Книга Дело о лазоревом письме - Юлия Латынина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
За спиной незнакомец нес небольшой, обитый жестью сундук.
– Эй, – сказал незнакомец, – господин хороший, где мне тут найти местечко переночевать?
Ухнул и спустил свой сундук на землю, явно намереваясь переночевать в усадьбе.
– Иди-ка ты прочь, – сказал Дана Косолапка, – наш хозяин не велит пускать на двор посторонних без рекомендации.
– А не подойдет ли тебе рекомендация за подписью самого господина Чареники, государева казначея? – говорит незнакомец и протягивает ему розовую.
Дана Косолапка запихнул деньги в рукав и подумал: «Этот человек сам напрашивается на беду! Сдается мне, что его сундук набит всяким добром и что неплохо будет, если его сундук не только переночует здесь, но и останется навсегда, – а хозяина сундука, если вздумает протестовать, можно будет зарыть у ручья под ивой».
И вот Дана Косолапка кивает незнакомцу и несет его сундук в сторожку, скрытно, так чтобы этого никто не видел, а потом незнакомец с розовой язвой на лбу ведет его в кабачок напротив.
Едва сторож и незнакомец, над которым замышлялось такое нехорошее дело, ушли в кабачок, крышка сундука приоткрылась, и из нее высунулась лапка Шаваша, а вслед за тем вылез и он сам. Шаваш почесал себе бок, ушибленный, когда сундук сбросили на пол, вздохнул, раздвинул деревянные рамы окна и выскользнул наружу.
Было уже темно. Дул пронзительный холодный ветер, и облака, уцепившиеся за черное небо, напоминали остатки каши на донышке котла.
Шаваш стоял во внутреннем дворике небольшой усадьбы: посереди дворика потерянно чирикал фонтан, слева, на втором этаже, светился мягким розовым светом кабинет домоправителя Амадии. Шаваш скользнул к кустику красноглазки и заметил, что расцветшие было бутоны загнили от холода. Шаваш вдруг почувствовал, что замерзает: кто же мог знать, что погода так внезапно переменится! Шаваш облизал посиневшие губки и стал осторожно взбираться по резному именному столбу, вкопанному в землю рядом с кабинетом. Миг – и он уже у самого кабинета. Еще миг – и Шаваш, зацепив крючок, перебрался на карниз и спрятался под широкими, закрывавшими стену плетьми ипомеи и красноглазки.
Шаваш осторожно раздвинул нитки в промасленной оконной ткани, заглянул внутрь и стал смотреть.
Эконом Амадия сидел за толстым дубовым столом, спиной к Шавашу, и что-то писал. Перед экономом стояла большая миска с синими и белыми пирожными. Время от времени эконом запускал в миску руку, совал пирожное в рот и продолжал жевать и писать. В кабинете имелась бронзовая курильница, а на обитом сукном алтаре – дюжина раскрашенных серебряных богов.
Время шло. Шаваш, скрючившись, смотрел в дырочку. Одной рукой он цеплялся за карниз, а другую держал у рта, дыша на пальцы. На улице пробили середину ночи. Шаваш опять поменял руки. Он замерзал, как лягушка во льду. Запах пирожных на столе у эконома проникал, казалось, через оконную бумагу и сводил его с ума.
Шаваш ждал. Эконом писал. Ручной дрозд, вылеченный экономом, прыгал по столу за освещенным окном.
Вдруг, немного после полуночи, в ворота усадьбы застучали. В кабинет эконома влетела ополоумевшая хозяйка:
– Стража, – квохтала она, – стража! Люди советника Нарая!
– Вон! – закричал эконом.
Хозяйка брызнула вниз, во дворик. Амадия заметался, сгреб со стола бумаги и поскорее сунул их в потайное место в полу, где он хранил деньги и ценные документы. Встряхнулся, помолился и бросился вниз.
