— Снимите эту дрянь, снимайте скорее, снимайте!
Переговорщик опустился рядом с ним на колени и сказал:
— Все в порядке, все хорошо.
Чья-то рука схватила дуло дробовика и сжала его, а Лукас, который задыхался, простонал:
— Снимите это, снимите скорее…
Затем он услышал режущий звук, и ствол перестал давить на ухо.
И снова все ощущения стали невероятно острыми: асфальт у него под коленями, запах смолы и городского мусора, шум раций, топот ног офицера из отряда быстрого реагирования, Лили, которая все повторяла:
— Господи! Господи!
А еще колено командира отряда около его лица и спортивная туфля Билли в грязи. В следующее мгновение завтрак в желудке Лукаса устремился наружу, и его вырвало перед самой квартирой Билли Худа. Его тошнило безостановочно, пока внутри больше ничего не осталось и тело не начало сотрясаться от жестоких спазмов. Бойцы группы захвата собрались вокруг трупа Билли, где-то вдалеке кричала женщина, и ее вопли перекрывали грохот и возгласы полицейских. Командир отряда положил руку Дэвенпорту на шею, и она показалась ему невероятно теплой на холодной коже. Кто-то открыл дробовик, и на землю выпал патрон в зеленой оболочке.
Когда желудочные спазмы прекратились и он сумел их сдержать, Лукас повернул голову и увидел лицо Билли Худа. Оно было наполовину снесено, как будто кто-то ударил по нему молотком-гвоздодером.
— Одним выстрелом в десятку, — сказала Лили. Она стояла над ним, бледная как полотно, и смотрела на тело. — Прямо в переносицу.
И хотя она пыталась казаться храброй, в ее голосе была невыразимая жалость. Дэвенпорт встал на четвереньки, а потом с трудом поднялся на ноги.
Командир отряда помог ему снять липкую ленту с головы и повернулся к Лили.
— Вы в порядке? — спросил он.
— Да, все нормально, — ответила она.
— А ты? — спросил переговорщик Лукаса.
— Проклятье, нет, конечно. — Он сделал неверный шаг в сторону напарницы, и она обняла его за талию. — Через пару минут я был бы мертв.
— Может быть, он бы тебя отпустил, — сказала Лили, посмотрев на труп.
— Возможно, но я так не думаю. Билли Худ был очень зол, — заметил лейтенант. — Он решил умереть и не собирался делать это в одиночку.
Он остановился, повернулся и тоже взглянул на тело. Лицо индейца не обрело мирного выражения в смерти. Оно было просто мертвым и пустым, точно пивная банка, раздавленная и валяющаяся у обочины дороги. Неожиданно на Лукаса накатила волна жгучей ярости.
— Черт подери, он был нам нужен живым. Этот мерзавец должен был нам рассказать, что происходит. Какой идиотизм. Зачем он это устроил? — завопил он, и командир отряда быстрого реагирования обернулся к нему.
Лили сильнее сжала руку у него на талии и мягко подтолкнула к дому на противоположной стороне улицы.
— Я тебя поблагодарил? — спросил Дэвенпорт, взглянув на нее.
— Пока нет.
— Ты чуть не вышибла мне мозги, Ротенберг. К тому же мое лицо перепачкалось в ужасной дряни.
— Я слишком хорошо стреляю и не могла в тебя попасть. Что касается лица — это лучше, чем картечь за ухом, — проговорила она.
— Ну, тогда спасибо тебе. Ты спасла мою шкуру.
— Я принимаю твою жалкую благодарность, а поскольку ее недостаточно…
— Я готов отблагодарить тебя в полной мере. Ты это знаешь, — сказал он, чувствуя, как ее волосы коснулись его щеки.
— Какие все-таки мужчины отвратительные существа, — пробормотала она.
Глава 12
Дэвенпорт сидел на стопке газет.
— Ты в порядке? — спросил Даниэль, опускаясь на корточки рядом с ним.
Лили сообразила, что он пытается проявить участие, но не знает как.
— Более или менее, — ответил Лукас.
Вошел Ларри Харт, увидел их и замер на месте.
— Вокруг полно журналистов, — сказал он. — Восьмой канал поставил оператора на крышу. Они ведут репортаж в прямом эфире. Теперь все будут искать тебя и Лили.
— Плевать, — проворчал Дэвенпорт, упираясь локтями в колени и опустив голову. — Кто-нибудь говорил с Дженнифер?
— Я позвонил ей сразу после того, как Лили разобралась с Худом, — ответил Даниэль. — Она смотрела телевизор, но говорила совершенно спокойно. Более того, она даже пыталась получить от меня подробности для выпуска новостей.
— Очень похоже на нее, — пробормотал Лукас, подумал о дробовике, приставленном к уху, и сжал колени. — Если ты найдешь кого-нибудь, кто доставит «порше» к моему дому, я бы мог незаметно добраться до полиции…
— Его возьмет Слоун, — предложил Даниэль. Дэвенпорт кивнул и вытащил из кармана ключи. — У нас возникли и другие проблемы. Мне не хотелось тебя тревожить…
— Господи, что еще?
— Сегодня утром речная полиция Сент-Пола обнаружила тело в шлюзе Форда. Оно зацепилось за береговую опору моста. Индеец. При нем имелось удостоверение личности. Ричард Желтая Рука.
— Вот черт! — сказал Лукас.
— Мы бы хотели, чтобы ты на него взглянул. Мы не совсем уверены… в общем, на самом деле сомнений нет, но он был твоим осведомителем…
— Ладно, ладно, ладно…
— Если хочешь, я могу пойти с тобой, — предложила Ротенберг.
— Лучше не стоит, — возразил Даниэль, бросив на нее быстрый взгляд. — Нам нужно написать отчеты. Тебе придется поговорить с нашими адвокатами, ведь ты не служишь в полиции Миннесоты…
— Что?
— Нет, нет, проблем не будет, — торопливо проговорил начальник департамента. — Просто небольшие бюрократические формальности. Господи, как бы я хотел выкурить сигару.
— Значит, мне нужно посмотреть на тело… — сказал Лукас.
— Это не все, — с неохотой добавил Даниэль. — Они совершили еще одно убийство.
— Еще одно? — спросила Лили. — Где?
— В Брукингсе, Южная Дакота. Нам только что сообщили. Генеральный прокурор штата, будь оно проклято. На празднике урожая, когда танцевали польку. Этот тип, генеральный прокурор, всегда посещал танцы, потому что их показывают по местному телевидению. Там его и поджидал убийца.
— Наш друг с косичками? — спросил Харт.
— Нет. Они взяли убийцу. Точнее, подстрелили — он в больнице. Какой-то ковбой увидел, что происходит, вытащил из пикапа ружье и ранил стрелка.
— Хорошо. Точнее, плохо. Сначала я должен взглянуть на Желтую Руку. Если это он. О том, что случилось в Южной Дакоте, я подумаю потом. — Лукас встал и по дуге подошел к двери. Ротенберг, Даниэль и Харт с тревогой наблюдали за ним, и он попытался улыбнуться. — Вы похожи на Дороти, Льва и Железного Дровосека. Больше оптимизма!
