садом. Лизе обязательно понравится. А мне до сумасшествия нравится то, что мы вместе в одной квартире.
У меня здесь всего одна спальня, которую заняла Лиза. И мысль о том, что она спит через стенку, странным образом успокаивает. Главное — рядом.
Так мы проводим несколько дней нашего отпуска: ездим по стране, навещаем моих родителей. Знакомство проходит на десять баллов из пяти. Мама ведёт себя сдержано, располагая Лизу к себе с самых первых минут. К концу вечера они шушукаются как заправские подружки, а перед нашим отъездом обмениваются номерами, договорившись посетить какой-нибудь из местных торговых центров.
Я готов руку дать на отсечение, что Лизка не купит себе ничего, потому что карта, выпущенная на ее имя еще весной, лежит у нее в сумке нетронутой. Она не стала смотреть и запоминать пин-код, предупредив, что привыкла рассчитывать на себя.
Я это знал и знаю. При разводе с Захаром она не взяла ни копейки, хотя и брат, и отец предлагали ей хотя бы оплатить ремонт. Она ушла в том, в чём пришла, вернув все до единого подарки.
«Гордая, независимая и одинокая», — так охарактеризовала Лизу бывшая свекровь, объявившая бойкот мужчинам своей семьи. Она винила мужа и сына в случившемся разрыве, и они с ней не спорили.
По дороге от родителей Лиза засыпает, повернувшись на бок. Она начала сонно хлопать глазами ещё за ужином, но стойко держалась.
Я стучу пальцами по рулю и неожиданно ловлю идею, куда могу нас отвезти, чтобы устроить Лизе сюрприз.
Она спит крепко. Я успеваю остановиться у небольшого магазинчика, чтобы купить набор для пикника.
Улыбчивая продавщица заговорщически: подмигивает мне и выносит откуда-то несколько упаковок с пледами. Выбираю один, перевязанный белой лентой. Её я снимаю, прежде чем убираю плед в багажник.
Бросаю ленту на торпеду и направляю тачку на один из любимых пляжей. Там красиво и малолюдно. Ночами никого не бывает, так как нужно очень хорошо знать подход к небольшому песчаному пятачку.
Занятый парковкой, не сразу вижу, что моя соня проснулась и озирается по сторонам.
— Закрой глаза, — прошу. — А лучше даже так.
Протягиваю руку к ленте и аккуратно завязываю Лизе глаза, сообщив о предстоящем сюрпризе.
Она ждёт. Напрягается, но ленту не снимает.
— Лиз, если тебе некомфортно…
— Мне хорошо. Нормально, — продолжает крутить головой, но, конечно, ничего не может рассмотреть.
Я помогаю ей выбраться из машины, забираю пакет с вещами и веду за руку, направляя и подсказывая.
Это доверие. То, что она идёт и не боится, в шкале Лизиных ценностей занимает первое место.
— Всё в порядке?
— Да.
На берегу быстро расстилаю плед. Дёргаю за край ленты, чтобы открыть обзор.
Лиза выдыхает, когда видит перед собой море. Оно в нескольких шагах от нас.
Белый песок, набегающие тихие волны и никого. Только мы.
— Нереально… А можно потрогать?
— Можно даже искупаться, — смеюсь, когда Лизка маленькими шажочками подходит к воде и, сбросив обувь, погружает ступни в мокрый песок.
— Как в сказке.
Я приближаюсь к ней, тоже разувшись. Обнимаю со спины и утыкаюсь в макушку, вглядываясь вдаль. Действительно нереально.
Она нереальная.
— Можно? Искупаться?
— Всё можно.
Я чувствую себя долбаным волшебником.
Снимаю футболку и протягиваю ей, так как купальника с собой у нас нет. Отворачиваюсь, проявляя джентльменство.
На самом деле это тактический ход: я возбуждён, но Лизе не стоит этого видеть.
— Готова?
— Да.
Поворачиваюсь, когда слышу плеск воды. Любуюсь стройной фигурой в моём поло, стоящей на фоне ночного неба.
Становится горячо.
Освобождаюсь от шорт и захожу в воду, ныряя сразу, как только уровень воды достигает груди. Плыву под водой до лёгкой боли в лёгких. Выныриваю на поверхность и не нахожу Лизы.
Тело сковывает паника.
Первая же мысль: она не умеет плавать. И хоть глубина здесь смешная, а дно чистейшее, надо было следить за девчонкой, впервые оказавшейся в воде.
Ору её имя, возвращаясь к берегу. Кажется, я побил все мировые рекорды, потому что мною движет страх.
— Лёв, ты чего?
Она сидит на пледе, обхватив колени руками, и запрокинув голову к звездам.
Во мне страх трансформируется в адреналин, вспарывая вены. Я, толком не отдышавшись, набрасываюсь на неё, как хищник, повалив на спину и зацеловывая.
— Никогда, — кусаю, — так, — целую, — больше не делай. Я же чуть с ума не сошёл.
Одна моя рука в Лизкиных волосах. Сжимаю её затылок и толкаю на себя, чтобы языком проникнуть глубже.
Мне всё ещё сложно дышать, а сердце вообще сбилось с ритма, барабаня с бешеной скоростью.
Стоп-сигналом служат Лизины руки. Она упирается в мои плечи, стараясь отстранить. Мне нужно напоминать, что я обязан быть сдержанным.
Моментально выпускаю её из объятий и сажусь, показывая раскрытые ладони. Этот жест означает, что я всё понял и не притронусь к ней, пока она не попросит сама.
— Хочешь перекусить? — перевожу темы, подтягивая к себе пакет.
Там есть печенье, шоколад, какая-то выпечка. Я брал всё, что не нужно мыть и можно есть на берегу.
— Нет. Я…
С удивлением смотрю, как Лиза поднимает брошенную ленту и завязывает себе глаза. Снова.
— Лиз?
Она подаётся на мой голос, прикладывая палец к губам.
— Я… хочу попробовать. Сейчас хочу… Ты сказал, мы можем всё…
Её кожа со вкусом моря. Она, как и я, стоит на коленях, а мокрая футбола показывает больше, чем скрывает.
В моей голове паника. Она… готова… Не готов я.
Не ожидал, не подходящее месте и я тупо боюсь, что её накроет паника, хотя ни одной панической атаки у Лизы я не видел.
Во мне дохреналион гигабайтов информации, как себя вести и не навредить, но я торможу хуже девственника, впервые увидевшего женщину.
У меня, бл#дь, нет с собой защиты, но если я сольюсь, Лиза может больше не решиться. С её привычкой загоняться, она может себя накрутить до «он меня не хочет».
Это аргументы «за». Их мало, и тем не менее…
Я отвожу дрожащий палец, наклоняясь. Обнимаю её подбородок, фиксирую и приближаюсь к губам.
— В любой момент ты можешь сказать «нет». В любой, Лиза, — напоминаю и втягиваю нижнюю губу в свой рот.
Она такая сладкая, что во мне слипается всё. Это поцелуй нового уровня, и моим руками не нужно держаться в строго определённом месте.
Я сдерживаюсь, но частично. Трогаю и глажу с оглядкой на Лизино дыхание. Оно неровное и возбуждённое, на её коже мурашки, а твёрдые соски трутся через ткань футболки о мою грудь.
— Снимем? — спрашиваю, потому что должен спросить.
Плавно тяну
