На миг ей действительно показалось, что он подойдет и проверит, насколько правдивы ее смелые речи. Напряжение между ними достигло высшей точки, и она, почувствовав потрясенный отклик собственного тела, поняла, что будущее выскальзывает из повиновения, ибо если он сейчас пересечет разделяющее их расстояние, ему не придется применять силу.
Аддис отвернулся, и Мойра едва не лишилась сознания от испытанного облегчения.
— Тогда нам обоим следует молиться, чтобы сдержанность и самообладание, которым я обучился в балтийских странах, оказались такими же крепкими, как мне кажется. Выбери себе одежду и уходи, Мойра. Уходи сейчас же.
Она услышала угрожающее предупреждение в его словах и не стала ждать. Подхватив из сундука полотняную тунику, она тут же выскочила из покоев. На ступеньках последние силы оставили ее. Она прижалась к стене, сдерживая застрявшие в горле рыдания.
Следующие несколько дней она видела Аддиса сравнительно редко. Он рано уходил из дому и вместе с сэром Ричардом отправлялся в Вестминстер, чтобы встретиться с королем. Иногда они даже не возвращались на обед, и Мойра, отдыхая от дневных трудов, вместе с Джейн и Генри ела в одиночестве за столом в напоминавшей пещеру трапезной.
Они работали от рассвета до сумерек. Джейн и Мойра оттирали полы в комнатах и заново перестилали камышовую крышу. Мойре и Генри удалось залатать дыры в крыше конюшни, они обновили отвалившуюся штукатурку и заново побелили весь дом, однако для ремонта каменной стены и камина требовалась помощь мастера. Она решила пока не обращаться к Аддису с просьбой о деньгах, видя, каким сердитым и молчаливым возвращался он после каждодневных поездок в Вестминстер. Результаты поездок он не обсуждал ни с кем, кроме сэра Ричарда, однако по настроению Аддиса Мойра, делала вывод, что не все шло так, как ему бы того хотелось.
В доме, не считая покоев, имелось еще четыре комнаты. Для себя Мойра облюбовала крошечную комнатку на первом этаже, отчасти потому, что она располагалась дальше всего от спальни Аддиса. Сэр Ричард тем временем доставил из постоялого двора ее повозку, и она расставила нехитрые пожитки вдоль стен. За день она уставала так, что как только голова касалась подушки, она мгновенно проваливалась в глубокий сон, лишенный сновидений. Ее это только радовало. Было бы просто невыносимо лежать всю ночь напролет, размышляя о человеке, находящемся наверху, который решает сложные задачи, касающиеся Барроуборо, Саймона и всего остального.
Через неделю после их прибытия в Лондон Аддис вернулся из Вестминстера во время обеда. В сопровождении сэра Ричарда он вошел на кухню в поисках эля.
— Говорю вам, он избегает встречи, — заметил Ричард, продолжая разговор так, словно ее не было рядом.
— Может быть. Или ему просто не сообщили.
— Вы действительно верите в эту чушь? Целую неделю вы каждый день являетесь во дворец и ждете аудиенции, а он даже не знает, что вы тут? Вы же не какой-то завалящий рыцарь из захолустья, на которого его писари могут не обращать внимания.
— Деспенсеры и их приспешники окружили его плотным кольцом. Они словно каменная стена, преграждающая путь в королевские покои. Думаю, без их разрешения ни один человек не сможет проехать за ворота. Если Саймон действительно числится в друзьях Хью Деспенсера, я могу постареть в приемной, тщетно дожидаясь аудиенции у короля.
Ричард мрачно покачал головой:
— Хороши же дела в этом королевстве, если даже сын Патрика де Валенс…
— Все дело-то как раз в том, что я — сын Патрика де Валенс. Кто знает, какими историями потчевал Хью Эдварда, стараясь заполучить Барроуборо для Саймона? Кто может поручиться, знает ли вообще Эдвард о том, что произошло на самом деле? Говорят, он не испытывает особой любви к государственным делам, а предпочитает копаться в земле, как простой йомен, или катается на лодке, вместо того чтобы управлять страной.
— Вот уж действительно, хороши дела в королевстве, — снова пробормотал Ричард с отвращением в голосе.
— Мне нужно придумать другой способ повстречаться с ним, вот что я думаю.
— Невозможно, если эти ворота охраняются так, как вы говорите.
— Я должен найти способ заставить короля распахнуть их.
— Вы можете подать петицию, когда соберется очередной парламент.
— Я не стану дожидаться очередного заседания парламента. Мне необходимо узнать, на чьей стороне Эдвард, до того, как оно состоится.
Мойра и Джейн бросились накрывать на стол в трапезной. Аддис и Ричард, не прерывая разговор, сели в дальнем конце стола. Мойра жевала хлеб с куском тушеного лосося и рассматривала белоснежные стены комнаты. Они с Генри только сегодня утром закончили покраску, и стены сияли чистотой и свежестью. Только Аддис, занятый своими мыслями, вряд ли замечал, какие изменения происходят с его домом.
— Через семь дней состоится рыцарский турнир, — произнес Аддис, размышляя вслух.
— Эдвард стремится умиротворить баронов развлечениями и тугим кошельком. На мой взгляд, глупо, если хотите знать. Он сам дает возможность встретиться единомышленникам.
— Но под его присмотром и шпионами Деспенсеров за каждым углом. Так что, возможно, он поступает не так глупо, как кажется на первый взгляд.
— Вы собираетесь записаться в участники?
— Я уже это сделал.
— Милорд, вы можете потратить много сил, и все впустую, если не победите. Если выиграет кто-то другой, вы останетесь просто одним из многих. И даже если станете победителем, нет никакой гарантии, что вы привлечете внимание Эдварда. Насколько я знаю, он мало интересуется воинской доблестью. Сомневаюсь, чтобы он следил за турниром, даже если и появится на нем. Скорее всего, он заснет сразу после окончания церемонии открытия.
— Если королю нравятся пышные церемонии, может быть, есть смысл попытаться привлечь его внимание во время торжественного парада, посвященного открытию турнира? — вмешалась Мойра.
— Нуда, конечно, — ехидно заметил Ричард. — Ты представляешь, сколько там будет роскоши и блеска? Королевский турнир — это не какое-нибудь состязание деревенских лучников. Рыцари надевают лучшие доспехи, разукрашенные золотом, привозят с собой здоровенные свиты оруженосцев и грумов. Да в такой толпе сам Папа Римский затеряется! А у Аддиса нет даже оруженосца, чтобы вести боевого коня.
— Тогда, наверное, не стоит стараться перещеголять их блеск и богатство, — сказала она. — Может быть, в таком случае лучший способ выделиться — это простота. Или необычность.
— Ты хочешь сказать, — недоверчиво взглянул на нее Аддис, — что если я выеду на парад открытия, одетый, как простой рыцарь, король обратит на меня внимание? Сомневаюсь.
— Не как простой рыцарь. Как участник балтийского крестового похода.
Аддис бросил вопросительный взгляд на сидящего напротив Ричарда. Старый воин пожал плечами:
— А что, может, и получиться! Мужчины все время болтают про крестовые походы, да только чтобы присоединиться, у большинства кишка тонка. А крестовые походы — это и престиж, и слава, и всякие истории с приключениями. Думаю, Эдвард может клюнуть.
