окончания работ, вяло удивилась такому постоянству неугомонной девчонки. Она плюхнулась рядом с панночкой, прислонилась гудящей спиной к тёплому дереву стены… Сейчас бы спать завалиться… Нет, сперва каши похлебать… И захребетникам ужин снести, а то… потом… после ужина она совсем сомлеет… Сил останется только до сарайчика своего доплестись…
Усилием воли, которой у прежней Киры Волошкиной было хоть отбавляй, коровница заставила себя подняться. Кряхтя, она извлекла из поленницы заранее припрятанные узелок с хлебом и кувшин с молоком. И, вздохнув, поплелась в направлении боковой садовой калитки, за которой, почти забытой и заросшей плющом, и поджидал её каждый вечер Спальчик.
Пепелюшка, конечно же, увязалась следом. Поглядывая на Киру сбоку, искоса, грустным собачьим взором, она искала повод выслужиться, загладить вину и получить прощение этой столь великодушной и заботливой девушки.
- Ты так устала, милая Вонючка… Разреши мне помочь? Можно?
Она забрала из ослабевшей руки полусонной спутницы узелок и немного повеселела: существование приобретало осмысленность – наконец-то она была полезна! Вон, коровница боле не зыркает зло, оттаяла наверное, простила Пепелюшкины оплошности. Снова будут с ней дружить. Это так здорово – дружить и помогать друг другу во всём! И работу делить пополам, и в болезни заботиться, и поверять сердечные тайны… Как же замечательно иметь подругу! Вот было бы здорово, если бы они с Вонючкой подружились прям по-настоящему и…
Пепелюшка взвизгнула – кто-то, подкравшись сзади, дёрнул за узелок. Замечтавшись, она не заметила, как за ними увязался и трусит, принюхиваясь к вкусно пахнущей котомке, огромный Гжегошев кобель. Такой же наглый беспредельщик, как и его хозяин. Когда ему надоело наблюдать мелькание перед носом узелка со съестным, он, ничтоже сумняшеся, рванул его зубами и унёсся с добычей вскачь. За сараи.
- Отдай! Отдай! Плохая собачка, плохая! – разорялась Пепелюшка, заламывая руки. – Как ты мог! Это же не твоё, нехороший, невоспитанный пёс!!
Псу, впрочем, на эти увещевания было плевать: за сараями, в крапиве и безопасности, он спокойно распотрошил свёрток, обнаружил там хлеб, разочарованно заворчал и, пренебрежительно копнув на него задними лапами песка, гордо удалился.
Кира попятилась к калитке, надеясь незаметно улизнуть от общества патологической неудачницы. Во-первых, нельзя общаться с лузерами – этому учит вся современная коуч-индустрия, проповедующая за ради вашего успеха в бизнесе и карьере. Лузеры - это компост мира избранных, каста неприкасаемых, чья тень вполне может осквернить вашу сияющую успешность. Эту заповедь из прошлой жизни бывшая успешная карьеристка помнила отлично.
… Она тихонько выскользнула в калитку, но прикрыть её уже не успела. Миниатюрная Пепелюшка упёрлась в неё с силой многотоннажного грузовика.
- Какой безобразник! – воскликнула она, вываливаясь следом. – Ни стыда, ни совести! Хотя, может… он голодный? Бедняжка! Надо будет завтра найти его и накормить… А ты кому хлеб несла? Ой! Ты этой собачке хлеб несла?
Сырник с готовностью вывалил язык и завозил хвостом в пыли.
- Какой он хорошеньки-и-ий… Ой, посмотри, посмотри – какой у него милый нос: розовый, с чёрными пятнышками! А уши! Какие замечательные шёлковые ушки!
«Хорошенький» пёс совсем размяк и от неожиданных восторгов, коих ранее на его долю ни разу не выпадало, и от интенсивного чесания «шёлковых ушек». Он был сражён сходу и навеки.
