.
— Без воды и огня процесс может затянуться, но тут уж ничего не поделаешь, — сказала она себе самой, и тут целая рука резко поднялась и упала на грудь Ди.
Не может быть! Прикрепить отрубленную конечность на место после того, как кровотечение прекратилось, невозможно! И всё же разрез сросся и рука двигалась.
Затем личико-опухоль сказало не мудрствуя:
— Так выйдет быстрее, чем пальцами.
И, широко разинув рот, прикусило конец кола, торчащего из груди Ди.
— У-ух!
Закряхтев, живая шишка выдернула деревяшку из тела охотника.
Отшвырнув грубое оружие небрежным взмахом кисти, ладонь вновь повернулась к небу.
Взвыл воздух — его опять безжалостно всасывали, хотя теперь стало ясно, что его поглощают, как и землю до этого. Каждый раз, когда личико-опухоль вдыхало, внутри него мелькал голубой огонь. После третьего вдоха изо рта и носа хлынуло синее пламя. Земля, воздух, огонь, вода — четыре общеизвестные стихии. Поглотив только две из них, землю и воздух, лицо-карбункул превратило их во внутренний жар, а потом — в жизненную силу и теперь накачивало энергией тело Ди.
В ладони прекрасного юноши, великого охотника на вампиров, скрывался генератор жизненной силы!
Ветер стих, безмятежная ферма вновь купалась в лунном свете, но чудеса продолжались. Рана на левой стороне груди Ди, рана, нанесённая осиновым колом, пронзившим сердце, рана, означавшая верную смерть для всех потомков вампиров, постепенно затягивалась.
ГЛАВА 8 Сталь, прервавшая церемонию
— А ну выпусти нас, чтоб тебе пусто было! Выпусти нас!
— Если не выпустишь моего брата, клянусь, как только аристократы сделают меня своей, я стану являться по твою душу каждую ночь!
Бам!
Что есть мочи захлопнув дверь, отрубившую дальнейшую ругань Лэнгов, мужчина вернулся в свой тесный кабинет. Несколько минут назад мэр и прочие важные шишки разошлись по домам. Здесь, в лечебнице, в полупустой комнате с видавшим виды столом и одиноким стулом, гул их голосов как будто ещё витал в спёртом воздухе.
— Гадкие дети. Я думал, хоть кто-то из них будет плакать и умолять, а они только и знают, что угрожать взрослым.
Бубня себе под нос, мужчина отодвинул тяжёлый стул и уселся на своё место перед стальной дверью, отделяющей кабинет от запертых помещений, известных также как «клети». Там располагалось десять отдельных камер, окружённых сверхпрочными стальными решётками, — достаточно просторных, чтобы Дорис и Дэна закрыли вместе. Вообще-то, кое-кто из горожан был бы не прочь присмотреть за мальчиком, пока Дорис содержится в клинике, поскольку он был тут совсем ни при чём, но Дэн сражался как тигр, заявив под конец, что без сестры умрёт. Существовала также вероятность, что, будучи предоставленным самому себе, паренёк попытается организовать побег Дорис, так что соглашение было достигнуто.
Сюда помещали всех жертв знати, невзирая на степень их «недуга»; если злодей-аристократ уничтожался, проклятие снималось и всё было замечательно. Если же нет, жертв по прошествии определённого периода отпускали, изгоняя из города.
