отсюда, с пустыря. Пошла посмотреть, а тут — он.
Аз в который раз подумал, что эта девушка совершенно прекрасна! И дело вовсе не в пушистых ресницах или зелёных с тёмными крапинками глазах, не в очаровательной улыбке или не менее очаровательной родинке возле левого глаза, а в том, что, заслышав странный шум, она идёт посмотреть, кто там, и умиляется, увидев зубастое светящееся создание.
Мысли Аза поменяли направление, переключившись на существо.
Зубастое... четырёхглазое... стрекочет... прячется в темноте...
Кажется, что-то складывается.
— Оно больше не шумело? — уточнил Аз.
Девушка помотала головой.
— А стрекот был такой высокий, резкий, но по-своему мелодичный, так?
— Да. Ты его узнаёшь? — с надеждой спросила Лиза.
— Кажется, да. Но на сто процентов не уверен. Можешь раздобыть кастрюлю или ещё что-то, на чём можно барабанить? И жёлтую ткань. Чем ярче, тем лучше.
— Я мигом!
Лиза унеслась и через пару минут прибежала с небольшим бубном и пронзительно-жёлтым полотенцем.
— Идеально! — Аз не удивился бубну, а только обрадовался: с его помощью выманивать существо будет куда сподручнее, чем кастрюлей.
Он забрал бубен, а полотенце оставил Лизе.
— Итак, перед нами скорее всего, «бестия тумпанум». Сейчас проверим.
Азамат принялся ритмично постукивать по упругой мембране — существо подняло голову, прищурив все четыре глаза.
— Да, это оно! — радостно возвестил Аз, не прекращая перестук.
— А зачем полотенце?
— «Бестия тумпанум» не любит прикасаться к жёлтому. Притом жёлтые цветы или осенние листья — норм. А вот жёлтый забор, одежда или ещё какое творение рук человеческих — это «бестию» нервирует. И давай без нужды не будем его шокировать этим чудесным полотенцем.
— Само собой. Оно редкое? Я раньше такое существо здесь не видела, хотя на дачу езжу уже лет пятнадцать. Правда, только по теплу.
— «Бестия тумпанум» редко выходит к людям. Тут ведь и дома, и машины, и рекламные плакаты жёлтые могут быть. Да, собственно, «бестии» ничего от людей и не надо: она питается мелкими существами — и растительными, и паразитами, и «зверюшками» — и к людям в целом равнодушна. Навредить, правда, может. Но только если слишком возбуждена: напугана, например, или сердита. Этот экземпляр кажется недовольным, так что будем его успокаивать, — радостно заявил Аз.
— Погоди! Давай его ко мне на участок заманим. А то тут «экземпляр» может кого-нибудь напугать или даже покусать — сам сказал, бедняга недоволен.
— Ты права, — кивнул Аз. — Несчастная «бестия», наверное, столкнулась в лесу с сильным существом. Или даже подралась с себе подобным: кажется, у них бывают битвы за территорию... или за еду?.. Ну, в общем — бывают. Давай-ка я попробую отманить этого зверя на звук. Если будет упорствовать, пугни его полотенцем, ладно?
— Ему нужно тёмное место? Или просто уединение? Давай его в баню заведём? Ему там нормально будет?
— Да, вполне. Отлежится — и убежит. Главное, дверь не запирать. Ну и ничего жёлтого, конечно.
— Три минуты: я сбегаю проверю, нет ли там мочалки или мыльницы.
Ещё одним из множества достоинств Лизы была точность в определении времени: сам Аз нередко терял счёт минутам, а то и часам, стоило ему увлечься, и потому его всегда восхищала чужая способность чётко определить, сколько потребуется времени, и уложиться в срок.
Через три минуты Лиза вернулась, чуть запыхавшаяся, но весёлая. Кивнула: мол, всё чисто.
Аз одобрительно улыбнулся и взялся за бубен.
«Бестия» поначалу, щеря острые зубы, настороженно прислушивалась к ритмичным постукиваниям, которые издавал круглый предмет в руках человека. Вскоре настороженность сменилась интересом, а стоило человеку начать пятиться, унося источник приятного упругого звука, как существо выползло из-под развалин, медленно перебирая когтистыми лапами.
Лиза, затаив дыхание и спрятав полотенце за спиной, следила за созданием, похожим на шестилапую пышногривую помесь волка и длинной рыбины вроде налима, покрытую мелкими пёрышками вместо чешуи. В холке «бестия» была со здоровенную кавказскую овчарку, а в длину метра два, включая пышный, почти лошадиный хвост.
«Бестия тумпанум» размеренно шагала за Азаматом. Её гибкое тело, чуть заметно вздрагивающее в такт ритмичным ударам в бубен, покрывали многочисленные отметины. Лиза сначала решила, что это необычный окрас, но, присмотревшись, поняла, что это следы зубов и когтей. Одни почти совсем незаметные — наверное, совсем старые. Другие — совсем свежие: яркие, пульсирующие.
Пока Азамат выводил «бестию» с пустыря и заманивал в баню, Лиза разглядела ещё кое-что.
В бане, полутёмной и тихой, «бестия тумпанум» проскользнула в парилку, подальше от человека, переставшего издавать заманчивые звуки.
Аз опустил бубен и медленно вышел наружу, стараясь не пугать бедное создание.
— Заметил? — хмурясь, спросила Лиза, поджидавшая у морковных грядок напротив бани.
— Шрамы? Да. Многовато их, как мне кажется, но, с другой стороны, я живьём такую «бестию» только раз видел: она была целёхонькая, но в неволе. А в природе они, вроде как, довольно драчливы.
Лиза нетерпеливо замотала головой, взметнув рыжевато-каштановые кудри.
— Да нет, я не про шрамы: хотя их реально о-о-очень много! Я про эту штуку у существа на шее.
— Штуку не заметил! — Аз нетерпеливо потёр ладони. — Сейчас пойду посмотрю. А штука, по-твоему, на что похожа?
— Что-то вроде подвески на тонком шнурке. В перышках шнурок не видно, я и подвеску заметила случайно, потому что «бестия» совсем близко прошла.
— Жутко интересно! Раз подвеска — значит, не обошлось без людей. Призвать «бестию тумпаниум», вроде как, нельзя. Да и зачем бы? Как фамилиар это существо не очень годится... Давай-ка светящихся растений наберём — вдруг «бестии» что-то понравится, и она увлечётся обедом? Мы тогда попробуем снять подвеску. Или хотя бы рассмотреть получше.
Минут через десять перед настороженной «бестией» разложили двенадцать пучков светящихся полупрозрачных растений: тонкие стебельки шерстянки обыкновенной, пышные «колоски» ветровойника, колючие ветки шерстянки ползучей и прочие травинки, лианы и даже грибы, названия которых Аз мог бы припомнить, если б очень захотел.
— Давай я бубен принесу? — шёпотом предложила Лиза.
Аз кивнул, с нежностью во взоре следя за тем, как «бестия тумпанум» сосредоточенно пережёвывает шерстянку и ветровойник.
