Священник задумался о своем безбрачии. Как сказано в Книге Иисуса, сына Сирахова, 1:22: «Либо человек владеет своими страстями и обретает покой, либо он позволяет им господствовать над собой и становится несчастным». Декрет о служении и жизни священников «Presbyterorum ordinis» гласит: «Соблюдая девственность или безбрачие ради Царства Небесного, Пресвитеры посвящают себя Христу в новом и возвышенном качестве». Святой Августин Аврелий писал: «Зачем, душа развращенная, следуешь ты за плотью своей?» В Послании к Римлянам, 11:32, сказано: «Ибо всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать». «Этого материала хватило бы на проповедь», — подумал священник, который обычно писал проповеди во вторник, перечитывал и редактировал написанное в среду, давал рукописи отлежаться в четверг и пятницу, после чего еще раз переделывал ее в субботу. На самом деле как раз нынешним утром священник читал проповедь об общественной природе человеческого призвания и о стремлении человека прийти к Богу. На выборе темы безусловно сказалось влияние духовидицы, поскольку события в лесу стали настоящей встряской для его бедной заброшенной паствы. «Лишь одним путем, — сказал священник, сознавая, что завидует магнетизму духовидицы, — только через Бога человек может обрести счастье, к которому неустанно стремится, только Бог может исцелить его боль и положить конец вечной неудовлетворенности, наполняющей каждую секунду жизни». Отец Коллинз верил в это без иронии. Он верил, что его собственная постоянная тревога — это проявление вселенской тревоги, которую не могут утолить мирские сущности, но только Бог, понимаемый в самом широком смысле, и от этой мысли у него кружилась голова — такой она была возвышенной, отвлеченной, непостижимой и запредельной. «Понять, что есть Бог, невероятно сложно», — говорил отец Коллинз своим друзьям, толковым, жизнелюбивым атеистам, объясняя, в чем состоит его вера. Что именно он имеет в виду, спрашивали они, но в ответ он лишь загадочно качал головой, как умудренные тайным знанием евреи, которые изучают каббалу. Нет слов, чтобы описать Бога, произносить его имя запрещено, пытаться познать Бога при помощи средств, которыми располагает человек, все равно что ловить рукой солнечный луч. «Возможно, — подумал он, — мне следовало родиться евреем. Это причудливое еврейское сравнение имеет глубокий смысл». Так он размышлял, когда, одетая в его шаровары и джемпер, в комнату вошла духовидица с гладко зачесанными назад влажными волосами и следами лосьона на носу, и ему пришло в голову, что влечение — невероятно капризная штука.
— Ты просто сияешь чистотой, — сказал он.
— Да.
— Твоя одежда в стиральной машине.
— Спасибо.
— А теперь пришло время поужинать.
— А что с теми двумя, на улице?
— Я пойду поговорю с ними.
Он взял зонтик, обвисший с краю, где выскочила спица. Телохранители даже не включили радио. Они сурово и преданно несли свою вахту. Ветровое стекло затуманилось от их дыхания, хотя окна были слегка приоткрыты. Кто были эти люди, каким ветром занесло их в эти края?
— Джентльмены, — сказала священник, — давайте кое-что обсудим. Видите ли, я полагаю, что охрана нам больше не нужна. Сегодня Энн останется у меня. Вы намерены здесь сидеть и дальше?
— Мы подождем, святой отец.
— Мне бы этого не хотелось.
— Это не проблема.
— Нет, проблема. Это проблема для меня и для Энн, причем достаточно серьезная. Вы действуете нам на нервы. Из-за того что вы здесь сидите, мы чувствуем себя неловко. Вы не позволяете нам сосредоточиться на важной беседе. Мы постоянно думаем о вас. О том, что вы сидите под дождем, как привязанные.
— Не думайте о нас.
— Это невозможно.
— Мы взяли на себя обеспечение безопасности, святой отец. Мы не можем поставить нашу Энн под удар.
— Под какой еще удар?
— Допустить, чтобы ей угрожала опасность, — сказал тот, что сидел на пассажирском месте.
— О какой опасности вы говорите?
— О какой угодно, — ответил телохранитель, сидящий за рулем.
Начиная злиться, священник склонился к окну. Ему в лицо пахнуло лосьоном после бритья и сосновым освежителем воздуха для автомашин.
— Поймите, — сказал он, — вам придется просидеть здесь всю ночь, я не позволю ей вернуться в лагерь. Она не может спать в холодной, сырой палатке.
— Она простужена, и с вашей стороны это очень любезно.
— Мы готовы провести здесь ночь, не беспокойтесь.
— Но, — сказал священник, — как вы себе это представляете? Всю ночь торчать в машине?
— У нас есть мобильник. Через некоторое время нас сменят. На самом деле мы уже всё продумали. Как организовать круглосуточную охрану.
— Кто вы? — спросил священник. — Откуда вы такие взялись?
— Я Майк, — сказал водитель. — А это Билл. Я из Бьюта, Монтана, а он из Бойсе, Айдахо.
— Я не об этом.
— А о чем же?
— Я хотел спросить, как вы до этого додумались? У вас есть работа? Семья?
— Я приехал посмотреть, что происходит, — сказал Майк. — И внезапно меня осенило. Я понял, что был призван сюда, чтобы защитить ее.
— Я тоже, — сказал Билл. — Я тоже почувствовал, что призван.
— Люди по-разному приходят к пониманию своего предназначения, — сказал Майк. — И я понял, что это мой долг. Защищать тех, кто в этом нуждается. Обеспечивать их безопасность. Можно сказать, что я солдат армии Христовой. Так же, как и Билл. Солдат во Христе. Дождь нас не пугает. Если нужно, мы будем сидеть здесь всю ночь. Второе послание к Тимофею, глава вторая, стих третий: «Переноси страдания, как добрый воин Иисуса Христа».
— «Если терпим, то с Ним и царствовать будем. Если отречемся, и Он отречется от нас».
— «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч».
— Такие речи опасны, — предостерег священник.
— Порой восстает нечестивый, и тогда праведнику приходится брать в руки оружие, — ответил Майк. — Для этого мы здесь.
— Я против этого, — покачал головой священник. — Не думаю, что Господу угодно насилие. Какое бы то ни было.
— Мы тоже так думаем, — в один голос ответили Билл и Майк.
— Я буду молиться за вас, — сказал священник и вернулся в дом.
Он сделал три глубоких вдоха.
— Ужин, — сказал он Энн, стряхивая воду с зонтика. — Сейчас мы поедим. Что-нибудь полезное, чтобы твоя простуда поскорей прошла. Вернее, грипп, извини. Твой грипп.
— Что они сказали?
— Сказали, что им и здесь хорошо.
— В машине?
— Они говорят, что все нормально.
— Что они делают?
— Утверждают, что охраняют твою безопасность. Я не вполне их понял. Несут вахту. Следят, чтобы тебе ничто не угрожало.
