успела так задолжать... Ладно, план прикинуться невинно оболганной провалился, но отступать я не была намерена.
— Я вижу будущее, — сообщила я с серьёзной миной.
Королева заинтересованно приподняла брови.
— Можешь продемонстрировать? Нужно убедиться, что ты будешь достаточно эффектна.
Я кивнула. Буду я достаточно эффектна, не переживайте.
— Я вижу… — закатив глаза, я плавно задвигала руками. — Вижу… короля… Его постигнет страшная беда, если он посягнёт на меня.
— Какая же? — спросила королева, склонив голову набок.
Придёт Феликс и откусит ему башку, и наплюёт, что это его дядя, король и самый сильный дракон в стране. Но не могла же я так сказать! Я могла подставить этим Феликса. Тем более я была совсем не уверена, что он в курсе моей беды и уже спешит на помощь… Ну а самое главное: СКОЛЬКО МОЖНО ЭКСПЛУАТИРОВАТЬ ГЕРЦОГА!
— Ом-м… Я вижу, его корнишон отсохнет и больше никогда не войдёт ни в одну теплицу…
— Почему же сразу корнишон? — почти обиженно уточнила королева под возмущённые вздохи девушек.
Да будь там хотя бы среднеплодный «Скороход», не говоря уже о каком-нибудь гибридном «Багратионе», разве появлялись бы у мужика мысли о бесконечной власти и всемогуществе и желание вводить право первой ночи на всех не пристроенных златоглазых? Да ни в жисть! Тут налицо комплексы.
— Пошутили и будет, — покачала головой королева. — Если серьёзно, какой у тебя дар?
— Раскусили, — вздохнула я. — Ладно, не хотела говорить, но придётся. У меня ядовитая кожа, могу убить одним касанием. Надо демонстрировать? Кому там не нравились мои веснушки и волосы…?
Я бросила грозный взгляд на притихших девиц, и те дружно отшатнулись. Королева рассмеялась, изящно прикрыв рот рукой.
— На драгон-гале рассказывали о твоих потрясающих коктейлях, — вдруг сказала она, и у меня похолодела спина. — Вот и думаю я, не в них ли твой дар? Приготовишь нам что-нибудь?
Вы, конечно, милы, Ваше Величество, но я обязана убедить вас, что показывать меня королю никак нельзя. Потому я улыбнулась и кивнула.
— Давайте попробуем.
Под охраной меня сопроводили на просторную светлую кухню, где я принялась творить.
Итак, мой драгоценный дар, помоги мне создать такую дрянь, чтобы меня вышвырнули из дворца!
Мой взгляд судорожно исследовал доступные ингредиенты. Кинза? Чудно, в сыром виде многие не переносят её запах. Анис из той же серии. Тимьян? О-хо-хо, в смеси с алкоголем его отвар даёт чудный рвотный эффект. Варись, моя прелесть, а потом я к тебе добавлю спирточку — он тоже даст свой незабываемый аромат моему коктейлю. Это что, шпроты в банке? Маслице даст и запашок, и текстуру. А к рыбе хорошо добавить молочка для пущего эффекта!
Поработаем шейкером, разольём по бокалам и украсим веточкой розмарина, чтобы отбить запах до того, как дамы сделают первый глоток.
Слуги с гордым видом внесли коктейль в гостиную. Я шагала за ними с царственной осанкой. Королева схватила бокал, потянула носом и взгляд её зажёгся ярче прежнего. Она смело сделала глоток и…
Её лицо расплылось в довольной улыбке, в то время как моё вытянулось.
— Потрясающе, — прошептала она. — Этот напиток словно укрыл меня покрывалом покоя и умиротворения…
Да твою ж маковку, сочетание масла от шпрот и заспиртованного тимьяна может вызвать покой, только если до горшка добежишь, не растеряв массу по пути! Не веря свои ушам, я схватила оставшийся бокал и принюхалась.
Пряный, нежный аромат с лёгким масляным фоном. Будто сливочного бахнула, а не шпроты лишила убежища. Я сделала осторожный глоток.
Что ж, теория Феликса, кажется, подтверждалась. Я не способна приготовить дрянь.
— Лидия, — нежно позвала меня королева. — У меня складывается впечатление, что ты тянешь время. Зачем?
Вкус коктейля огорошил меня настолько, что я честно призналась:
— Я надеюсь, что меня найдут и спасут.
Королева прищурилась.
— Насколько я знаю, у тебя нет жениха, иначе Галлагер договаривался бы с ним. Так кто же может прийти за тобой?
Договаривался бы с ним? О, как чудно знать, что без жениха ты вещь, а с женихом уже дорастаешь до уровня товара.
— Впрочем, неважно, — вздохнула королева. — Милая девочка, тебе бы стоило думать о помолвке раньше. Даже если кто-то спешит тебе на помощь, он не найдёт тебя здесь, ведь отправится первым делом во дворец.
— А мы не во дворце? — насторожилась я.
— Ты не видишь? — удивилась королева. — Это одна из множества летних резиденций короля. Пока твой спаситель обойдёт их все… Всё уже успеет случиться.
— Что? — эхом переспросила я, не веря своим ушам.
Королева сочувственно поджала губы вместо ответа. Протянув руку, она ободряюще коснулась моего плеча.
— Пойдём.
В этот миг я чувствовала себя тряпичной куклой, безропотной и покорной, потому позволила королеве себя увести. Я ушла в себя, отчаянно пытаясь придумать план побега. Неужели то, что произойдёт, неизбежно?
Меня привели в огромную купальню с мраморным бассейном и парилкой. В другой день я бы восхитилась этой роскоши или бы посмеялась, вспомнив мамин любимый сериал «Великолепный век», но сейчас я лишь равнодушно окинула мозаику на стенах взглядом.
Ну да, нельзя же вести меня к королю не помытой.
Раздевшись за ширмой, я обнаружила в кармане платья кольцо. Сердце забилось быстрее. Могло ли оно мне помочь или грозило сделать только хуже? Надо было бы аккуратно выяснить у королевы. Я завернулась в простыню и слуги отвели меня в парилку, где Неферет и ещё парочка девочек из гарема уже ждали меня в том же одеянии.
— Садись, Лидия, — ласково позвала королева. — После этих купален ты почувствуешь себя новым человеком.
Угу, подстилкой, жертвой насилия, глубоко травмированной личностью — кем угодно, кроме себя самой. Я присела, широко распахнутыми глазами глядя на королеву. Она улыбнулась.
— Твои глаза сейчас так и светятся. Это признак сильных эмоций, хотя лицо твоё остаётся маской. Ты переживаешь?
Я даже поперхнулась воздухом от абсурдности вопроса. Одна из девушек пересела поближе ко мне и провела по моим влажным волосам гребнем. Я дёрнулась, но она подмигнула.
— Волосы надо бы выпрямить, кудри — признак крестьянской крови, — протянула она. — Носик припудрим. Но фигура у тебя что надо. Быть может, король захочет увидеть тебя не один раз?
Она хихикнула, а я почувствовала, что сжатая пружина внутри меня, не дающая мне начать орать и материться, взвилась.
— Вам
