Ну и дрянь! Кому же, как не ей, знать, кто убил Варфоломея!
- Все возможно, - глубокомысленно изрек капитан Петраков, - но это между нами.
Ну и дела, блюститель порядка называется, а как же презумпция невиновности? Какое он имел право записать меня в убийцы! А я бессильна доказать ему обратное, хотя нахожусь совсем рядом, но не могу крикнуть или подать другой знак. С отчаяния я стала биться головой о стенку шкафа, звук получался глухой, но даже этого хватило для того, чтобы разозлить Карину. Я оставила попытки привлечь к себе внимание капитана Петракова после того, как она чуть-чуть приоткрыла дверцу шкафа и сунула в образовавшуюся щель дуло пистолета. Собственно, я даже не сразу поняла, что это дуло, сначала подумала, какая-то металлическая трубка.
- Ну что ж, - голос капитана Петракова стал удаляться, - это все, что я хотел у вас узнать. Так что не смею больше злоупотреблять вашим терпением. К тому же время позднее...
Смотри-ка, какой он галантный, можно подумать. Пажеский корпус закончил, а я тут пылюсь в платяном шкафу, и ни одна живая душа мне не поможет.
- Ну что вы, что вы... - закудахтала в ответ секретарша.
Громкий хлопок входной двери прозвучал как реквием по моим надеждам. Как говорят в таких случаях: "А счастье было так возможно!" Все, я пропала, эти гарпии разделаются со мной, как прежде разделались с Варфоломеем и Альбиной, а может, и с Урфином Джюсом. Хотя я еще не все понимаю, например, мне невдомек, какое отношение ко всему этому имеют владельцы "Розового фламинго", но до того ли мне теперь, когда я нахожусь в двух шагах от верной гибели? Именно в двух, потому что Карина рассерженно сопит за дверцей шкафа, все еще сжимая в руке пистолет.
- Убрался? - спросила она шепотом. Значит, в спальню вошла Лариса.
- О-о-о, - протянула та, - у меня до сих пор все трясется. А вдруг бы он сунулся в спальню?
- Ни фига бы он не сунулся, - отрезала кровожадная стриптизерша, - для этого ордер на обыск нужен, а ему его просто так никто не даст. Улик-то нет!
- Ой, как я испугалась, - все еще стонала секретарша, - он мне эту фотографию сует, а у меня в глазах двоится со страху.
- Кстати, о фотографии, - пробормотала Карина, - похоже, он и вправду считает, что наша маленькая жучка прикончила Варфоломея. А что, это нам на руку. Мы ее надежно припрячем, а вместе с ней и все концы в воду.
Секретарша тоже вдохновилась:
- Каринка, ты прямо Дом советов. Это ты здорово дотумкала, пусть менты думают, что она всех убила, а пока они будут ее искать, мы заметем следы и комар носу не подточит.
- Следы-то мы заметем, - уныло согласилась стриптизерша, - а документы где искать будем?
- Может, что-нибудь прояснится со временем? - высказала робкое предположение ее сестрица.
- Может, и прояснится, а сейчас спать давай, - распорядилась Карина и громко зевнула, - до двух часов, а потом вытащим ее и отвезем к реке. Черт, ведь я собиралась сегодня отоспаться...
Они погасили свет, еще немного пошуршали и успокоились, видно, спать улеглись. Я попыталась прикинуть, который час, чтобы понять, сколько мне еще осталось жить. До двух часов ночи, до двух часов, пульсировало у меня в висках. Если бы я могла что-нибудь придумать, если бы могла! Самое большее, на что я способна в создавшихся условиях, - биться головой о стенку шкафа, только какая от этого польза? Пара лишних шишек. И тут произошло нечто непредвиденное - этот зануда внутренний голос ни с того ни с сего выдал мне на удивление дельный совет. И я поспешила им воспользоваться.
Сначала я разбудила их единственным доступным мне способом. Ну, вы знаете, головой о стенку. Они сразу закопошились, зачертыхались, потом стриптизерша распахнула дверцу шкафа и приложила к моему лбу дуло пистолета. Я его не видела в темноте, но почувствовала смертельный холод вороненой стали.
- Сейчас я ее прикончу, - пообещала она зловещим тоном.
- Не вздумай, - взвизгнула секретарша, - всю одежду кровищей зальешь!
Тряпки она пожалела, а меня, меня кто пожалеет!
- Ладно, не ной, давай вытащим ее оттуда.
Они выволокли меня из шкафа и бросили на пол. Секретарша щелкнула выключателем, и в глаза мне ударил яркий свет. Неужели они убьют меня, прежде чем я успею им сказать?.. Я начала биться головой о пол, мое счастье, что он был застелен ковром.
Первой сообразила Лариса:
- Слушай, она хочет что-то сказать! Нужно отодрать пластырь.
- Заорать она хочет! - обозлилась на нее стриптизерша. - А я хочу спать.
- Ну давай послушаем, что она скажет...
Стриптизерша ничего не ответила, только с остервенением рванула ленту лейкопластыря, залепившую мой рот. Это было так больно, что я в голос заплакала.
- Ну... - Карина приблизила свое лицо к моему. Я увидела ее желтые, как у кошки, злые глаза. - Тебе минута на все разговоры.
- Я знаю, где желтый конверт! - выпалила я.
* * *
Конечно, это была чистейшей воды импровизация. Я сочиняла на ходу, думая лишь о том, как бы мне заставить их выйти из дому раньше, чем они запланировали, и в принципиально ином направлении. В сторону речки мне совершенно не хотелось, я мечтала попасть в какое-нибудь людное место, желательно поближе к городскому УВД.
Алчные сестрицы заглотили мою наживку, не могу сказать, что с большим удовольствием, но других вариантов у них просто не было. Желтый конверт им уже мерещился, не зря же они столько людей ради него загубили. Естественно, они загалдели наперебой, требуя от меня подробностей, а я сочла за благо немного поторговаться.
- Развяжите хотя бы руки, - попросила я и пожаловалась:
- Больно.
Стриптизерша отрицательно замотала головой, а секретарша выступила в несвойственной ей роли адвоката:
- Да ладно, давай развяжем, все равно никуда не убежит.
Карина посмотрела куда-то в угол, словно там сидел невидимый советчик, и, крякнув, размотала пояс от махрового халата, туго стянувший мои запястья.
Поморщившись, я потерла посиневшие руки, а также для верности несколько раз встряхнула кистями, чтобы проверить, все ли у меня в порядке. Кстати, проделывая эти незамысловатые манипуляции, я намеренно тянула время: мне необходимо было обдумать ситуацию.
- Ну давай, выкладывай! - первой не выдержала Стриптизерша.
- У одной из любовниц Тимура, а их у него было много, - выдохнула я, затаила дыхание и посмотрела на Карину: уж той ли не знать о его страсти к юбкам.
- Как ее зовут? - тут же среагировала Карина.
- Точно не знаю, - я облизала пересохшие губы, - но это можно выяснить.
Она немного помолчала, а потом изрекла презрительно:
