ты вошла в башню?
Асириса устало вздохнула, будто бы отвечать на этот вопрос ей было даже как-то тяжело. Устало подперев голову рукой, она отмахнулась и размеренно заговорила:
— Не пойми неправильно. Выгоды в башне было больше, чем во внешнем мире. К тому же, здесь еще не назначали награду за мою голову.
— Разве это не опасно?
— Башня не может довлеть надо мной.
— Почему?
Гадалка иронично улыбнулась. Снова взглянув на Амира, она заметила вспыхнувший в его глазах интерес.
— Моя религия, малыш. Богиня Аштра защищает всех своих детей, где бы они ни находились. — Асириса устало выдохнула, и в этот момент свечи на столе и вокруг него заколыхались. — Чего не сказать о бедных детях бога Силиаса. Жрецы, попадая в башню, постепенно теряют с ним связь.
— Потому что башня подавляет их связь?
— Ты так считаешь? — Асириса зловеще улыбалась. — Милый, тогда и мои гадания не срабатывали бы, верно? Дело не в башне, она не мешает богам связываться со своими детьми. Дело в самом Силиасе. Он отказывается от всех, кто встает не на тот путь. Аштра же держится за своих до последнего.
Амир задумался. О жрецах он не знал фактически ничего, кроме каких-то основных фактов. Да и в жизни лишь впервые он искренне интересовался вопросом веры.
— Я слышал, — продолжал Амир, — что стать жрецом может любой, кто обратится в веру.
— Это правда. Но это не значит, что ты будешь наделен святой силой.
— А что бы стать ребенком Аштры нужно…
— Родиться им, — перебила гадалка, уже понимая вопрос. — Именно поэтому таких, как я, намного меньше, чем жрецов.
Амир молчал и пытался просто молча переваривать всю информацию. Он не сомневался в том, что слова Асирисы были чистой правдой. Она была родом из небольшого кочующего племени, корни которого происходили с юга. Амир же, как и его жена, сами были родом с юга. И пусть к племени Аштры они оба не относились, но из-за близости их народов кое-что о нем знали.
В какой-то момент наконец-то оторвавшись от предыдущих мыслей, Амир приподнял голову и четко сказал:
— У меня есть вопрос.
— По поводу семьи?
— И это тоже, но для начала, — он наклонился вперед и уже с каким-то напряжением посмотрел в глаза гадалки, — это же ты что-то сделала со мной, чтобы я в какой-то момент пришел в себя?
Асириса подобному вопросу даже не удивилась. Скорее, напротив, она начала улыбаться куда коварнее, чем раньше.
— Я не снимала с тебя давления башни, если ты спрашиваешь об этом.
— Но?
— Но после твоего прошлого визита я сделала так, чтобы тебе каждую ночь снились сны о прошлом.
Амир понимающе кивнул и полушепотом проговорил:
— То есть кошмары были твоей работой.
Гадалка залилась громким зловещим смехом. Теперь даже у Амира не оставалось сомнений в том, что ее действия были ни чем иным, как расплатой за его прошлое неуважительное поведение.
— Я думала, что ты прибежишь просить прощения за разгром моего жилища намного раньше! — Асириса расслабленно откинулась на спинку стула. — Где ты был все это время?
— Поднимался до сто шестидесятого.
— Неплохо. Долго продержался, еще и выглядишь хорошо. По тебе даже не скажешь, что ты стараешься не спать до изнеможения.
Амир не мог найти подходящих слов. В какой-то степени Асириса была безусловно права: с тех пор, как он начал видеть кошмары, спокойный сон стал для него чем-то несуществующим. Лишь усталость могла погрузить его в глубокую дрему, но без нее он не пытался прилечь даже для того, чтобы расслабиться.
— Итак, — внезапно Асириса подняла обе руки и громко хлопнула, — когда мы оба раскрыли карты друг другу, ты готов дойти до сути нашего разговора?
Амир кивнул. Слегка наклонившись, он протянул руки к своей сумке, лежавшей рядом на земле, и вытащил из нее мешок с монетами. С грохотом поставив этот увесистый мешок на стол, он твердо заявил:
— Это все, что у меня сейчас есть. Можешь ли ты рассказать мне, что случилось с моей семьей пока меня не было?
Взгляд гадалки почему-то сразу изменился. Холодно посмотрев сначала на деньги, а уже затем на лицо Амира, она сказала:
— Ты издеваешься? Малыш, это оскорбление.
— Я понимаю, что недостаточно, но…
— Я же сказала про Колесо Мандалы? — Асириса наклонилась к столу. — Если я возьму от тебя деньги, я очерню свою честь.
Ее взгляд действительно казался оскорбленным. Сдвинувшиеся вместе брови, напряженно поджатые губы. В этот раз она не лукавила.
Все еще удивляясь подобному ответу, Амир отстранился и прошептал:
— Вот уж не думал, что самый корыстный человек башни…
— Дело чести! — Внезапно гадалка подняла ладонь и с грохотом ударила по столу. — Забрал свои гроши и больше не показывай! Когда я разберусь с долгом, поверь, следующая моя услуга будет стоит тебе дороже короны самого короля Церцеи. Но в этот раз даже не поднимай этот вопрос.
Быстро схватив со стола свои же деньги, Амир бросил их обратно в сумку, выпрямился и уверенно ответил:
— Я тебя понял.
На мгновение наступила тишина. Асириса, выдохнув, уставилась на поверхность стола и попыталась снова собраться с мыслями. Амир же, наблюдая за ней, все продолжал удивляться. Ему казалось странным, что та, кто думал о выгоде своей жизни в башне, отказывалась от денег. Однако, с другой стороны, учитывая ее тесную связь с богиней и веру в законы мироздания… Наверняка ее напряжение было не просто так.
Быстро протянув Амиру свою руку, гадалка звонко приказала:
— Ладонь.
Амир выполнил сказанное, не задумываясь. Асириса же, крепче схватившись за его руку, приказала:
— Смотри в шар не отрываясь, и тогда сам увидишь фрагменты прошлого.
Казалось, будто изменилась сама обстановка. Стеклянный шар, стоявший в самом центре стола между ними, внутри начал заливаться странной темно-серой дымкой. Легко коснувшись его поверхности, Асириса хмыкнула. Тогда же дымка начала сменять свет с серого на темно-красный.
— Надеюсь, ты понимаешь, — она подняла взгляд, смотря в спокойные глаза Амира, — что будущее я показывать тебе не собираюсь. Речь идет только о прошлом.
— Я понимаю.
Амира и не интересовало будущее. Он прекрасно представлял насколько тяжело было вообще узнать о том, что происходило вне стен башни. И возможность хотя бы немного узнать о прошлом его семьи уже была вполне достаточной для него.
Внезапно свет свеч на мгновение погас, а затем вспыхнул вновь. По комнате пробежал заметный холодок. Чувствуя подступавший к горлу ком, Амир продолжал смотреть на стеклянный шар и молчать.
Постепенно в густой дымке стали проявляться образы. Сначала они были неразборчивыми и не ясными, но
