появился ты.
Я киваю.
— Когда ограбил магазин.
— Ты был как гром среди ясного неба, — он усмехается. — И ты был немногим старше Дениса, когда он умер, но так сильно отличался от него. Наденька и я были потеряны. Ты тоже был потерян, поэтому мы решили помочь тебе.
— Я бесконечно благодарен вам обоим.
— Когда я увидел тебя, я понял, что должен тебе как-то помочь, — говорит он. — Сначала, я думаю, именно это меня зацепило. Мы увидели проблемного мальчика, который нуждался в помощи, и захотели поучаствовать в твоей жизни.
У меня нет слов, поэтому я молчу и позволяю ему продолжать.
Он похлопывает по кровати.
— Дай мне свою руку, Лева, — говорит он, и я беру его дрожащую ладонь.
— Я хотел, чтобы ты был моим сыном, — со слезами на глазах произносит он. — Я хотел усыновить тебя, и ты бы стал Леоном Викторовичем. В тот момент дело было уже не в Денисе. Дело было в тебе. Ты изменился. Ты хорошо учился, и я гордился тобой.
Я тоже не могу сдержать слез.
— Это всё благодаря вам, — говорю я.
— Наденька не согласилась, — шепчет он. — Она думала, что это будет предательством по отношению к Денису, если мы усыновим тебя. Она любила тебя, Лева, но в её сердце было место только для одного сына.
Я сжимаю его руку, тронутый тем, что он поделился со мной чем-то очень личным.
— Мне приятно знать, что вы вообще рассматривали такой вариант, Виктор Михайлович, — говорю я.
— Может быть, на бумаге ты и не мой сын, но ты мой мальчик, — говорит он сквозь слезы. — Я хочу быть рядом с тобой и твоей женой. Я хочу однажды познакомиться с твоими детьми и хочу передать тебе свою компанию по наследству.
— Вы будете рядом со мной ещё долгие годы, чтобы учить меня, как управлять фирмой, — говорю я, смеясь сквозь слёзы. — Сначала вам нужно отдохнуть, чтобы вас выписали отсюда. Затем я бы хотел поехать с вами туда, где похоронен ваш сын, — добавляю я.
— Я тоже этого хочу, — отвечает он, рыдая. — Я тоже очень этого хочу.
Глава 56
Вероника
— Я могу приготовить нам что-нибудь, — предлагаю я, когда мы заходим в наш дом.
Мы только что вернулись из больницы домой, чтобы отдохнуть. Виктор Михайлович пока в больнице, и мы вернемся за ним через несколько часов.
Леон качает головой.
— Больше всего сейчас я хочу пойти в постель с женой, — говорит он.
Я смеюсь.
— Ты хочешь заняться сексом? У тебя есть на это силы после той ночи, которую мы сегодня пережили?
— Мы одни дома, — отвечает он, медленно развязывая галстук и снимая его. — Я могу любить свою жену, где захочу.
Я снимаю одну туфлю, и она отлетает в сторону, прежде чем я успеваю снять другую.
— И где начнём? — спрашиваю я.
— Да вот прямо здесь, на полу, — отвечает он, приподняв бровь и сбрасывая пиджак.
— Ты так сильно хочешь меня? — шепчу я, расстегивая молнию на юбке и опуская её вниз.
— Я всегда тебя сильно хочу, — ухмыляется он, быстро расстегивая пуговицы на рубашке.
Она падает вниз, обнажая его торс.
Я подхожу ближе, чтобы рассмотреть татуировку у него на руке.
— Не могу поверить, что под всеми этими узорами скрывается лев.
— Да, — он опускает руки на пояс. — Помнишь, как мы договаривались? Я покажу тебе свою старую фотографию с татуировкой, если ты возьмешь мой член в рот и так будешь долго меня уговаривать.
Я провожу пальцем по своим губам.
— Я готова, если ты готов.
Он оглядывает меня с ног до головы.
— Ты не готова. Раздевайся, Вероника.
Я быстро сбрасываю юбку и блузку, пока не остаюсь босиком в одном лишь белом лифчике и розовых кружевных трусиках.
— Давай скорректируем уговор, — говорит Леон, расстегивая ремень.
— Мне понравилась та сделка, которую мы заключили ранее, — я упираю руки в бока. — Один минет за фотографию твоей татуировки.
— И один долгий и медленный куни от меня, — предлагает он.
Он снимает штаны, за ними следуют боксеры, оставляя его обнаженным и возбужденным.
Я опускаю взгляд.
Его кулак обхватывает член, проводя по нему длинными движениями.
— Только попроси меня, Вероника. Я сделаю для тебя все, что угодно.
Я смотрю ему в глаза.
— Ты это серьезно?
Он протягивает руку к моему лицу.
— Я серьезен, как никогда. Я сделаю для тебя все, что угодно. Все, о чем ты попросишь.
Я протягиваю руку, чтобы расстегнуть лифчик.
— Ты будешь любить меня всю оставшуюся жизнь?
— Да. — Он проводит пальцем по резинке моих трусиков.
Я поднимаю подбородок.
— Ты же не собираешься снова испортить мои трусики, правда?
Он издает тихий смешок.
— Не могу обещать.
Я наклоняюсь, чтобы взять его член в ладонь.
— Если ты покажешь мне фотографию своей татуировки льва, я сяду тебе на лицо и буду его сосать.
— Женщина, что ты делаешь со мной!
Я смеюсь.
— Это означает «да»? Ты согласен на эти условия?
— Я согласен, — он приближается, чтобы поцеловать меня. — Я покажу тебе фото. Снимай трусики, пока я не разорвал их в клочья.
Я быстро снимаю их и откидываю подальше.
Он оглядывает меня с головы до ног.
— Встретимся в нашей спальне через минуту!
— Через минуту? — я смотрю на часы. — Тогда время пошло!
Леон бросается бежать по коридору.
Я не могу оторвать глаз от его голой задницы, пока он бежит.
— Я люблю тебя! — кричу я ему вслед.
Оглядываясь через плечо, он отвечает:
— Я тоже люблю тебя! И всегда буду любить!
Эпилог
Леон
Три месяца спустя
— Ты только посмотри сколько народу! — говорю я Веронике.
Она берёт меня за руку:
— Видишь, какое у нас большое семейство!
Мы с Вероникой планировали организовать ужин для друзей и семьи дома, но Виктор Михайлович настоял на выездном банкете с пышной церемонией.
Церемонию провел ведущий. Виктор Михайлович встал рядом со мной, как раньше делали свидетели. Вероника выбрала свою сестру Ольгу в качестве свидетельницы со своей стороны. Я познакомился с ней и её мужем Сергеем на дне рождении Лизы.
Это был замечательный вечер, и на нем мы начали рассказывать всем друзьям и родным Вероники о том, что она теперь замужняя женщина.
Её отец очень обрадовался, братья и сёстры тоже. Теперь никаких разногласий не осталось.
Вероника тихо говорит мне:
— Очень жаль, что Никита не смог прийти.
Вчера вечером мы ужинали с Никитой в ресторане. Он поздравил нас и пожелал счастья. Его история — это его личное, поэтому
