авария случилась.
Соня опустила взгляд на свои руки, что лежали на её коленках. Эти воспоминания были не из приятных, и я начал уже себя материть за то, что не подумал сотню раз перед тем как задать ей вопрос. Ей не нужно сейчас волноваться, нельзя переживать. Блять, я тупой придурок.
— Можешь не рассказывать.
— Нет, — помотала она головой и шарф, что был на её голове упал.
Я одной рукой поправил вещь, вернув её обратно.
— Спасибо, — улыбнулась Соня и мне захотелось поцеловать свою малышку.
Сильно захотелось.
Безумно.
Вместо губ, я схватил женскую ладонь и прижал к своим губам, пробуя вкус своей жены. Я понял, что и дня не могу уже без неё. Даже пару часов стали настоящей пыткой. Я хочу всё время держать свою девочку в своих руках, целовать, ублажать.
— Я возвращалась с учебы на такси. Водитель очень быстро ехал, игнорируя мои просьбы замедлиться. Сказал, что у него не бесконечный рабочий день. И на одном из поворотов машину закрутило. Нас выкинуло на встречную полосу, где другой автомобиль влетел нам в бок. Мне повезло, что я сидела на другой стороне.
— Ты помнишь его имя или фамилию?
Мои руки чесались достать телефон и напрячь кого-то с поисками этого шумахера. Жить ему осталось не долго. Я привяжу его к тачке и прокачу с той же скоростью, с которой он вез мою девочку.
— Нет. Ничего. После аварии я ничего общего не хотела иметь с тем человеком.
Зато теперь я хочу иметь этого долбаеба во все щели. Эта мразь у меня попляшет.
Моя злость неожиданно сменилась страхом, который прежде мне был чужд. Если бы Соня сидела на другой стороне автомобиля, то возможно мы бы с ней не встретились. Я мог её потерять и меня даже не волнует то, что тогда мы даже не были знакомы. Вдруг мне пришло осознание того, что жизнь моей малышки такая хрупкая. Я должен еще лучше её оберегать. Особенно, когда в ней растут наши дети. Сейчас она такая уязвимая, что я подметил себе пункт: перенести, как можно больше работы домой. Я должен быть всегда рядом с женой. Я должен знать где она, что делает. Одна мысль нахождения того, что я буду находиться вдали от моей крошки, разрывает меня на куски. Медленно и мучительно.
Я начал еще более внимательно следить за каждым движение своей беременной крошки. Вдруг она не так поставит ногу и упадет? Поскользнётся или споткнётся?
Прижав её к себе за талию, повел внутрь больницы. Мы поднялись на знакомый уже этаж. Около дверей Рябиной стояло двое охранников, которых я поставил на всякий случай. У старого друга тоже хватало врагов. Кто-то бы по любому решил бы вернуть должок Матвею через его жену.
— Можно? — постучав, Сонечка приоткрыла дверь, и заглянула внутрь.
— Конечно.
Зайдя в палату, я заметил, что Надя сидела на кровати, поглаживая свой живот. Если у неё с одним ребенком он так раздулся, что будет с моей девочкой? И думать страшно об этом. А разве два ребенка способны поместиться в маленьком теле моей крошки? Чёрт, я становлюсь параноиком. Когда мы шли по коридору, то я заметил кабинет психолога. Мысль о походе к нему начали зарождаться в моей голове намного чаще, чем бизнес идеи.
Кстати по поводу работы; я послал её к херам. С появлением Сони я не могу нормально мыслить и даже нормально жить. Я и не живу вовсе, когда не нахожусь рядом со своей женой. Попов скорее всего мечтает меня кокнуть, потому что вся нагрузка ушла на него. Да и чёрт с ним. Он хотел власть — он её получил. Пусть не полноправную, но меня это не ебёт.
— Через два дня, если не начну рожать, то будут вызывать роды.
Я присел на диван, и только изредка вслушиваясь в женский разговор.
— Уши греешь? — бросила мне Надя.
Она побаивалась меня, но видимо просекла фишку, что рядом с Соней, я не смогу показать свою темную сторону.
— Нельзя? — изогнул я бровь, смотря на неё. — В последней раз, когда я оставил вас одних; мне пришлось успокаивать свою жену. Больше я этого не допущу.
Надя нахмурилась, но больше со мной не спорила, направив всё внимание на Соню. Они болтали о всякой фигне, которая мне была не интересна, но приходилось вникать в каждую тему, чтобы успеть уловить нотки агрессии в сторону моей малышки. Пока Надя держала язык за зубами и лишнего не позволяла своему рту. Она мудрая женщина, хоть и вредная.
— Я на пять минут отойду, — произнесла Соня.
Встав следом за ней, я поймал её вопросительный взгляд.
— Я сама справлюсь.
— Да, она уже взрослая девочка. Пусть сходит одна, — Надя замолкла под моим суровым взглядом, но быстро добавила, — мне нужно с тобой поговорить по поводу Матвея.
Соня вышла, и я проводил её глазами, пока дверь не захлопнулась, разделяя нас. Мой мир рухнул. Я пытался себя успокоить, что она скоро вернётся, но мозг видимо перестал быть в моей власти.
— Ты же выяснил, кто убил его? — женский голос вывел меня из внутренней борьбы.
— Они уже поплатились за всё. Не беспокойся, я отомстил за твоего мужа.
— Я хочу знать, по чьей вине я стала вдовой, а мой сын остался без отца?
— Сын? — уставился я на девушку, но взгляд самовольно упал на её округлившиеся живот.
— Да, — кивнула Надя, — у меня будет сын.
Горечь начала душить меня. Мы ещё в детстве представляли с Матвеем, как наши сыновья будут расти вместе, дружить, как будут устраивать нам проблемы.
Это обязательно случится, но вот ты, дружище, этого уже не увидишь.
— Американцы. Твоего мужа убили американцы. Больше я тебе ничего не скажу.
Я утолил женское любопытство. Надя погрустнела, опустив голову. Вдруг зажмурилась и скрутилась, ахнув.
— Началось.
— Что началось? — спросил я, подходя к ней.
— Роды начались, — более истеричнее прикрикнула она. — Зови врачей.
Я вышел в коридор, собираясь поручить охранникам привести кого-нибудь, но не заметил ни одного на их посту.
— Блять, — выругался я, направляясь в конец коридора, где находилась вахта.
Две медсестры были на своём месте, что-то бурно обсуждая. Заметив меня, они замолкли.
— У Рябиной схватки.
Девушки бросились с места в палату. Я направился за ними, но остановился перед дверью, от куда доносились приглушенные стоны Нади. Решив, что мне там делать нечего, я пошёл в сторону уборной, где должна была быть моя жена. Дверь была открыта. Я насторожился, но даже не раздумывая, зашёл
