в мою шею, вгоняя его в меня.
— Полагаю, ты имеешь в виду моего кузена. Где он?
Я пожимаю плечами.
— Не уверена. У него был неприятный инцидент с кочергой. К этому моменту он уже наверняка стал кормом для гризли. Как ты нашел нас?
Он не отвечает, и я сопротивляюсь желанию повернуться и посмотреть на него. Если ты увидишь одного из мерзких членов семьи Сэла, ты увидишь их всех. И если я посмотрю и узнаю его, то, возможно, не смогу удержаться от желания напасть на него. Что может поспособствовать моему убийству.
Я с трудом сглатываю, гордясь собой, учитывая, что совсем недавно я была полна агрессии и отсутствия логики.
— Думаешь, ты такая умная, да? Но это не так. Ты и тебе подобные ― бесполезные отбросы, годные только на то, чтобы трахаться и умирать, — говорит он мрачным и разгневанным голосом.
— Ну тогда, думаю, ты поставил меня на место. Ты имеешь в виду конкретно меня, мою семью или женщин в целом? — Я сопротивляюсь желанию съязвить о его вероятной неспособности с женщинами, по крайней мере.
Пистолет упирается мне в затылок, и я осматриваюсь в поисках оружия, чего-нибудь, что можно использовать, чтобы создать пространство между ним и мной. Мне сейчас нужно только одно, чтобы Кай вышел из спальни и вновь пошел проверить меня, или, по крайней мере, чтобы убедиться, что я выполнила его просьбу, и нашел нас.
Я ломаю голову и не могу ничего придумать. Я не могу ничего сделать для своего спасения с недееспособными где-то поблизости охранниками. Это самая пугающая мысль из всех.
Тогда я тоже не смогу спастись.
— Где твой телохранитель? — резко спрашивает он.
Я напряженно думаю. Если он здесь из-за Кая, возможно, я смогу уйти и найти помощь, но я не оставлю Кая на произвол судьбы, чтобы его подстрелили или еще хуже того, пока меня не будет.
— О, знаешь, он вышел за завтраком. — Не самая лучшая моя идея, и никто в здравом уме в это не поверит.
— Ну, это чушь, поскольку я все утро провел на улице, а потом здесь после убийства вашей охраны. Он не выходил из квартиры. — Брат Сэла хватает меня за руку и поворачивает лицом к себе, пистолет теперь упирается мне в шею. — Теперь скажи мне, где он, и я не убью тебя. — Он обводит мое тело взглядом. — По крайней мере, пока.
Каждый член его семьи ― мерзкий мудак или что? Можно мне от них отдохнуть?
— Боюсь, я ничем не могу помочь.
Кай выходит из квартиры, держа свой пистолет направленным на незнакомца.
— Но я могу. Отпусти девушку, и я не убью тебя прямо здесь. Не отпускай ее, и ее украсит твоими мозгами, и, уверяю тебя, ей будет все равно. Она может даже насладиться этим.
Я встречаюсь взглядом с Каем поверх плеча незнакомца, мое сердце беспорядочно бьется в груди. Забавно, что когда кто-то угрожает моей жизни, я ничего не чувствую. Но когда Кай здесь и может пострадать, я начинаю переживать. Он слегка кивает мне, показывая, что он здесь, со мной, и мне удается вздохнуть глубже.
Мужчина быстро поворачивается, двигаясь позади меня, хватает меня за шею и приставляет пистолет к моему виску.
— Убьешь меня, и я убью ее. В любом случае это плохо кончится.
Кай, должно быть, узнает что-то в лице мужчины, так как медленно опускает свой пистолет. Не полностью, но чтобы создать иллюзию отступления.
— Успокойся, и мы сможем выяснить, как помочь друг другу получить желаемое.
Учитывая, что я хочу, чтобы голова этого человека оказалась в консервной банке, я сомневаюсь, что в конце концов мы все будем счастливы.
— У меня есть право голоса в этом?
Кай качает головой, его взгляд серьезен. В нем нет веселья, как в прошлый раз, когда мы столкнулись с членом ничтожной семьи Сэла, что означает, что он знает что-то, чего не знаю я. Я замолкаю, намереваясь позволить им все выяснить, по крайней мере, пока я не смогу придумать какой-нибудь план, который не будет включать наши смерти.
Дыхание мужчины обдает мое ухо, когда он заговаривает, и этого достаточно, чтобы у меня появился рвотный рефлекс.
— Я не хочу убивать никого из вас. Мои инструкции ― доставить вас обоих живыми. Но она разменная монета, так что… не сопротивляйся, и тогда нам не придется отстирывать кровь с одежды сегодня.
Кай делает шаг вперед, и пистолет впивается мне в голову так сильно, что я закрываю для защиты глаз с той стороны.
— Чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты положил пистолет на пол и сделал один медленный шаг назад. Тогда мы все выберемся отсюда целыми.
Я вздыхаю. Похоже, что в некоторой степени умный кузен Сэла получил возможность выйти и поиграть. Я вновь открываю глаза и встречаю пристальный взгляд Кая. Он выглядит грустным, уставшим и будто сдавшимся. Этот взгляд не сочетается у меня с Каем, и я ненавижу это. Он борется со мной на каждом шагу, никогда не сдаваясь, а сейчас перестает?
— Ты собираешься сопротивляться мне? Я пристрелю вас обоих и потащу за собой, если потребуется, — говорит он.
Я не слушаю его, потому что сосредоточена на Кае. На его острых скулах, ключицах. По крайней мере, в какой-то момент он надел штаны.
— Прости, — шепчет он, и я качаю головой, говоря ему, что не хочу этого слышать. Не здесь, не сейчас. Мы не закончим так.
Кай наклоняется и перебрасывает пистолет по полу другому мужчине. Я даже не думаю об этом, так как его внимание сосредоточено на Кае. Я пытаюсь выхватить прижатый к моей голове пистолет из его руки, но тот выскальзывает из моих пальцев, когда он наклоняется вперед и берет другой.
Затем меня охватывает темнота и резкая боль в затылке.
29
КАЙ
Когда я прихожу в сознание, я тут же понимаю, что что-то не так. Вокруг кромешная тьма, я переворачиваюсь и извергаюсь на бетонный пол. Я обещал себе, что никогда не вернусь сюда, если только не приду, чтобы сжечь это место дотла с запертой внутри председательской сукой.
Я отодвигаюсь от рвоты и принимаю сидячее положение. И опять они забрали мою одежду, обувь, все, оставив меня в одних черных боксерах. А это значит, что она планирует сделать со мной то же