Когда эконом Амадия подбежал к воротам, вокруг уже толпились рабочие и прислуга. Эконом заглянул в смотровую щель: за воротами крутились десять всадников. Старший среди них был в белом кафтане и зеленой шапке, имевшей форму цветочного горшка.
– Эй, – завопил человек в белом кафтане, – открывайте ворота!
– Лупоглазый дурак, – заорал эконом, – ты хоть знаешь, куда лезешь? Эта усадьба отдана в пользование государеву наставнику Андарзу!
К этому времени под воротами столпилось множество работников. Среди них слышались смешки и разговоры.
– Попалась крыса! – довольно громко говорили работники.
Кто-то посмелее закричал:
– Эй, служивые! Когда будете грабить, и нам немного оставьте!
У эконома ото всех этих разговоров душа протекла на землю. Он даже пожалел, что обращался с людьми, как с тараканами, и подумал: «Завтра же заведу новую графу: расходы на народное благоволение!»
А за стеной орали:
– Ты чего оказываешь неповиновение власти?
– С чего это я буду открывать ворота? – возмутился эконом. – Может, вы и не стражники вовсе, а разбойники! Я вас впущу, а вы кинетесь грабить!
– Эй, – заорали за стеной, – как вы смеете оказывать неповиновение властям! Эй, вы, слуги! Если не откроете ворота, завтра пойдете в каменоломни за укрывательство воров!
Работники заволновались и начали понемногу оттеснять эконома от ворот. Было видно, что многие среди них готовы открыть ворота и разбойникам, а уж быть арестованными за сопротивление властям не хотел никто.
– Да какие у вас основания? – жалобно завопил Амадия.
– Отдайте преступника, не то обыщем все помещение!
– Какого преступника? – спросил, холодея, эконом.
– Преступника по кличке Две-морковки, из шайки Свиного Глазка: на лбу у него язва, скрывающая клеймо, и этот человек вчера ограбил дом почтенного Иданы. Свидетели рассказали, что он вошел с украденным сундуком в ваш дом, а потом его видели в кабачке с вашим сторожем!
Эконом всплеснул руками и оглянулся: но сторожа Даны Косолапки нигде не было видно.
– Разыскать сторожа! – отдал приказание эконом.
И что же? Прошло меньше времени, чем надо, чтобы наполнить ведро водой из родника, – трое слуг выволокли из домика бедного Косолапку и какого-то чужака с розовой язвой на лбу. За ними двое стражников тащили сундук. Косолапка и незнакомец были пьяны выше глаз.
У эконома отлегло от сердца.
– Отворить ворота! – распорядился он.
Ворота отворили, и ночные стражники въехали во двор. Пьяных преступников немедленно посадили в повозку для арестованных, и туда же водрузили сундук. Всадники, спрыгнув с лошадей, разгоняли разочарованную толпу.
Эконом Амадия отвел командира в белом кафтане в сторону, вложил ему в руку приятно звякнувший мешочек и прошептал:
– Этот Дана Косолапка действовал без моего ведома. Можно ли надеяться, что я не буду упомянут в вашем рапорте?
Командир пощупал мешочек и кивнул, – ворота закрылись вновь, и страшные всадники растаяли в ночи.
* * *
Через час в воровском погребке делили добычу. Открыли сундук и вынули из него: двух золотых павлинов, давеча распускавших хвосты на хвалебной полке перед богами, – и богов тоже вытащили, числом двенадцать штук, серебряных, крашенных в двенадцать цветов, вытащили пачки розовых и зеленых денег, и небольшой ларец, полный маленьких золотых ишевиков, и несколько глазастых камней: опалов и аквамаринов. Свиной Глазок только ухмылялся, когда его спрашивали, как эти вещи попали в сундук, и одни решили, что Свиной Глазок, напоив сторожа, сумел отвести ему глаза и ограбить кабинет, а другие решили, что тут дело не обошлось без колдовства. По общему решению Свиному Глазоку выделили половину.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Дело о лазоревом письме - Юлия Латынина», после закрытия браузера.