шока и осуждения. — Я же предупреждала! Говорила, ну куда вам ребенок? Вы ведь сами дети! Ты хоть знаешь, на каком она сроке?
— Вика, успокойся, — вмешивается отец, его голос звучит тихо, но авторитетно.
— Сереж, может, еще не поздно… Может, стоит подумать? — продолжает она, уже мягче, но с заметной тревогой.
— Вика, хватит! — резко обрывает ее отец. Его голос становится тверже, и она сразу смолкает, хотя по ее лицу видно, что внутри она не согласна.
Вика недовольно отводит взгляд, сцепив руки на животе. Она явно недовольна, но решает не продолжать разговор.
— Пап, я действительно ошибался. Думал, смогу справиться со всем сам, но ситуация вышла из-под контроля, — продолжаю, чувствуя, как нервы натянуты до предела. — Я прошу тебя как никогда раньше: помоги нам, хотя бы ради ребенка. Алене нельзя нервничать.
Отец молчит, обдумывая мои слова, и я чувствую, как каждый момент этого молчания словно растягивается в бесконечность. Его взгляд становится тяжелым, а лицо каменным, как будто он примеряет на себя роль судьи, который должен вынести приговор.
— Ты серьезно настроен на семью с ней? — наконец спрашивает он, голос его спокойный, но явно изучающий меня.
— Да. Я люблю ее, пап. И я хочу, чтобы наш ребенок вырос в нормальной семье, без этого всего вокруг.
Отец опускает голову, обхватывая руками чашку с чаем, а затем выдыхает.
— Я помогу, — его голос звучит решительно, но без радости. — Но тебе придется доказать, что ты не просто парень, заигравшийся в любовь. Это не просто ваши детские игры, Александр.
Вика снова вмешивается не выдержав:
— Саша, ты ведь совсем не знаешь, как это — быть отцом. Не знаешь, что значит нести ответственность за кого-то, кроме себя.
Отец поднимает руку, чтобы снова ее остановить.
— Я вижу, что ты серьезен, — говорит он, обращаясь ко мне. — Хорошо. Я свяжусь с нужными людьми и постараюсь остановить поток статей. Но это временно. Тебе нужно будет подумать о том, как выстроить свою жизнь дальше. И чтобы больше ко мне с таким не приходил, понял?
— Понял. Спасибо, — тихо отвечаю, чувствуя одновременно облегчение и тяжесть оттого, что теперь все будет зависеть от меня.
Встаю из-за стола и направляюсь к выходу, но прежде чем уйти, поворачиваюсь к отцу:
— И… пап, спасибо.
Отец лишь коротко кивает, словно обдумывая мои слова, и без лишних комментариев возвращается к ужину. Вика молчит, но ее напряженный взгляд буквально сверлит меня, пока я иду к выходу. Как только скрываюсь за углом, едва успев сделать шаг за дверь, ее сдержанность лопается.
— Сережа, ты что, правда их сейчас поддерживаешь? Да ей бы аборт сделать! — голос мачехи звучит резко, наполненный раздражением.
— Молчи. Просто молчи, — спокойно, но жестко перебивает отец, продолжая есть. — Дети — это святое, Вика, — его тон становится ледяным.
После разговора с отцом я направляюсь в ювелирный салон. Волнение накатывает волной — это должно быть не просто кольцо, а то самое, идеальное для моей птички. Пока еду, представляю, каким бы оно могло быть: элегантное, но не слишком вычурное, такое же утонченное и нежное, как она сама.
Зайдя в салон, я сразу подхожу к витрине с обручальными кольцами. Приветливая консультантка улыбается и предлагает несколько вариантов, но я осматриваю витрину внимательно, изучая каждое кольцо. И вот оно — маленькое, изящное колечко с одним крупным бриллиантом в центре и тонкой полоской из платины. Камень сверкает под светом, отражая всю чистоту и простоту, которые так подходят Алене.
— Это оно, — шепчу, почти не веря, что нашел то, что искал. — Я возьму это кольцо.
Консультантка улыбается, а я чувствую, как что-то щелкает внутри. Все. Теперь у меня есть кольцо, и я сделаю Алене предложение, которое она заслуживает.
Когда приезжаю в больницу, сердце немного колотится в груди. В руке коробочка с кольцом, спрятанная в кармане куртки. Захожу в палату, и первое, что вижу, — это ее взгляд. Алена сидит на кровати, чуть приподнятая подушками, уже выглядит лучше, но все еще усталая. В ее глазах читается облегчение.
— Ну что, птичка, — начинаю с улыбкой, — едем домой?
63
Алена
Мысли не дают покоя, и я постоянно прислушиваюсь к своему телу, пытаясь уловить хоть какой-то намек на перемены. Но пока что ничего. Ни тошноты, ни причудливых желаний вроде арбуза с селедкой. Мне кажется странным, что ничего не чувствую — ведь, как говорят, беременность так быстро меняет женщину. Но в моем случае ничего не происходит. Разве что обморок выдал правду, иначе я бы еще долго ни о чем не догадывалась.
Конечно, нерегулярный цикл сыграл свою роль. Я привыкла к тому, что месячных нет по несколько месяцев, и никогда особо не беспокоилась из-за этого. Но теперь, когда знаю о ребенке, меня охватывает страх. Все вдруг меняется с такой скоростью, что я не успеваю адаптироваться. Еще недавно я только смирилась с тем, что балет остался в прошлом, что моя жизнь теперь заключается в помощи Стасу с его автосервисом. Я привыкала к этому новому ритму жизни, а тут — новый сюрприз.
И все-таки несмотря на страх, рядом с Алексом я чувствую уверенность. Его поддержка дает мне понять, что ребенок в восемнадцать — это не конец света. А когда я думаю о том, что впереди еще целых семь месяцев до рождения малыша, к девятнадцати все уже будет не так страшно.
Целую неделю Алекс ходит какой-то загадочный, каждый день пропадает допоздна, и я никак не могу понять, чем он занят. У меня уже тысячи мыслей в голове: то ли он готовит что-то важное, то ли у него дела по группе, а может… Но нет, я не хочу даже думать в эту сторону. Чтобы перестать накручивать себя, решаю взять всё в свои руки.
— Алекс, я жду тебя сегодня в восемь домой. Будет ужин. И никаких опозданий, — стараюсь говорить как можно строже.
После нашего разговора я сразу начинаю готовиться. Хочется, чтобы все было идеально. Решаю приготовить его любимые блюда. Сначала отправляюсь в магазин за свежими продуктами, потому что сегодня важно, чтобы всё было на высшем уровне.
На кухне я почти весь день. Нарезаю овощи для салата — яркие, сочные, чтобы все выглядело не просто вкусно, но и красиво. Сковорода уже раскалилась, когда я выкладываю мясо, пропитанное специями, и тот самый аромат сразу наполняет всю квартиру. Духовка тихо потрескивает, запекая картофель с хрустящей корочкой. Всё идёт как по маслу, и я улыбаюсь — ужин будет идеальным.
