можете открыть в помощь Магнусу? — спросил я, пристально глядя на неё, и просчитывая в уме возможные варианты.
— Да, в принципе, сколько угодно, — ответила она, пожав плечами. — До тысячи точно доберём, а, может, и больше получится. Но у меня есть одно немаловажное условие.
— Какое? — поинтересовался я, готовый почти на все условия.
— Нам нужно куда-то пристроить наших девчонок, что на сносях. Только вот желательно в такое место, где влияние эфиросферы минимально, а то они и сами угробятся и детей не сохранят, — она говорила это с такой болью, что я был готов ей простить почти всё. По крайней мере, желание моей смерти уж точно.
— Я поговорю с нашими эфирниками, — ответил я, размышляя о том, смогут ли они сделать такое пространство, где эфира не будет. — И мы сделаем всё, что в наших силах.
По идее, эту задачу можно было бы поручить Кшиштофу, и он с ней обязательно справился бы, только вот на него у меня были совершенно иные планы.
— Это было бы замечательно, — ответила мне бабуля, а затем собралась и посерьёзнела. — Только вот ты напрочь не учёл один момент, затевая всю эту эвакуацию.
Мысленно я снова прошёлся по всем пунктам и не увидел критических недочётов, поэтому удивился.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я, готовясь услышать что угодно, кроме очевидной дырки в моей логике.
Но такая нашлась.
— Если на Морран с вестью об эвакуации прибуду только я, мне никто не поверит, — она покачала головой, усиливая свои слова. — Так уж вышло, что последнее время между нашими ксеносами довольно сложные отношения, — она вымученно улыбнулась. — Знаешь, что мне скажут, если я прикажу им уходить в открытые нами порталы?
— Что ты их хочешь убить? — догадался я, досадуя, что не подумал об этом раньше.
— Совершенно верно, — подтвердила Арана, разведя руками. — Они скажут, что порталы открыты прямо в ад, где кипит лава, или что-то подобное придумают. Поэтому тебе лично придётся отправиться на переговоры, — подытожила она, принимая из рук Магнуса бокал с вином. — Но прежде, чем они состоятся, тебе придётся убедить своего отца, что ты — это ты.
— Как всё не просто, — выдохнул я, понимая, что откладывать этот визит нельзя.
— Зато, — проговорил Магнус и протянул другой бокал мне, — так интересней жить.
И тут я задумался: а смог ли я жить скучную, ничем не выделяющуюся жизнь? Или моя натура сама притягивала бы приключения? Интересно, надо будет попробовать. Хотя, нет, скучно я жить точно не сумею.
* * *
Если галактическому императору и дальше так придётся скакать по планетам, лишь вскользь успевая пообщаться с близкими ему людьми, то… ну его нафиг это императорство.
Лишь едва обняв принцессу и махнув деду, я уже переместился на родной Морран, где на меня тут же нахлынули воспоминания.
И были у них очень странные вкус и оттенок. Дело в том, что вроде и недавно совсем всё было, но такое ощущение, что сто лет прошло. Родовая башня, отстроенная заново, практически не отличается от ранее разрушенной, обстановка вокруг неё практически неотличима от той, что я запомнил, и вызывает тёплые чувства. Мне было приятно видеть эти места.
И в то же время они для меня стали бесконечно чужими. Словно кто-то другой проживал в этой самой башне, вон там — на сорок третьем этаже. И ведь правда, там жил другой мальчик, в другом теле. А я… Кто я на самом деле?
Но я же ответил на этот вопрос. Я смесь того и этого. Я — дух и тело, слепленные воедино.
Темница отца находилась не в самой башне, как я предполагал вначале, а в здании рядом. Оно уцелело при атаке аэрахов под предводительством моей бабули и было впоследствии использовано как тюрьма.
Впрочем, оказавшись внутри, я был склонен согласиться с Араной: ни за что не подумаешь, что это место заключения. Скорее, шикарный дом аристократа со всем необходимым, из которого ограничен выход на улицу.
Но, насколько я помнил, моему отцу он особо никогда и не требовался. Это был человек науки. И тут моё воображение было буквально взорвано картиной, как Радгар, мой отец, и Кшиштоф что-то вместе мастерят и общаются при этом такими терминами, что никому из живущих не понять. Или переругиваются, считая, что другой делает что-то неправильно. Именно от чёткости картинки, а не от её содержания я рассмеялся в голос.
— Не совсем понимаю, чем вызвал ваш хохот, молодой человек, — развернулся ко мне начинающий седеть мужчина с серьёзным и словно выпитым горем лицом, как говорил кто-то в моём детстве. Абсолютно равнодушная маска на месте лица. — У вас какое-то дело ко мне?
Он развернулся и не сразу увидел Арану и Магнуса, стоящих за моей спиной. Мать осталась снаружи.
— Привет, пап, — сказал я ему в ответ и стоял, наблюдая, что он будет дальше делать. — А ты почти не изменился. Разве что седина появилась. И взгляд неживой.
Он лишь скользнул по мне взглядом, словно я причинил ему боль вместо того, чтобы вызвать радостные эмоции. А затем упёрся глазами в Арану и набычился.
— Вот так ты решила поступить, да? Крово… — он прервал себя, насупился и глубоко вдохнул. — Что решила меня провести? Подсунуть мне какого-то мальчугана под видом моего сына. Чтобы что? Что ты от меня хочешь, Арана?
В его словах сквозила такая боль, что мне даже стало немного не по себе.
— А с чего ты взял, что это не твой? — поинтересовалась бабуля, и я вдруг понял, что на неё напало игривое настроение или от Магнуса заразилась нескончаемым сарказмом. — Две руки, две ноги, голова… Просто для меня вы все одинаковые, — она пожала плечами. — Так почему не твой-то?
Отец повернулся на меня и уставился, словно изучая. Я понял, что он совершенно не прочитал посыл Араны.
— Но мой мальчик… — начал было Радгар и замолк.
— Что? — бабуля обошла меня и подошла к отцу почти вплотную. — Не похож на твоего? Так правильно! Тело твоего в моём холодильнике до сих пор лежит, ждёт своего холодца. Ты сам его отправил к чёрту на куличики, чтобы он выкручивался там сам. Вот он себе тельце и намутил.
