За этим занятием его и застал Заремба. Убирающий комнату офицер — это еще куда ни шло, но кокетливо улыбающаяся белокурая красавица у окна…
— Вы тот самый товарищ, каких мало? — взяла инициативу в свои руки девушка.
Подполковник посчитал нужным дождаться пояснений от Туманова и перевел взгляд на пограничника. Василий незаметно показал большой палец и торопливо перевел его на себя — моя.
«Хоть десять, — так же молчаливо ответил ему Заремба. — Где взял?»
— Соседка. Потребовалась грубая мужская сила в виде штопора, а кто кроме нас…
— Ваш друг пообещал его найти, — поддержала девушка капитана. Угадав в вошедшем начальника, подошла и протянула ладошку: — Здравствуйте. Меня зовут Лиля.
— Алексей, — вынужденно пожал мягкую руку Заремба. Девушка не спешила вынимать ее из объятий подполковника, и тот оглянулся на капитана: — Василий, если обещал, надо бежать.
— А-а… — попытался намекнуть подполковнику, чтобы по-дружески выручил и сбегал сам, оставив его наедине с красавицей. Но Заремба прикинулся валенком и ничего не захотел понимать.
— Бегу. Я быстро, — предупредил на всякий случай Туманов и вихрем исчез за дверью.
Бой был, женщина появилась — для полного выздоровления ему оставалась только баня.
И ее обеспечили!
— А вы любите сауну? — вдруг поинтересовалась Лиля, словно прочитав мысленную иронию по поводу Туманова. Вот тут Заремба явно замешкался. Под напором девицы ему предстояло выбирать линию поведения — или оборвать разговор и выставить соседку за дверь, или поддержать игривое развитие событий. Если откровенно, серьезности он нахлебался за последние месяцы через край, а выход из чеченской преисподней располагал исключительно к светлому и легкому, когда можно закрыть глаза и в томлении ни о чем не думать.
Собственно, он и Василия услал за штопором, чтобы наедине с гостьей решить, цепляться ли за крючок, который она откровенно забросила в их пруд. Подкупало, что девушка не пыталась особо скрывать своих намерений, не жеманничала и не строила из себя кралю. Одним словом, спросите вышедшего из кровавой мясорубки офицера, что ему подать после ужина — скрипучую холодную кровать или девушек в сауне, и не надо дожидаться ответа. Потому что если он выберет первое, то скорее всего он не офицер или не крутился в мясорубке. Даже если смертельно устал и секунду назад думал только отоспаться. И поймем холостяков…
Ничего про сауну не успел ответить Заремба. Ворвался Туманов с настоящим штопором в руках, подозрительно-ревниво оглядел обоих. Удовлетворился тем, что нашел их на прежних местах и издали показал то, что разыскал с невероятной быстротой. Но отдавать металлический блестящий винт никому не собирался: не выпускают кучера из рук вожжи, когда несут кони. А они понесли…
— Я готов, — пригласил соседку в ее комнату.
— К чему? — перебив, проиронизировал Заремба.
— Ну-у, открыть что… — Туманов понял, что между командиром и Лилей уже что-то мимолетное произошло, и теперь боялся не просто попасть впросак, а и остаться в дураках. Он на помойки глядел, а Заремба — раз, и в дамках. С дамкой.
— Открыть? Лиля, наверное, пусть он открывает что ему нужно, а нам в сауне это не потребуется, — окончательно добил пограничника новым известием Заремба.
Туманов сел на кровать, обратился к штопору:
— Что закрутился, друг? Оттого, что я для него про подругу спрашивал, а он в сауну…
— Мы все вместе идем в сауну, — миролюбиво потрепала ему прическу Лиля и, забыв, зачем приходила и ради чего мотала капитана по гостинице, пошла к двери. Спросила от порога: — Вы вечером дома?
Туманов, не дождавшись ответа Зарембы, который на вечер планировал брать билет на Москву, отрапортовал:
— Да. Мы ждем вас?
— Я здесь в гостях у подруги, а баня у нее. До вечера?
Поманила и исчезла. Если бы не оставшийся в номере тонкий сладковатый запах духов и не штопор в руках капитана, можно было предположить, что у обоих начались глюки. Чеченский синдром.
Впрочем, если он с таким женственным запахом, то стране и солдатам, воюющим там, его бояться нечего…
— Что за птичка залетела? — спросил Заремба.
— Из соседнего номера.
— Давай подумаем: она нам нужна? Есть возможность уехать сегодня вечером. И не в Москву, а на Черное море. Ходит коммерческий автобус, так что никаких проверок, документов и прочей засветки.
— А утром он ходит?
Подполковник не уловил подвоха:
— Нет, только по вечерам.
— Команди-ир! За номер заплатили, сауна с бабами греется — что еще в жизни надо?
— Не вляпаться в какую-нибудь историю. А все эти бани, бабы, бабки — первый эшелон соприкосновения с милицией.
— Ну что мы, не оценим ситуацию и не найдем сил прервать любую бодягу?
— Ох, загубят нас женщины, — почти сдавшись, произнес подполковник.
— Значит, мы остаемся, — понял Зарембу пограничник. — Браво. Я отнесу штопор.
— Да нужен он ей как десантнику манишка. Отнеси где взял.
— В ресторане. Часы в залог оставил.
— Вот и верни их себе. Кстати, заодно поинтересуйся осторожненько у дежурной, что у нас за соседка такая активная, откуда.
Туманов ушел, а Заремба лег на койку, забросил руки за голову. Девица — ерунда, далекая тетя Нина больше волнует, чем эта пигалица за стеной. Основное — не дать себе возможности оставаться на ночь. Вырваться на оперативные просторы России. То, что отыскался коммерческий маршрут прямо на женский пляж к тете Нине — это знак судьбы, совпавший с желанием вернуться в молодость, где все происходило честнее и благороднее.
Хотя можно уехать и в совершенно обратном направлении, но — уехать, не застревать вблизи Чечни, не маячить. Решения в отношении женщин легче принимать, когда их нет перед глазами. И когда вернулся Туманов, подполковник созрел:
— Ехать желательно сегодня.
— Ну вот, оставь командира одного, — разочарованно протянул капитан. — Когда человек один, ему такие дурные мысли иногда лезут в голову.
— Нет, Лиле спасибо, что враз подняла тебя на ноги. Но этих лиль знаешь сколько еще встретишь по пути?
После некоторого раздумья Туманов неожиданно поддержал командира:
— Ты прав. Только что звонил своей светлости, а тут первую юбку увидел и… Едем сегодня.
— Тогда чуть поспим, потом перекусим и на автостанцию.
Уснуть оба не могли долго. Белые чистые простыни не успокаивали, а будоражили, напоминали противоположное — в какой грязи и в каких условиях проходили предыдущие дни. Вставали лица погибших. Обоим мерещилась эта чертова Лиля, но разведчики дружно пришли к мнению, что виной тому ее неожиданное появление. А потом переходили в мечтах к тому, что ждет впереди, — к судье Светлане Сергеевне и к тете Нине.
