В ответе нужды не было. Она и сама знала ответ, но все же хотела, чтобы на ее слова откликнулись. Ее бесило, что говорит она одна. Но Брайар не собиралась прекращать, пока ее не прервут.
Наконец это сделала Люси:
— Миссис Уилкс, мне так жаль… Я о вашем мальчике ни сном ни духом. Только это не значит еще, что с ним стряслась беда. В городе не так уж мало убежищ, где он мог бы спрятаться и передохнуть.
Брайар уже чуть не плакала, и хозяйка заведения подошла поближе, на ходу поправляя шаль.
— Милая, день у вас выдался тяжелый, по вас видно. Давайте я налью вам выпить, а потом вы присядете и все нам расскажете.
Она кивнула, едва не поперхнувшись комком, растущим в горле, и попыталась возразить:
— Нельзя. Нужно искать его дальше.
— Знаю. Но вы уж дайте нам минуту-другую, мы вас приведем в порядок, чистые фильтры подыщем. А с вас подробный рассказ. Может, и сумеем вам подсобить. Так-так… Пивом-то вас Иеремия угостил?
— Да… только не надо, спасибо. И фильтры у меня есть, просто некогда было менять.
Женщина подвела ее к стойке и усадила на незанятый табурет.
Фрэнк, Эд и Уиллард мигом подсели к ней поближе, чуть ли не вплотную. У Брайар за спиной посетители задвигали стульями и повставали на ноги. Вскоре вокруг гостьи собрались все завсегдатаи «Мейнарда».
Взмахом единственной руки Люси велела им отойти или хотя бы расступиться, затем прошла за стойку и налила Брайар немного пива, несмотря на все ее отказы.
— Пахнет, как лошадиная моча, настоянная на мяте, но на безрыбье и рак рыба, верно ведь? Ну да раков мы тут не держим, так что пейте-ка вы лучше пиво. Как раз и согреетесь, и взбодритесь.
Варни, горе-пианист, подался вперед и сказал:
— А нам она обычно говорит, что от него волосы на груди растут.
— Садись-ка ты за инструмент, дурень старый. Мешаешь.
Люси достала полотенце и принялась вытирать нахально разлившуюся лужицу пива.
Брайар заинтересовала перчатка у женщины на руке. Сделана она была из коричневой кожи и прихвачена на локте при помощи миниатюрных ремешков и застежек. Пальцы Люси казались словно бы одеревенелыми; когда она выжимала и расправляла полотенце, слышались легкие щелчки.
— Ну же, — не унималась Люси. — Попробуйте. Ничего смертельного тут нет, честное слово, — ну разве что расчихаетесь чуток. Так со многими бывает, поэтому не удивляйтесь.
Особого воодушевления Брайар не испытывала, но обижать круглолицую женщину с седеющими одуванчиковыми кудряшками тоже не хотелось, так что она понюхала пиво и приготовилась сделать крошечный глоточек. Тут же стало ясно, что с глоточка только и можно, что поперхнуться, так что она схватилась за ручку, поднесла кружку ко рту и заставила себя проглотить как можно больше одним махом. Чем это грозило ее желудку, лучше было не задумываться.
Женщина за стойкой одобрительно улыбнулась и потрепала Брайар по плечу.
— Ну вот, видите. Хоть и гадость, а на ноги поставит. Ну а теперь, девочка моя, — напомнила она, — расскажите старушке Люси, чем вам помочь.
И снова Брайар против воли обратила глаза, заслезившиеся от ядреного напитка, на руки Люси. На месте, где полагалось быть второй руке, рукав был наглухо зашит и пришпилен к платью.
Перехватив ее взгляд, женщина сказала:
— Смотрите на здоровье, я не возражаю — все смотрят. Потом сама все расскажу, если интересно. Но сейчас хотелось бы узнать о том, что привело сюда вас.
Брайар чувствовала себя такой несчастной, что едва могла говорить, а под действием пива ее горло и вовсе сжалось — ни звука не выдавишь.
— Это все моя вина. И если с ним случится что-то ужасное, виновата буду тоже я. Я столько всего сделала не так, что и не знаю, как теперь это исправить, и… и… у вас что, кровь идет?
Она вскинула голову и нахмурилась. На стойку упало еще несколько капель тягучей буро-красной жидкости.
— Кровь? Ну что вы, милая, нет. Так, смазка. — Люси пошевелила пальцами, и костяшки отозвались металлическим клацаньем. — Тут у меня чистая механика. Протекает только малость, временами. Впрочем, не хотела вас отвлекать. Продолжайте. Вся вина на вас, это я поняла и готова поспорить, только вы сперва закончите.
— Механика?
— Вот досюда, — подтвердила Люси и показала чуть пониже локтя. — Крепится прямо к костям. Но вы что-то там рассказывали.
— Потрясающе!
— Вы не о том рассказывали.
— Да, — согласилась Брайар, — не о том. Но рука у вас потрясающая. И… — Она вздохнула и сделала еще один недюжинный глоток отвратительного пойла. Пиво пошло себе бродить у нее в желудке, заставив ее содрогнуться всем телом. — И… это все, что я хотела сказать. Остальное вы слышали. Мне надо разыскать Зика, а я не представляю даже, жив ли он. И если нет…
— То виноваты вы одна, ага. Слыхали уже. Вы чересчур суровы к себе. Мальчишки не слушаются родителей сплошь и рядом, об этом и вспоминать-то не стоит, а уж ваш взбрыкнул так взбрыкнул, да по-крупному, — по-моему, гордиться надо, что у вас такой смышленый сынок. — Люси оперлась на локоть, уложив механическую руку на стойку. — А теперь скажите-ка: вы ведь не думаете на самом деле, что сумели бы его остановить, правда?
— Не знаю. Нет, наверное.
Кто-то дружески похлопал Брайар по спине. Сперва это напугало ее, но ничего фривольного в жесте не чувствовалось, так что она даже не отодвинулась. Кроме того, уже много лет в ее жизни не было подобных проявлений дружелюбия, и ощутить их вновь оказалось так приятно, что тоска и боль вины притупились сами собой.
— Тогда спрошу еще вот что, — рассуждала Люси. — Допустим, вы отвечали бы на все его вопросы, все до единого. Понравились бы ему ваши ответы?
— Нет, не понравились бы, — признала она.
— Смирился бы он с ними?
— Сомневаюсь.
Барменша сочувственно вздохнула:
— Ну и вот, пожалуйста. Рано или поздно ему взбрело бы поглазеть на родное гнездо, и он все равно бы сюда заявился. Мальчишки есть мальчишки, ничего не поделаешь. Непутевый народец, упрямый. А как подрастают, становятся еще хуже.
Брайар возразила:
— Но этот мальчишка — мой. Я его люблю и обязана защитить. А сейчас даже найти не могу.
— Найти? Деточка, да вы почти и не начинали искать! Свакхаммер! — Она обернулась. — И долго ты таскаешь эту несчастную женщину по подземельям?
— Да я уж ее первым долгом сюда, мисс Люси, — заверил он. — Быстренько смекнул, кто она такая, и…
— Тебе же лучше, если «быстренько». Если бы ты отвел дочку Мейнарда куда-нибудь еще или к кому-нибудь еще, — произнесла она тоном, от которого Брайар стало изрядно не по себе, — я бы потом твою шкуру драла, пока в темноте не засветилась бы. Я ее узнала сразу, как увидела. И ты тоже. Это лицо я не забыла. И девочку эту помню. Прошло… ну поди ж ты… в общем, порядочно прошло лет. И не самые простые были годы, что уж говорить.
