И вот по прошествии года у меня сложилась определенная творческая репутация. Я даже не знала, смеяться мне или плакать. Один режиссер даже сказал:
– Адель, но у нас же классическая принцесса. Это совсем на ваш спектр ролей!
Моя интернет-популярность росла, и я подумала: а почему бы не завести канал? Свой, где я буду такая, как есть? Петь то, что хочу? Канал, через который – чем черт не шутит? – Верс сможет найти меня?
И он выстрелил! Меня стали приглашать на шоу, я даже два раз побывала в жюри. Карьера стремительно летела вверх, но иногда меня спрашивали, почему у меня такой грустный взгляд при такой хорошей жизни.
Что им сказать? Я лишь улыбалась в ответ.
Я пришла на кастинг, рабочее название которого было “Настоящая любовь”. Сердце даже не екнуло. Встала к жюри сразу лицом, уже не боясь показывать настоящую себя, и взглянула на фигуры в тени. Прожектор так бил в глаза, что я не видела лиц.
В жюри должен был сидеть быстро прославившийся режиссер из штатов. Говорят, что свой новый мюзикл он хочет запустить именно у нас. А еще о нем шептались, что деньги к этому режиссеру так и липнут, но он очень своеобразный в своих требованиях. Мол, ищет особую актрису на главную роль и уже отбраковал кучу кандидаток.
Сейчас я видела шевеления массивной тени за средним столом, и все.
Я посмотрела на свой номер. Триста тридцать третий. Не так уж и много просмотрел!
Партию я разучила дома. Мне прислали текст, стоило только зарегистрироваться на кастинг, поэтому я даже не брала листок – полагалась на память.
Музыка зазвучала, я закрыла глаза и запела. На середине партии, на самой высокой ноте я открыла их, посмотрела мельком на жюри, и голос сорвался.
Верс.
Меня будто порывом воздуха качнуло на месте. Губы слиплись, словно на них капнули суперклей. Глаза заболели оттого, что я запретила себе моргать и во все глаза смотрела на мужчину.
Верс.
Это был будто он и не он одновременно.
Вся та же массивная шея. Все та же бронза кожи. Все то же непреклонное выражение лица.
Когда я попала в другой мир, то представляла, как главарь Дикого патруля будет выглядеть в костюме. Тогда в моей фантазии пуговицы рубашки не сходились на широкой груди мужчины. Сейчас же все было на месте. Настолько на месте, что две девушки из жюри не отрывали глаз от его фигуры и лица, даже не глядя на меня.
Верс протянул лапищу, такую же огромную, как я помнила, но не ко мне, а к бутылке воды. Открыл крышку и жадно отпил так, что капля потекла по его шее.
Как тогда!
Одна из женщин в жюри издала томный вздох. Вторая же строго поправила очки на носу и обратилась ко мне:
– Вы тоже разомлели, милочка?
А я не слушала ее. Тут Верс! Он пришел!
Но что делает в жюри? Как может быть тем самым режиссером из Штатов?
Современная стрижка неожиданно ему шла. Настолько, будто он всю жизнь носил ее.
Я медленно шла к столикам жюри под четырьмя недоумевающими взглядами и одним нечитаемым, вязким, как смола. Попадешь в плен – не выпустит.
Двигаясь шаг за шагом, я находила все больше сходств и различий. У Верса всегда были заусенцы, здесь же мужчина явно ухаживал даже за кончиками своих пальцев. Но зато главарь Дикого патруля один в один сжимал вот так же кулаки, когда нервничал. Я присмотрелась к его подбородку и увидела там крохотную родинку, которую я целовала в нашу первую ночь. А еще рассмотрела шрам на скуле, которого никогда не было.
Кто не видел фильмы про попаданцев? Кто не видел финала, где она встречает любовь из другого мира в своем, а он оказывается двойником?
Но меня такой вариант не устраивал. Нет! Я хотела своего Верса. Того, кто загораживал меня своей спиной. Того, кто сделал выбор и сломал волшебную заколку. Того, кто расстроил мою свадьбу с Саймоном и с кем меня обвенчали распустившиеся алые цветы.
– Знаете название мюзикла? – вдруг спросил Верс.
И я наконец моргнула, уже не боясь, что со взмахом ресниц его образ исчезнет.
– Настоящая любовь? – я не узнавала свой голос.
– Красная нить любви, – с абсолютно серьезным выражением лица сказал Верс, а в его голосе слышалась улыбка.
Неведомый ветер снова закачал меня, словно тонкую осинку.
Если бы мы были в таверне, я проверила бы его десятками тазиков мяса. Если бы в ресторане – сотнями блюд. Чтобы убедиться окончательно, я спросила:
– Хочешь поесть мяса?
Верс хищно улыбнулся:
– Еще спрашиваешь? Голоден как волк!
Верс
Я вышел из-за стола и взял Адель за руку. Голод драгондорских размеров открыл свою огромную пасть.
Мяса? В пропасть мясо, я хотел ее!
В коридоре я развернул девушку к себе, заглянул в ее глаза и почувствовал тщедушную дрожь пальцев, когда обхватил ее лицо. Чтобы скрыть свой предательский страх, я почти съел ее первый за этот год поцелуй.
Откуда я знаю?
Поверьте, уж я-то знаю! Этот год я был рядом так или иначе.
Я прижал Адель к стене, оторвал от пола и уткнулся в ее грудь. Зубами сорвал пуговицу рубашки, прижался носом к месту метки и тихо зарычал.
Вдруг девушка замерла. Я поднял голову, засмотрелся на прядь, что прилипла к ее мокрому лбу, и громко сглотнул.
– Почему ты такой горячий? – Кажется или в ее голосе сквозило подозрение?
Я снова уткнулся в метку и тихо зарычал, призывая магию в этом мире. За этот год я узнал, что тут сила почти ничего не значит, как и дар, но эту маленькую деталь я не мог отпустить. Я хотел снова почувствовать ее частью своей стаи.
Этого чертовски не хватало весь год!
– Верс, это ты? – Тревога девушки усилилась, и я разочарованно оторвался от призыва метки.
– А кто еще?
– Но… ты такой горячий… Как… – Адель поджала губы и нахмурилась. Ее взгляд бегал по моему лицу.
– Я – это я, – рыкнул, а потом понял, что без объяснений не обойтись. Поднял голову и кратко пояснил: – Не думай лишнего, во мне сила Саймона.
И по тому, как она выпрямилась в моих руках, понял, что только все усложнил. Начал целовать шею, эту шею, на которую так заглядывался этот год, пока вставал на ноги.
– Подожди! – Адель обхватила мою голову и отстранила от себя. Ее лицо выражало невероятное беспокойство.
– Он жив. Мы сторговались. Его дар – мое состояние.
– Зачем? – судя по голосу, Адель совсем мне не доверяла.
С одной стороны, приятно, драгондор раздери. Если бы сюда явился Саймон в моем обличье, ему бы ничего не светило. Но это я! И я слишком долго этого ждал!
