class="p1">За ту самую видеозапись с чьего-то телефона, выложенную в интернет, его, а вместе с ним и Вадика и Максима Гордиенко уже песочили с утра. Начальство кривилось, но съело рабочую версию об отработке взаимодействия при задержании условного нарушителя. Пришлось. Однако Даше он этого всего рассказывать не собирался.
Ответ для нее нашелся вполне логичный, Даше пришлось удовлетвориться:
— Ничего особенного. Небольшая операция, по итогам которой тот, кто тебе отравлял жизнь, больше этого делать не посмеет.
— Значит, все-таки операция… — проговорила она.
Он чуть склонил голову набок, глядел на нее так странно, что даже не по себе становилось. Саша в разговор не вмешивался, понимая, что без него разберутся, раз уж начали. И пока они говорили, налег на горячее.
Даша ушла в себя. Что она надеялась услышать?
Чего теперь хитрить с собой. Про Глеба она услышать хотела. А этот, прикидывающийся непонятливым, хитроватый мужик про него ни слова. Словно не понимает, что ей трудно. Тяжело переломить себя, показать свою уязвимость, но…
— А… где сейчас Глеб? Не знаешь?
Глаза Игната снова прищурились, взгляд стал каким-то мерцающим. Он словно проникал в душу. Ответил просто:
— Об этом ты сама у него спросишь.
Вопросы вертелись на языке. Как узнаю, когда, где он, почему? А взгляд Игната будто проникал внутрь мыслей, видел все, что она старалась скрыть, и ему это казалось… закономерным? Даша поняла, что тот считает ситуацию правильной.
Все-таки сказала это, попросила:
— Дай мне его номер телефона, пожалуйста.
— Нет, — мягко, но убедительно ответил Игнат. — Не могу. Когда он сочтет нужным.
«Если сочтет»
От этих невысказанных слов внезапно возникло напряжение, оно буквально повисло в воздухе. Саша сразу насторожился, включился в разговор, постарался переменить тему, разбавить шутками. Но поздно, Даша поняла, что Игнат имел в виду.
Что только Глеб будет решать, будет у них встреча или нет. Теперь все в его воле. А ей придется смириться. Это было больно и досадно, совсем на другое она рассчитывала. И обидно.
Для себя она выбрала обиду, чтобы за ней спрятать свою боль.
Потому что так не нужно было винить себя. Ее наказали.
Что — то замкнулось в душе.
— Спасибо за обед, — сказала она Игнату, вставая из-за стола.
— Ты куда, погоди. Я отвезу, — Игнат стал подниматься.
— Нет. Не надо. Я сама доберусь. И сегодня моя очередь расплачиваться.
Под пристальным взглядом мужчины она оставила деньги на столе и пошла к выходу.
— Погоди, — крикнул Сашка, вскочил, догнал ее и схватил за руку.
Но Даша, подняв на парня глаза, сказала:
— Не надо. Не хочу. Ты иди, Саш. Я сама доберусь.
Он стоял, не зная, то ли послушаться, то ли пропустить мимо ушей ее слова. Ведь не в себе же, понятно. Глянул на Игната, тот незаметно качнул головой. Сашка, развел руками, неуверенно проговорил:
— Ладно. Но ты звони, если что.
— Хорошо, — Даша мрачно ему улыбнулась. — Пошла я. И ты иди. Вон, гуру ждет.
Она ушла, а Саша вернулся за стол. Игнат загадочно улыбался, парень так и не понял, чему тот радуется.
— И что теперь?
— Ничего, — ответил Игнат.
Потом оперся на стол локтями и проговорил:
— А что сказать? Они стоят друг друга.
— Нет, но…
Он даже не смог оформить в слова то, что хотел сказать. Реакция Даши вывела из равновесия. Игнат посмотрел на парня, явно растерянного и расстроенного ситуацией, и высказал мудрую мысль:
— Поверь, им обоим сейчас лучше побыть в одиночестве. Понять.
Умолк, глядя куда-то в сторону барной стойки. Как ни странно, мужчина казался грустным, хоть и говорил уверенно, и голос у него был бодрый. Но мелкие жесты, но сожаление, мелькнувшее в глазах… Понятно. Не так уж он равнодушен, как хочет казаться, и вовсе не безразлично этому мужчине Дашино отношение.
* * *
Саша опустил взгляд в тарелку и сделал вывод, что любовь по степени воздействия на человека, просто ужасная сила. Вообще-то, он впервые задумался о подобном. Взять вон Дашку. Был человек спокойный, адекватный. Поговорить на любую тему, совета спросить, как вести себя с девчонкой, которой хочешь понравиться, или там, как красиво отвертеться, фильм обсудить, игру новую. Ну, короче, как с нормальным человеком.
А сейчас что? Какой-то комок нервов, ее все время кидает в крайности, и вообще, не знаешь, что она в следующую минуту выкинет. Вот взять сегодняшний день. Ведь с утра на иголках сидела, полна была энергии бежать, узнавать, добиваться. И это считай правильно, потому что чего, казалось бы, проще, поговорить с человеком. Разобраться, кто прав, кто виноват. И виноват ли вообще. А в итоге?
Или это вчерашнее происшествие. Более чем странна Дашина реакция. Вроде, благодарна должна быть Игнату, а она злится. Хоть это и выглядело нелогично, но по реакции мужика понял, что правильно. Видимо, есть за что. Несколько слов через силу выдавила, а потом, как он сказал про Глеба, прямо черная туча на нее нашла. Замкнулась, заперла все в себе, как в саркофаге каком-то. Нет, он положительно не узнавал спокойную, деятельную Дашку.
Но, правда, и позиция Игната в разговоре с Дашей показалась ему не совсем понятной. И выглядел мужчина как-то… Саша решил прояснить кое-что для себя.
— Игнат, а почему ты Дашке номер телефона Глеба не дал?
Мужчина перевел на него тот самый чуть прищуренный, мерцающий взгляд, который, казалось, проникал в душу.
— А разве не ясно?
— Нет, — честно ответил Саша.
Тот вздохнул, скрестил пальцы, крепко сжал их.
— Понимаешь, ему сейчас видеть ее нельзя. С ним же черт знает, что творится. Ну, короче, посттравматика, она… — Игнат махнул рукой. — Долго рассказывать. Если в двух словах, то ему нужно время.
— Для чего? — может, это и не хорошо, в чужой душе копаться, но Саше надо было понять.
Игнат глянул искоса, шевельнулся на стуле и сказал:
— Для того чтобы быть готовым. Понимаешь, Саша, у него ведь очень тяжелая жизнь. Крайне замкнутая и одинокая. И Даша для него как ключ, если хочешь, как якорь, чтобы выкарабкаться. Была. Он же ее принял. И теперь за нее голову положит, пусть даже она от него отказалась.
— Но Дашка же как раз и хотела…! — выпалил парень.
— Что хотела? Сегодня хотела, завтра не хотела, потом опять хотела? А потом опять не захочет? Думаешь, можно вот так играться чувствами мужика?
— Но так ведь и ее можно понять! Потому что узнать вдруг, что живешь с садистом — это… Это страшно!
— Страшно? А знаешь, как это для него страшно? Ты спроси ее, боится она Глеба, или нет? Обидел ли он ее хоть раз?
