желаниям, сходят с пути, развращаются и выбирают то, что легче.
Что может быть проще, чем причинить боль тому, кто беззащитен против тебя? Мне для этого надо всего лишь повести рукой.
Но и медлить — это тоже страх. Страх потерять себя, ступить на темный путь, превратиться в чудовище.
— Ты знаешь про организацию, — сказал он, когда я отпустил его челюсть. — Не боишься её?
— Я тот, кто убил Первого. Это было три года назад и, как видишь, до сих пор жив.
— Так ты тот самый Эдгард Соколов? — узнал он меня. — Глазам своим не верю! Сам попался!
Он затрясся от радости. В плену, на другом материке, вдали от всех своих головорезов, этот человек искренне верил в то, что ситуация под его контролем.
— Да-да, — закивал он. — Ты сейчас думаешь, что это меня поймали, а не тебя. Но если ты знаешь про организацию и даже убил Первого, то должен догадываться, что они никого без присмотра не оставляют.
— Так веселье всё же будет?
Улыбка Зубодёра исказилась. На что он надеялся? Испугать меня, что ли?
— Обязательно будет, — зловеще улыбнулся он. — Возможно, прямо сейчас.
Где-то вдали раздался грохот.
Глава 15. Восставший
Туша убитого зверя лежала возле особняка. Какое-то время вокруг царил хаос. Люди разбежались, спасаясь, пара зданий горела, а часть командиров оказалась выбита.
Постепенно хаос сошёл на нет. Появились те, кто взял ситуацию под контроль. Организовал тушение огня и помощь раненым. Также обратили внимание и на зверя.
Сам комендант, как называл себя Зубодёр, с ним не возился. За кормежку и уход отвечали специально обученные люди. Которых частенько приходилось менять: стоило настроению зверя испортиться, как он сжирал зазевавшихся смотрителей.
Несмотря на всё это, каждый новый охранник изучал инструкции и знал, что делать, если зверь будет ранен и не сможет сам залечить раны. Речи о смерти не шло. В обязанности коменданта входило заботиться о драгоценном существе. Можно сказать, он лично отвечал перед мастером зверей.
Когда обслуживающие зверя увидели, что с ним стало, они пришли в состояние, близкое к истерике. Тоже отвечали головами, но уже перед Зубодёром. Зная, что тот с них кожу живьем снимет, если со зверем что-то случится. Среди этих мужчин нашёлся один, который вспомнил про инструкции, сбегал на склад, открыл сейф и достал оттуда специальное средство. Притащив весь запас, он прикрикнул на остальных и заставил их помогать.
Вскоре зверю вкололи содержимое несколько больших шприцов — некую красную жидкость.
Где-то через минуту страшные раны начали закрываться. Ещё через мгновение зверь в первый раз дернулся. Судороги продолжались некоторое время, а потом зверь распахнул глаза и рыкнул. В его памяти отложилась мучительная боль и то, что он сражался.
Сорвавшись с места, зверь набросился на того, кто вернул его к жизни. Так закончилась жизнь ещё одного смотрителя.
Когда до зверя дошло, что виновника его боли здесь нет, как и хозяина, он взял след и переместился.
* * *
Где-то вдали послышался грохот. Хорошо знакомый звук, когда что-то тяжелое врезается во что-то твёрдое.
Грохот повторился. Несколько секунд затишья, и рядом что-то рухнуло, уже ближе, чем в первый раз.
Я отвлёкся на шум, но пленного из поля зрения не выпускал. Моё лицо было скрыто шлемом, Зубодёр не мог знать, куда я смотрю, но вариантов-то у него особо и не было.
На пол упали оплавленные кандалы и цепи. Я про себя отметил, что температура достаточно высокая, чтобы почти мгновенно расплавить крепкие путы. Мужчина высвободился и бросился на меня. Пылающие краснотой руки попытались дотянуться до шеи.
Будь доспех из обычного металла, из этого что-нибудь, да вышло бы. Окажись он быстрее, конечно же.
Перехватив Зубодёра за кисти, я крутанул и впечатал его в бетон. Раздался хруст, мужик хекнул, его взгляд поплыл, а я присмотрелся к рукам.
И правда, светятся чем-то красным, отдалённо похожим на пламя. Издалека и спутать можно. Но это не пламя, а именно свечение. Так-так-так… Я создавал печати так быстро, как только мог, снимая показатели. Температура вокруг рук в районе тысячи градусов и продолжает нарастать. Странно это… Как он тогда наручники расплавил?
Сами руки при этом не обгорают, а вот одежде досталось, она вспыхнула, и я отметил, что настоящий огонь причиняет мужчине страдания, но не особо большие.
Зубодёру потребовалось около четырех секунд, чтобы прийти в себя. Я за это время, кроме температуры, узнал, что его тело тоже изменилось. Сложно сказать, в чём именно, но будто передо мной другой бес оказался, с неизвестным уровнем опасности.
Чужие руки я держал чуть выше локтей, не давая кистям, окутанным свечением, коснуться меня. Доспех чувствовал себя нормально, и печати не разрушались. Неужели пустышка, и это просто необычный одаренный?
На заднем фоне что-то продолжало громыхать. Возникло подозрение, что там кто-то стены ломает. Что само по себе удивительно, потому что мы находимся на охраняемой территории.
Когда в глазах Зубодёра появилась осмысленность, он попытался вырваться, но я не позволил. Кинул на пол простую печать и подтащил мужика туда, чтобы посмотреть, как его сила будет с моей взаимодействовать. Мужчина оперся ладонью прямо на энергетическую структуру, и та распалась.
Есть подтверждение.
Пришёл я сюда не просто так. Заранее накидал штук двадцать схем того, как можно противостоять разрушениям. Что и начал проверять. Наложил на стену ещё одну печать, врезал мужику кулаком по лицу, схватил за локоть, вывернул и приложил ладонь к печати.
Та вспыхнула, как паутина от спички. Минус одна гипотеза.
Мужчина что-то заорал, но я проигнорировал и повторил трюк, уже со второй печатью. Броня по-прежнему чувствовала себя хорошо и не спешила разрушаться. Главное, не касаться свечения. То почему-то не распространялось на всё тело и действовало вокруг кистей.
Мой эксперимент прервали на третьей попытке. Стену, на которую накладывал печать, сотряс удар. Пошли трещины, удар повторился, и я увидел, как перекрытие оседает, а внутрь просовывается голова знакомого и вроде как мертвого чудовища.
Зубодёр свистнул, зверь дернулся, расширяя проход, бросил взгляд на пленного, потом на меня и кинулся в атаку. Я только услышал, что по нему кто-то стреляет из коридора, как оказался стиснут челюстями и отброшен в сторону.
А вот это было и правда неожиданно.
Нет, не то, что меня швырнули, а то, что этот кошачий переросток воскрес. Я ведь точно его убил и зафиксировал смерть. Или это другая особь?
Эта мысль пронеслась в голове, когда я врезался в стену и