- Глянь-ка, Вонючка! Тут и мальчик какой-то… А, это твой знакомый мальчик? Здравствуйте, мальчик! Чудный вечер, не правда ли? – и Пепелюшка присела в вежливом книксене.
- Привет, - Спальчик с интересом оглядел явление. – Да, вечерок ничё так, слава богу… И комарья в лесу уж поменьше… Подружка что ль твоя? – поинтересовался у Киры, с беспокойством оглядывая её и нигде не обнаруживая заветного узелка.
Кира на предположение о подружке возмущённо фыркнула и сунула Спальчику кувшин.
- И всё? – вырвалось у него. – Ты не подумай, - он пристально уставился в посудину, надеясь, видимо, высмотреть в ней что-то кроме молока, - я не привередничаю… Просто… ты обычно всегда ещё и…
- Хлеб! – всплеснула руками Пепелюшка. – Ну конечно же! Этот хлеб был для вас, бедные сиротки! Боже, какая жалость… Представляете, дорогой мальчик, вот только что его украла у нас несчастная голодная собачка! Что же это… Какая неприятность… Как обидно…
- Ладно, - вяло резюмировал Спальчик, достал из кармана грязную плошку, плеснул туда для Сырника и утёр рот рукавом, намереваясь приложиться к кувшину.
- Стой! – взвизгнула новая знакомая, воздев руку.
Спальчик замер.
- Стой… Постой-ка… - приговаривала она, приближаясь к нему крадучись, не опуская поднятой руки. – Вот… сейчас… сейчас…
И, замерев на мгновение, как перед прыжком, вдруг звонко хлопнула мальчишку по лбу.
От неожиданности Спальчик попятился и икнул.
- Нет! Нет ещё!
Хлоп! Хлоп! – по щеке, по носу, по плечу…
- Отстань! – завопил обескураженный сиротка и выбросил вперёд свободную руку, чтобы отпихнуть драчунью.
Руки их столкнулись, спутались, оба участника странной сцены потеряли равновесие и шлёпнулись в траву. Молоко, булькая через узкое горлышко, быстро впитывалось в землю…
Видя такое дело, Сырник отвлёкся от представления и принялся торопливо лакать свою порцию – пока цела.
Пепелюшка резво подскочила с земли, отряхнула юбку левой рукой и победно разжала кулак правой. На ладошке серели останки большущего комара.
- Слава богу! – воскликнула она с облегчением. – Он чуть тебя не укусил!
- Дура! – чуть не плача заорал спасённый. – Лучше б ты мне поесть позволила! Я б и для комара тогда не пожмотился! А теперь что?! Оба мы, считай, пострадавшие!..
Пепелюшка заметила опрокинутый кувшин и ахнула. Беспомощно и виновато перевела взгляд на коровницу… и открыла рот от удивления.
Её немая подруга хохотала почти беззвучно, сгибаясь пополам и постанывая от изнеможения, безуспешно пытаясь справиться с вновь и вновь подкатывающими приступами истерического смеха. Остолбеневшая троица какое-то время заворожено наблюдала одиночное сие веселье. Потом Сырник заворчал и гавкнул. Кира обессилено сползла спиной по забору и уселась на траву. Потёрла ладонями лицо, успокаиваясь…
- Право, - прошептала, потупившись, Пепелюшка, - мне так неловко… По моей вине бедный мальчик остался голодным… Но я могу всё исправить – правда-правда! – она усиленно закивала головой и умоляюще сложила ладошки. – Здесь недалеко, в лесу, живёт моя фея-крёстная. Мы отправимся к ней немедленно и, уверяю вас, она с удовольствием накормит нас прекрасным, сытным ужином! Правда-правда! Идём?.. Ну идём же, пожалуйста!
Кира пренебрежительно мотнула головой и уже взялась за скобу калитки, чтобы ползти к своему тюфяку, но… вдруг передумала. Фея?
